Путь к тишине. Часть 3

— Что не к добру? — иронически прищурилась Кедвин. — Прощать своих врагов?

— Я становлюсь слишком сентиментальным. Слишком… Адамом Пирсоном.

— Не сочти за насмешку, но это тебе идет.

— Может быть, но… Ладно, сейчас не об этом.

— Да. Ты намерен спасать этого идиота?

— На кой черт мне его спасать?! Топить, правда, тоже не буду. Сам хорошо утонет.

— Может, ты и прав, — заметила Кедвин. — А ты не думаешь, что на самом деле они будут судить не Шапиро? Вернее, не только его?

— Да. Но если я не хочу провести недолгий остаток жизни в состоянии войны с Орденом, это придется вытерпеть.

— И позволить им вытирать об тебя ноги?

— А вот это мы еще посмотрим. Коврики бывают очень колючими.

*

…Митос отогнал воспоминания и заставил себя вернуться в настоящее, в зал заседаний Трибунала Наблюдателей.

Только что предъявили Джеку Шапиро обвинения: нарушение присяги, фальсификация Хроник, вовлечение других Наблюдателей в преступные действия и так далее. Будто копия списка, некогда предъявленного самим Шапиро Джо Доусону, дополненная парой-тройкой пунктов!

Митос наблюдал за Шапиро почти все время, но тот был безучастен. Выглядел Шапиро плохо, как если бы не спал пару ночей. Но держался спокойно, если спокойствие и равнодушие можно считать за одно и то же.

Он, скорее всего, и не знает, как металась его дочь, пытаясь хоть что-то для него сделать.

— Итак. Джек Шапиро, достаточно ли ясно изложены предъявленные вам обвинения?

— Да, — прозвучал тихий, но четкий ответ.

Эти вопросы-ответы — еще одна старинная традиция. Иногда ее соблюдают, иногда не очень, но на сей раз решили придерживаться протокола в точности. Вероятно, это имела в виду Дана, говоря, что любое заседание Трибунала — спектакль.

— Признаете ли вы эти обвинения справедливыми или намерены их оспаривать?

— Справедливыми? — Шапиро впервые поднял глаза и обвел взглядом скрытый в полумраке стол. — Ваши обвинения пусты. Я больше не Страж.

— Позвольте напомнить вам, господин Шапиро, — заговорил Верховный Координатор, — что выход из Ордена, и тем более изгнание, не освобождает от необходимости соблюдать клятву. По крайней мере, ту ее часть, которая касается неразглашения тайны и невмешательства в жизнь Бессмертных.

— Ну да, — скривил губы Шапиро. — Тогда между мной и всеми вами нет никакой разницы. Потому что присутствие здесь его, — он кивнул в сторону Митоса, — делает клятвопреступниками вас всех.

— Делало бы, будь здесь что-то, ранее ему не известное. Благодаря вам, господин Шапиро.

— Как причудливо меняются декорации, — бесцветно выговорил Шапиро. — Ведь как минимум один из вас в свое время побывал на моем месте, но это не мешает ему теперь сидеть за судейским столом.

— Джек… — подал голос Джо Доусон.

— Что же до вмешательства в жизнь Бессмертных… они, если не ошибаюсь, не считают себя обязанными не вмешиваться в нашу жизнь. Так почему не отплатить им взаимностью? Тем более что речь идет о силе, а сила принадлежит тому, кто сумеет ею воспользоваться. Так почему нет?

— Господин Шапиро, — вступил новый голос, принадлежавший младшему из судей, — если я правильно помню, под постановлением о ликвидации семи агентов, чье участие в группе Хортона было неоспоримо доказано, ваша подпись стоит первой. Так?

Шапиро выпрямился:

— Да, так.

— Значит, вы не могли не понимать, на что толкали людей, которые шли за вами сейчас. Вас это не тревожило?

— Я никого ни на что не толкал и никого ни к чему не принуждал. Может быть, вы дадите себе труд подумать над этим? У нас была настоящая возможность взять под контроль силу, за которую тысячелетиями сражаются Бессмертные. Один человек может ошибаться, но я был не один! Даже в Трибунале нашлось, кому оценить идею!

— Ценитель вашей идеи, господин Шапиро, — снова заговорил Лафонтен, — находится под арестом. Но я понял ваш намек. Кстати, ваша дочь учится сейчас в Академии?

— Да, — ответил Шапиро.

— Она разделяет ваши убеждения?

— Элен? Молоденькая дурочка, напичканная всем этим бредом о присяге и служении Истине и Истории? Нет, она ничего не знает. Она слишком наивна, чтобы оценить возможность…

Митос глядел на Шапиро, не отрываясь и держа в памяти недавнее обещание Лафонтена скрыть от Ордена суть упомянутой идеи.

— И о какой возможности вы говорите, господин Шапиро? — спросил Верховный.

— Не смешите! Даже ваши специалисты способны разобраться в записях, которые вы нашли.

— По оценке наших специалистов, все исследования находились в зачаточной стадии. Сама же идея больше подходит для фантастического романа, чем для научной теории.

Шапиро вздрогнул и побледнел:

— Этого не может быть. Я сам проверял наличие всех расчетов!.. Эксперимент был почти закончен!

— Надеюсь, вы не хотите обвинить наших аналитиков в краже результатов исследований, автором которых вы и сами не являетесь?

Наступила тишина.

Митос легко представлял, о чем сам думал бы на месте Шапиро в такой ситуации. И попутно мрачно восхищался игрой Лафонтена. Не знай он наверняка, что Верховный лжет, поверил бы каждому слову. Убереги судьба становиться ему поперек дороги!

Шапиро с беззвучным стоном опустил голову и закрыл глаза ладонью. Ему-то ложь сразу должна быть очевидна. Ложь и бесполезность попыток спорить и что-то доказывать. До сих пор он держался неплохо, но этот последний удар оказался ему не по силам.

Затянувшееся молчание нарушил один из судей, прежде зачитывавший обвинительное заключение:

— Вам еще есть, что сказать, господин Шапиро?

— Нет, — отозвался тот глухо и со всхлипом.

— Вы, кажется, намеревались оспорить все выдвинутые против вас обвинения?

— Нет. Я… со всем согласен.

— Вы понимаете, какой приговор вам грозит сейчас? С учетом того, что перед судом вы предстаете вторично?

— Да… я все понимаю. Позвольте мне уйти.

— Хорошо. В вашем присутствии больше нет необходимости.

Те же охранники под руки вывели Шапиро из зала. Едва дверь за ними захлопнулась, вспыхнул свет.

Митос медленно перевел дыхание. Это в самом деле было как спектакль.

Еще какое-то время стояла тишина, потом собрание будто взорвалось.