Путь к тишине. Часть 3

Морган, поморщившись, прикрыл глаза и кончиками пальцев дотронулся до левого виска.

— В чем дело? — с тревогой спросила Сандра.

— Ничего, — произнес он, отгоняя слабость. — Просто голова заболела. Странно, такого со мной не бывало очень давно. Может, нам стоит выйти на воздух?

Из ресторана они направились в тот скверик, где всегда встречались. На свежем воздухе Морган почувствовал себя лучше, тупая боль в висках притихла. Но он никак не мог избавиться от странного ощущения, что все-таки с ним творится что-то неладное. И прошлой ночью, и сейчас…

— Тебя не обидело мое замечание насчет «запретной страсти»? — спросила Сандра.

— А почему оно должно было меня обидеть? Если бы эта страсть и была, что толку обижаться на правду?

Даже собственный голос он услышал будто издалека, хотя свои слова контролировал.

— По-моему, ты сам не уверен в том, что говоришь, — вздохнула Сандра.

Морган остановился и повернулся к ней.

— Прости, — серьезно сказал он. — Я не понимаю, чего ты добиваешься. Хочешь выяснить, не было ли у меня интимной связи с моим наставником? Нет, не было, и я уже об этом говорил. Так зачем ты все время возвращаешься к этой теме? Или тебе кажется, что я интересуюсь мужчинами вообще? Чем я дал повод?

— Похоже, придется напомнить, — ответила Сандра. — Видишь ли, вчера ночью… ты, видимо, был немного не в себе. Так вот, ты заснул раньше, чем я. Я некоторое время лежала без сна. Потом погладила тебя по руке. И ты…

— Что? — внутренне обмирая, переспросил он.

— Ты назвал имя, во сне. Не мое… Это было мужское имя, Роберт.

— Мужское имя? — медленно повторил он. — Какое?

— А у тебя их было много?

— Сандра, зачем ты так?

Он смотрел на нее в полной растерянности от столь бесцеремонного обсуждения его личной жизни. Что случилось с его чуткой, все понимающей подругой?

— Я не знаю, что мне привиделось. Не помню. Если ты скажешь, что это было за имя, я, наверно, смогу объяснить… Сандра!

— Мне не нужны твои объяснения, — холодно сказала она. — Мне все равно, когда и с кем ты спал.

— Тогда в чем дело?!

— О, до меня просто кое-что дошло. Мы все время обменивались мнениями об одном и том же человеке, которому ты готов простить что угодно, потому что думаешь о нем не головой! Но, в отличие от тебя, я не позволяю смешивать себя с грязью только потому, что какого-то ублюдка природа по ошибке сделала чертовски привлекательным!

Я сошел с ума, пронеслось в сознании Моргана. Вот как, оказывается, это бывает.

— Что ты говоришь? — произнес он беспомощно. — Да с чего ты вообще все это взяла? Постой, из-за имени? Я назвал во сне имя. Какое, Сандра?

— Тебе нужно напоминать имя героя твоих сексуальных фантазий? Единственного за всю жизнь, надо думать?

Он продолжал не понимать. Она усмехнулась горько:

— О, я не хочу тебя упрекать! Я даже не спорю, что ты сам веришь в то, что ничего не было. Но того, что было прошлой ночью, ты ведь тоже не помнишь, верно?

Больше она ничего не стала говорить, повернулась и пошла прочь.

Морган, бросившись следом, схватил ее за руку:

— Имя, Сандра. Больше ничего. Только имя! То, которое я назвал.

— Бенджамин, — сказала она и, высвободив руку, скрылась в сгустившейся темноте.

Морган шагнул в сторону и медленно опустился на скамейку.

Интересно, кто из них двоих спятил?

*

Весь путь от особняка Крамера до своего дома Митос молчал, глядя только на дорогу. МакЛауд тоже не сказал ни слова, как будто стараясь быть как можно незаметнее.

При иных обстоятельствах Митос не обошел бы вниманием столь пришибленное состояние своего подопечного, но сейчас он слишком устал, и не только физически.

Удивительно, но только что совершенное убийство стало для его нервов испытанием, вполне сопоставимым с другими сюрпризами этого дня: стычкой с МакЛаудом и прикосновением к силе Источника. Похоже, я становлюсь сентиментальным, про себя усмехнулся Митос. Но следовало признать, дело вовсе не в сентиментальности. Значит, что-то было, или в этом человеке, или в обстоятельствах. Еще придется разбираться, что именно.

Добравшись до дома, он снова проигнорировал вопросительный взгляд МакЛауда, приказав ему отправляться в свою комнату. Сам же пошел в ванную. В который раз с начала этой дикой истории его тянет отмыться от грязи, пусть и символически?

Одна радость — Крамер мертв, история с генератором закончена. Пусть этот псих и был прав, полагая, что рано или поздно до них, Бессмертных, все равно кто-нибудь доберется, не таким способом, так другим; здесь и сейчас они с проблемой справились.

Митос едва дождался, пока наполнится ванна, торопливо разделся и скользнул в теплую душистую воду. С долгим вздохом откинулся на мягкое подголовье и закрыл глаза.

Кажется, он мог лежать так бесконечно.

Стукнула дверь, и Митос подумал, что, кажется, забыл ее запереть на задвижку. Когда живешь один, не думаешь, что тебя могут потревожить. Но какого черта понадобилось МакЛауду в ванной именно сейчас?

МакЛауд не собирался уходить.

— Митос?

— Чего тебе?

— Я не… — Он замолк, подошел к ванне и присел рядом с изголовьем, положив руки на край. — Митос, ты сердишься на меня?

— Нет, — ответил тот, не двигаясь и не открывая глаз. — Ты сюда пришел, только чтобы спросить об этом?

— Я думал, может быть, я смогу тебе помочь?

Митос еще соображал, какого рода помощь нужна ему прямо сейчас, но МакЛауд, видимо, уже оценил обстановку. Он передвинулся немного в сторону, а в следующий момент большие твердые ладони легли Митосу на плечи и начали осторожно разминать напряженные мускулы. Митос едва сдержал стон, в последний момент заменив его протяжным вздохом — и решил, что не стоит пока посылать МакЛауда к черту или куда бы то ни было еще.

Тот явно заметил произведенный эффект.

— Митос, я хотел спросить. Если бы я остался дома, ничего этого бы не случилось?

— Не знаю, — сказал Митос, вновь глубоко вздыхая. — Вряд ли. И потом, какое это имеет значение теперь?

— Ну, — замялся МакЛауд, — ты же знаешь, как я отношусь к таким делам. Не хочу, чтобы кто-то рисковал ради меня.

— А кто сказал, что мы рисковали ради тебя? — хмыкнул Митос. — Мы просто делали свое дело. Начатое, заметь, еще до твоего приезда в Париж.

— Не «вы», Митос. «Ты». Вряд ли то, что ты сделал, входило в ваши планы до моего приезда в Париж.