Путь небес. Преодолевая бурю

И снова молчание перед отзывом.

— Прислушаюсь к вашему совету.

Связь разорвалась. Примарх улыбнулся себе под нос. Он дал команду, а не совет, но Эйдолон верно отнесся к ней. Несмотря на прогрессирующее разложение, Дети Императора оставались гордым легионом, что было правильно.

— Сохранять крейсерскую скорость! — приказал он Ульфару. — Если они вознамерились устроить гонку и свернуть себе шеи, не будем мешать.

К тому моменту армада Гвардии Смерти уже оправилась от ударов, полученных в начале боя, восстановила строй и открыла огонь из более мощных орудий. К «Стойкости» присоединились другие основные корабли: «Неукротимая воля», «Коса Жнеца», «Моритатис Окуликс», «Несгибаемый». Их сопровождала орда вспомогательных звездолетов: фрегатов, эсминцев, авиаматок и легких крейсеров. Некоторые пострадали в момент перехода, но большинство из них выдержало бурю и теперь занимало позиции в оборонительной сети согласно доктрине перекрывающихся полос обстрела, применявшейся легионами уже более двух веков.

Флотилия Детей Императора, заметно рассредоточенная и не столь многочисленная, понесла большие потери и продолжала их нести, сражаясь с Белыми Шрамами на их условиях. Корабли Третьего пылко бросались вперед, чтобы дать залп из орудий ближнего боя.

При виде этого Калгаро недовольно хмыкнул. Магистр осад придерживался консервативных взглядов на пустотные сражения и ставил огневую мощь выше мобильности.

— Они несутся навстречу смерти.

Мортарион согласно кивнул:

— Но их энтузиазм сыграет нам на руку. Пусть поглотят ярость врага — затем мы пожнем урожай.

Словно подчеркивая его правоту, в прицелах «Стойкости» возникли первые из множества фрегатов Пятого легиона. Они только что вышли победителями из свирепой перестрелки с группой аналогичных по классу эскортов Детей Императора и разворачивались, чтобы зайти к армаде Эйдолона с правого фланга.

— Покажи им, в чем преимущество терпения, — велел примарх, обращаясь к главному канониру Лагаану.

Приказ помчался вниз по цепи командования, до невыносимо жарких недр флагмана — макронушечных палуб. Во влажных, тесных отсеках, где отряды из девяти с лишним сотен матросов ворочали и обслуживали орудия размером с титан типа «Император», были введены координаты, натянуты цепи подъемных кранов, снаряды с лязгом загнаны в казенники и распахнуты люки бойниц.

— Пли, — скомандовал Мортарион.

«Стойкость» повиновалась, ее правый борт скрылся за стеной дыма из пушечных жерл. Снаряды ринулись вдаль по прямым, как шомпол, линиям и, пробороздив космос между неприятелями, хрустко врезались в скошенный нос надвигавшегося фрегата.

Залп расколол его оболочку из главных пустотных щитов, обнажив нижнюю часть корпуса. Новые боеголовки одна за другой вонзались в цель, срывая пластины брони и погружаясь все глубже.

Если бы флагман использовал конвенционное оружие, раненый корабль мог бы выжить, но фосфексные бомбы выпускали облака газа, разъедающего металл. При взрыве сотен таких зарядов нижние палубы фрегата заволокли клубы зеленого тумана, что бурлил и шипел, прогрызая сплошные адамантиевые переборки. Он заживо растворял матросов, даже облаченных в защитные скафандры, прорываясь сквозь их атмосферные фильтры в шипении распадающихся визоров. Добравшись до главных силовых установок, коррозия за считаные секунды разрушила колпаки реакторов. Последующая детонация разорвала корабль изнутри, пылающие обломки разлетелись по огромному пространству.

На мостике «Стойкости» обошлось без радостных криков или воинственных кличей, только маршал осад что-то одобрительно пробормотал. Первая метка уничтоженной цели вспыхнула на основном тактическом экране сражения.

Мортарион изучал общую картину разворачивающейся бойни. Он смотрел, как звездолеты Пятого реагируют на удары, оттягиваются, перестраиваются для отхода с боем под прикрытие орудий собственных линкоров. Он определял размеры гигантской сферы, положение малой аномалии внутри нее и размещение сил Хана между ними. Примарх изучал, упорядочивал, вычислял и учитывал все вокруг.

Положение складывалось в его пользу. Пути к бегству не было. Охотники попались в западню.

— Загнать их! — приказал Мортарион, удовлетворенно наблюдая, как его капитаны выстраивают тяжелые звездолеты за «Стойкостью» и обрушивают на врага залпы давно запрещенного биооружия. — Определить координаты флагмана. Теперь он — наша цель.

Мощно ускорившись, «Сюзерен» опередил остальные корабли Третьего легиона. Карио видел, что они уменьшаются за кормой, отвлеченные тысячами мелких схваток, из которых состояло любое пустотное сражение, и по воле командиров извергают адские вихри мерцающих лазерных разрядов. Раваша не заботили такие мелочи, он гнался за единственной добычей. Каждый дрон сенсориума на его космолете выискивал одну цель, игнорируя все остальные.

Пустота уже превратилась в месиво горящего металла. Из-за эфирных туч, которые ограничивали маневры флотов, резня стала особенно жестокой и сосредоточенной. Звездолеты врезались в кружащиеся обломки, таранили объятые пламенем остовы и вспыхивали сами. Стаи торпед рассекали целые туманности пылающего прометия, загорались на лету и взрывались, окатывая мелкими осколками отступающие эскадрильи штурмовых кораблей и истребителей. Более крупные космолеты, неуклюжие и массивные, плыли в самой гуще битвы с корпусами, уже почерневшими от столкновений и попаданий из лэнсов.

Происходящее бодрило префектора. Он наслаждался тем, как мчится вперед «Сюзерен», закладывая виражи под рев двигателей. Воины его братства, готовые занять места в абордажных капсулах, ждали только приказа. Также Раваш знал, что слуги-канониры по его команде дадут залп из всех пушек, но, честно говоря, артиллерия его мало интересовала. Она лишь помогала мечнику выжить до начала рукопашной.

«Я прикончу его саблей, — пообещал себе Карио. — Пока он будет умирать на клинке, я сорву с него железную маску и загляну ему в глаза. Перед смертью он назовет мне свое имя».

Над «Сюзереном» неуклюже тащился к надиру большой эсминец Белых Шрамов, корпус которого испещряли точки беспощадно яркого света. За ним гналось множество ракетных катеров, которые безжалостно обстреливали дрожащие пустотные щиты звездолета. Чуть ниже клин штурмовиков стремительно уходил от гибнущего эскортного корабля Гвардии Смерти.

Гаркиан, наблюдавший за работой офицеров сенсориума, внезапно кивнул в знак узнавания.

— Вот и он, — командир повернулся к трону Раваша, — «Калжан». Мы нашли его.

— Покажи мне.

Фокус экранов реального обзора сместился к отдельному сегменту сферы боя, промчавшись мимо сотни других космолетов. Ударный фрегат находился неподалеку от «Сюзерена», скованный боем в самом центре противостояния; он возглавлял строй из нескольких звеньев перехватчиков. Мастерски управляемый «Калжан» только что уничтожил корабль такого же класса и зашел для атаки на другой. Карио проследил, как звездолет круто развернулся с опасным креном и на полном ходу помчался к жертве.

Он сражался лучше, чем мастерски. Он сражался красиво.

— Засечь координаты, — приказал Раваш. — Идем к цели.

Одновременно с тем, как «Сюзерен» подчинился и ринулся вперед, словно гончая, спущенная со своры, вспыхнул алый сигнал опасного сближения. Взвыли сирены, заставив Гаркиана в последний момент отклониться к зениту.

Карио в гневе повернулся к источнику сигнала — другой космолет Третьего легиона, гораздо крупнее «Сюзерена», двигался снизу наперерез ему.