Путь к вершине
Шрифт:
Антон аж пивом подавился: жить с такой красоткой и почти год — ничего?
— Я же решил бизнес расширить, — объяснял тогда Леха, — Работал чуть ли не сутками. Ситуация была такой: если я не выгребаю в этот период — могу потерять практически все, потому что кредит, сам понимаешь. И я пахал. Домой приходил только спать. Она обижалась, ругалась… Я это вроде и помню, а вроде и нет. Не до этого было, все мысли только о работе. Мне вообще ничего не хотелось — пожрать, поспать, снова на работу. Ну и… Она переспала с тем, кто зарабатывает меньше, зато всегда готов.
Сейчас Хару вспоминал эту ситуацию из прошлой жизни и думал о том, что его тоже не особо-то тянет на приключения. Усталость, постоянная нервотрепка, еще и просто громадные объемы новой информации. К чему еще эти проблемы?
Его
Из-за этого Хару еще больше себя корил за поездку. За окном такси мелькали улицы Сеула, а он продолжал размышлять над ситуацией.
Что будет, если узнают фанаты? Хейтеры тут же, разумеется, во всех успехах самого Хару «обвинят» Хон Хесон. Оно ему нужно?
Рисковать всем — карьерой, контрактами на сотни тысяч долларов — ради интрижки? Она же ему даже не особо нравится. Привлекательная, тут без вопросов, можно сказать — сексуальная… особенно в постели. Но, откровенно говоря, даже в сознании более взрослого Антона привлекательными считались женщины помоложе минимум лет на пять. Переспать с Хесон ради опыта и галочки в списке «неприличные вещи, которые я совершил» — окей, засчитано. Но нужно заканчивать это. Нет ни влюбленности, ни страсти, ни уважения. Так, переспать ради снятия напряжения. Проблема в том, что это, скорее, увеличивает список проблем, а не решает одну из них. Тогда зачем ему это нужно?
Он все еще не знал, как бы так аккуратно свернуть эти отношения, чтобы это ни на что не повлияло, но уже решил, что это необходимо.
Словно в ответ на принятое решение такси остановилось около торца дома. Хару поблагодарил таксиста и вышел наружу. Холодно. Он плотнее запахнул полы пальто — не застегивая — и поспешил в квартиру. Нужно еще хорошенько обдумать — как именно сказать Хесон, что их встречи лучше прекратить. Пусть их и было всего две. Вряд ли она обрадуется. Вдруг, и правда, ненормальная? И что тогда делать? Идти жаловаться Им Минсо? Хару даже вздрогнул от подобной перспективы.
Ночью ему из-за этого приснился дурацкий кошмар — когда страшно только пока спишь, а на деле просто странно. Как будто он сидит за партой в аудитории колледжа Антона, почему-то в красном пионерском галстуке, а госпожа Хван отчитывает его за то, что он предал высокие идеалы комсомола. Антон родился уже после развала Союза, он сроду не был в пионерах, а уж тем более — не вступал в комсомол. Откуда это? Что за бред ему опять приснился? Хотя причины таких странных снов вполне ясны: интрижка с Хон Хесон может не лучшим образом отразиться на образе «идеального айдола».
Группа много репетировала. Несмотря на ранние подъемы — в школу же — все оставались в агентстве до десяти, а то и до одиннадцати. Группа-то, по сути, новая. Им нужно сработаться, привыкнуть друг к другу, а репетируют они меньше, чем во время участия в шоу. Хару из-за этого даже забыл о Хесон. Уставал так, что заснуть мог, кажется, в любом положении.
А в четверг днем они познакомились с Пэгун.
Называть ее по имени было невыносимо, поэтому парни всеми силами избегали прямых обращений. Просто Пэгун было лет шестьдесят, волосы почти седые, но она и не думала это скрывать. Пришла почти без макияжа — только губы подкрашены достаточно яркой розовой помадой, волосы собраны в пучок на затылке, красивый декоративный гребень в качестве украшения — бабушка Хару тоже любит такие. У Пэгун была длинная белая рубашка, белые носки и тапочки, но при этом — ярко-малиновые брюки в мелкий черный горох. Эти брюки не гармонировали с ее морщинами и пучком седых волос, но вряд ли Пэгун это заботило.
Она обращалась к ним ласково, как к внукам. Называла их «сынок», «детка», а всех вместе — «мои щеночки», тем самым собрав весь перечень неловких обращений бабуль ко взрослым
внукам.Этот контраст с поведением Роуна был настолько огромен, что на ее «деточки» никто и слова не сказал. Все были слишком шокированы, чтобы доказывать свою «взрослость».
Поверить в то, что эта милейшая женщина — музыкальный продюсер — было просто невозможно. Она была… как воспитатель в детском саду, как подруга твоей бабушки, как милая соседка, которая в детстве угощала конфетами. В общем, такого человека меньше всего ожидаешь увидеть в студии звукозаписи.
Но Пэгун была именно музыкальным продюсером. Коротко рассказала о себе — писала песни еще айдолам первого поколения, немного застала второе. Потом ее невестка в относительно раннем возрасте стала матерью тройняшек и Пэгун погрузилась в будни счастливой бабушки. Показала фото внуков. И тройняшек старшего сына, и трех погодок младшего, и близнецов дочери. Главное, что понял Хару — в этой семье всеми силами пытаются поднять рождаемость в стране. Восемь внуков! Немудрено, что теперь Пэгун всех «сынками» и «детками» называет — ни невестки, ни дочь в декрете не сидели, детей воспитывала бабушка. Теперь, когда все дети достаточно взрослые, она вернулась к любимой работе.
Пэгун часто пишет баллады. Преимущественно на корейском, английской лирики самый минимум. Даже если балладу в итоге превращают в танцевальную песню, у нее все равно остается один особый момент — это история. То есть в песне, кроме припевов и куплетов, есть еще завязка, кульминация и финал.
За долгие годы воспитания внуков Пэгун в стол написала немало лирики. Большая часть категорически не подходит не просто группе Black Thorn, а вообще любому к-поп коллективу. Кроме песен о радости материнства, по словам самой Пэгун, у нее еще много композиций, основанных на сказках, мультиках и новостных сюжетах. Их звукорежиссер поделился, что его любимая песня, для которой пока не нашли исполнителя, основана на новостном ролике, где говорится о том, что женщина убила супруга, нанеся ему шестнадцать колотых ран кухонным ножом. Это многое говорило о том, какую лирику писала Пэгун, пока сидела с внуками.
Но исполнять они будут, разумеется, что-то менее мрачное.
— Песня с самого начала была задумана как легкая ирония над девушкой, которая ждет своего Прекрасного Принца, упуская из вида парней, которые уже рядом, — начала объяснять Пэгун. — Потом Ынсоль-щи помог сделать рэп-вставку, которая немного снизила сладость. Вокалисты будут петь о том, какая девушка красивая, добрая, интересная, что любой парень хотел бы быть рядом с ней, но она ждет кого-то особенного… А потом Чанмин-а зачитает менее оптимистичный текст: сердце такой мечтательницы может разбить тот, кто похож на идеального парня, но на деле им не является. То есть — разбавит эту «сахарность». Давайте послушаем гайд.
Она усадила их на диван, но сама не садилась, ходила туда-сюда. У Хару взгляд постоянно задерживался на ее возмутительно ярких брюках, что вызывало некоторый дискомфорт — как-то неудобно постоянно пялится на ноги, когда с тобой разговаривают.
Но потом заиграла музыка и штаны в горошек перестали его волновать.
Песня имела интересную структуру. У куплетов было неоднородное звучание, это было похоже на аттракцион «Веселые горки» в старых парках. Не тот экстрим, который дают современные «американские горки», а что-то полегче. До середины куплета строчки идут вверх по нарастающей, словно вот-вот будет что-то кульминационное, но резкого падения не происходит — звучание становится все ниже и спокойнее, как будто скатываешься с горки. Получается, что каждые последующие две строки поются чуть выше предыдущих, а потом — напротив — ниже предыдущих. Предприпев распевный, мечтательный, а сам припев — очень высокий для вокалистов-мужчин, в демо-записи его исполнял женский голос. Бридж — это рэп-партия для Чанмина, он достаточно быстрый, а потом — вот уж неожиданность — второй бридж, вокальный. Он небольшой, но очень эмоциональный. Музыка меняется на протяжении песни — в начале это фортепиано и легкий барабанный бит, но к финалу темп ускоряется, добавляется все больше инструментов, песня из мягкой баллады становится почти танцевальным треком. Очень красиво, очень непривычно, очень сложно в вокальном плане.