Путь к тишине. Часть 3

Охранники вытолкнули Шапиро на середину зала.

Он поморщился, подошел к стулу в освещенном круге и сел. В сторону своих бывших коллег он даже не взглянул, и непонятно, заметил ли присутствие постороннего.

Чтение обвинительного заключения было необходимой прелюдией, и Митос слушал внимательно, но полностью сосредоточиться на этом не мог. Ему снова припомнился вчерашний вечер, принесший очень и очень неожиданную и неприятную встречу. Но эта встреча привела к тому, что он сюда все-таки пришел.

*

…Вечер прошел почти в молчании.

Кедвин не одобряла намерения Митоса отправиться на заседание Трибунала, но спорить не пыталась, то ли из уважения к его мнению, то ли просто не надеясь в чем-то его убедить. Митос предполагал, что молчать все время она не будет и свое мнение попытается высказать, но разговор этот так и не состоялся.

Около девяти часов раздался звонок в дверь. Митос, бывший в кабинете, услышал шаги Кедвин и тоже отставил свои дела. Нужно было выяснить, в чем дело.

— Адам! — окликнула Кедвин, как раз когда он появился на пороге прихожей.

У двери стояла девушка, невысокая, изящная, строго и со вкусом одетая; ее лицо показалось Митосу мимолетно знакомым.

— Эта юная леди хочет с тобой поговорить.

— Со мной? — переспросил Митос, подходя ближе. — Простите, не имею чести…

— Меня зовут Элен Шапиро, — тихо сказала гостья.

Митос насторожился:

— Элен Шапиро?

Она подтянула левый рукав, показывая татуировку:

— Джек Шапиро — мой отец. Выслушайте меня, пожалуйста.

— Прошу, — сказал Митос, жестом приглашая ее в комнату.

Потом она сидела в кресле, сжавшись и глядя в пол, и говорила, пытаясь объяснить свое здесь присутствие. Митос не ждал, что ей это удастся.

Кедвин была тут же, но держалась в стороне, глядя в основном на улицу, вернее, в темноту за окном. Своих чувств она никак не выражала.

— …даже не знаю, что он переживал тяжелее — смерть Дэвида или свою отставку. Я тогда еще не знала, что это была не просто отставка… Потом у него появились какие-то таинственные дела, встречи, посетители… Нас он ни во что не посвящал, да мы и не ждали особой откровенности. Но в последнее время он изменился. Появилась какая-то… одержимость, что ли. Однажды мы повздорили… За ужином речь зашла о моих успехах в Академии. Он сказал… Не буду повторять, что именно, но… меня будто ударили. Вы знаете, сейчас в Академии рассказывают кое-что о Стражах-отступниках. Правила стали жестче… — Она всхлипнула и покачала головой. — Извините… я говорю чепуху, но не знаю, как объяснить…

— Может, пропустим объяснения? — терпеливо предложил Митос, слушавший терпеливо, подпирая голову одной рукой и похлопывая по подлокотнику другой. — Я понял, что произошло. Но все еще не понимаю, чего вы хотите от меня?

Элен впервые подняла голову:

— Мы только позавчера узнали о его аресте… Я должна была что-нибудь сделать, но что я могла? Я всего лишь студентка Академии, я не могу просто явиться в приемную к Верховному Координатору или к Первому Трибуну и попросить меня принять. Да и что я бы я им стала говорить? Случайно удалось выяснить, что вам предложено участвовать в заседании Трибунала, и…

— Присутствовать, — поправил ее Митос. — Присутствовать, мисс Шапиро… и высказать свое мнение, возможно.

— Но этого достаточно, — проговорила она с отчаянной надеждой. — Пожалуйста, помогите ему!

Митос медленно выпрямился. Потом встал и, обойдя кресло, облокотился на спинку.

— Мисс Шапиро, — произнес он, тщательно подбирая слова, — скажите, вам известно, за что именно арестован ваш отец?

Ее голос упал до шепота:

— Да.

— Так почему вы решили, что я захочу ему помогать? Может быть, у меня совсем другие планы?

Она вспыхнула, но взгляда не отвела:

— Я слышала, вы дружны с Джозефом Доусоном. Он не станет называть своим другом плохого человека.

— Обратитесь к самому Джозефу Доусону. Его голос имеет больший вес, чем мой.

— Вы шутите? После того, что случилось между ним и отцом… Нет, я не могу.

— А меня просить можете.

— Мне некуда было идти. Неужели вы не понимаете, что это значит?

— Да я-то понимаю… Хорошо, если на то пошло, почему вы решили, что я в состоянии ему помочь? Почему Трибунал должен прислушаться к моему мнению?

На лице Элен впервые появилось подобие улыбки:

— О вашем уме и хитрости ходят легенды.

Митос тяжело вздохнул и выпрямился:

— Я понимаю ваши чувства и не хочу огорчать вас еще больше, мисс Шапиро. Но и надежды подавать не стану. Я не знаю настроений членов Трибунала. Я не знаю, какие еще обвинения предъявлены вашему отцу. Наконец, я не знаю, какая ему нужна помощь и нужна ли вообще. Бывают ситуации, когда единственная помощь, в которой человек действительно нуждается, это пистолет с одним патроном.

— Да… я понимаю, — не удержавшись, всхлипнула Элен, торопливо достала из сумочки носовой платок. — Но с этим так трудно смириться! Сначала Дэвид, теперь отец… Я уйду из Ордена. Как я могу искренне служить делу, из-за которого разрушилась наша семья?

— Семьи разрушают не дела, а люди, мисс Шапиро. Ваш отец распорядился своей жизнью так, как счел нужным. Вы имеете точно такое же право распоряжаться своей. Не оглядывайтесь на его ошибки и не судите его строго. Способность до конца отстаивать свои убеждения заслуживает уважения.

— Конечно, — хмыкнула она. — Вот только для него убеждения оказались важнее нас с сестрой и мамы… Вы правы, мне не стоило приходить сюда. Мне вообще не стоило просить помощи, ни у кого.

— Я бы посоветовал вам быть осторожнее, мисс Шапиро, — тихо сказал Митос. — Даже просто придя ко мне, вы уже подвергли себя ненужному риску.

— Мне все равно, — сказала она, вставая. — Простите за вторжение. Я попытаюсь воспользоваться вашим советом. Спокойной ночи.

Она уже успокоилась и вполне держала себя в руках.

Митос проводил ее до дверей, потом вернулся в гостиную. Устало рухнул на диван и закрыл глаза. Больше всего ему сейчас хотелось провалиться ко всем чертям и ничего не знать об этих дрязгах!

— Ну, и что ты думаешь теперь? — нарушила молчание Кедвин.

— А что думать, — вздохнул Митос. — Эта девочка рвется спасти отца, а спасать-то нужно ее.

— Даже так?

— Она его дочь. Если его осудят, это так или иначе ударит по ней. Да и этот визит наверняка заметят и припомнят… И вообще, — Митос еще раз вздохнул, сел прямо и встряхнулся. — Последнее время я только тем и занимаюсь, что прощаю своих врагов. Которые при подробном рассмотрении оказываются чьими-то отцами, детьми, учениками… Черт возьми! Это не к добру.