Путь Владычицы: Дорога Тьмы

Королева постояла на берегу, задумчиво наблюдая за дочерью, продолжавшей всхлипывать и оттирать с себя кровь, потом опомнилась — раскинула вокруг себя тьму, и та слизнула с кожи и одежды пятна крови.

Смыв с себя кровь, замёрзнувшая в горной воде Кайа с трудом выбралась на берег: от холода не только зуб на зуб не попадал — руки окоченели. Кое-как набросив на себя относительно тонкую накидку и кутаясь в ней, Кайа мстительно направилась к Солвег, лениво плещущейся в кровавой купальне.

— Зачем ты убила пастуха? — она покосилась в сторону стада. Подпаска не было видно, напуганный мальчишка убежал, как только старший товарищ был схвачен фрейей.

Солвег приоткрыла глаза и довольно улыбнулась:

— Хотела проверить, ты — всё ещё одна из нас или уже какая-нибудь карамалийка.

— Как?! Что за глупость?! И при чём тут пастух?

— При том, что он не хотел умирать. Только фрейи могут почувствовать смерть, забранную силой. Мне тебе весь манускрипт с Основами Тьмы пересказать? — сейчас Солвег была похожа на Марну больше, чем когда-либо. Интонациями, насмешливой гримасой, провоцирующей на ссору.

Кайа ужаснулась:

— Ты убила простолюдина только для того, чтобы проверить, почувствуя я его недобровольную жертву или нет?.. Ну, ты и гадина! Даже Марна до такого не додумалась бы!

— Пф!

— Как же ты выйдешь замуж за малерийца, если готова убивать ради развлечения?!

Неожиданно слова сестры задели Солвег, она подобралась и сделала вид, что собирается выпрыгнуть из каменной чаши на Кайю. Та попятилась.

— А ты, я смотрю, уже приняла их законы? — напугав сестру, Солвег вернулась в прежнее безмятежное положение: не нужно было прилагать особых усилий, чтобы вывести “избранную малышку” из себя. В отсутствие Марны, в самом деле, было скучно. — Может, тебя надо выдать замуж за малерийца? Уехала бы, всем стало бы проще.

Рядом с ними приземлилась матушка, летавшая за подпаском и притащившая его в полуобморочном состоянии назад. “Делай свою работу хорошо, если хочешь жить!” — бросила фразу, как кость, мальчишке и вернулась к дочерям.

— Мне надоело слушать, как вы ругаетесь! — нахмурилась королева, услышав последнюю фразу Солвег и видя, что лицо младшей дочери исказилось от гнева.

— Она сорвёт договор с малерийцами, мама! Она специально это делает! — запальчиво пожаловалась Кайа. — Если бы не Инграм, лучше бы я уехала отсюда, чем жестокая Солвег!

— Это не вам решать, — королева уклонилась от разбора конфликта и спросила, готова ли Кайа вернуться домой. Та с радостью согласилась, и, оставив среднюю дочь напитываться чужой жизнью и страхом через кровавую купальню, Отилия унесла Кайю назад.

Оказавшись в своей комнате, Кайа первым делом вызвала служанку и велела нагреть много воды в нижней купальне да принести ножницы. Страх перед отвратительными личинками в сердцевине косичек напомнил о себе во время полёта — голова будто назло начала чесаться. И только оказавшись в чистой воде с обильной пеной, как это любил делать Дыв, Кайа немного успокоилась. Желудок отпустило, тот сразу вспомнил, что опорожнился до последней капли час назад, и потребовал еды. Служанки выполняли все её прихоти беспрекословно, помятуя о хорошей памяти злопамятных фрейев, когда те начинали матереть от каждой принятой жертвы.

Отилия тем временем успела поделиться с супругом кое-какими свежими мыслями. Асвальд выслушал предложение заменить невесту для малерийцев, отчасти согласился: действительно, Кайа не такая, как её сестры, слишком добрая и слишком чувствительная. Но однозначного решения не принял:

— Пусть сначала Кайа умертвит свою первую жертву. Я лично хочу посмотреть на это. А там будет видно. Если наша младшая дочь вовсе не избранная, а изгой, то ей самое место в Кар-Эйре. И договор соблюдём, и устроим судьбы Кайи и Солвег сообразно их талантам.

Королева признала, что её удовлетворяет этот вариант. И ведь на самом деле, никто не понимал, что значит избранная? Если Кайа выжила благодаря Свету, а не воле Тьмы, то это многое меняло. На её сегодняшней инициации Тьма, окутавшая коконом принцессу, вдруг обагрилась, замерцала сполохами, как это бывает с грозовым небом, в котором просыпаются молнии. Покраснела Тьма и вдруг исчезла в Очаге, напоминая побитую собаку. Проклятый рыжий малериец, всё-таки что-то он намудрил со своей жертвой!

Немного успокоившись, королева пошла искать дочь. Материнская интуиция вынудила спуститься на нижний ярус к слугами, и недовольная Отилия вошла в купальню, которую заволокло паром. Прежде чем её увидели служанки, королева услышала:

— Моя доннина, ваши волосы — лучше волос даже волос Её величества! Какие они стали мягкие, словно нежный лён…

Отилия вынырнула из тумана и увидела картину: Кайа, сидя в воде, уплетает что-то с чашки, стоящей на полу рядом с купальней, а две служанки уже наполовину расплели косички и прочёсывают их гребнем, удивляясь новому свойству фрейских волос. Появление королевы напугало девушек, они чуть было не унеслись за дверь, но Её величество жестом велела остаться. Сама присела рядом с довольной дочерью и взялась за длинный гладкий мокрый локон, пахнущий мыльной водой.

— Не хочется верить, Кайа, но, по-моему, ты в самом деле слишком много времени провела с болтливым карамалийцем, — Отилию почему-то уязвила расслабленная беспечность дочери и её, не такие, как у всех фрейев, послушные волосы простолюдинки.

*****

Дыв вернулся с котелком, обёрнутым тряпицей, поставил его на стол и перебросил тряпку на плечо:

— Только не говори мне, что ты не ешь похлёбки простолюдинов. Иначе тебе придётся срочно лететь во дворец за куском плохо прожаренного мяса.

Дыв обрнулся, с улицы его позвал Кенан, не решающийся войти без спроса. Дыв вышел и моментально вернулся с небольшой корзиной:

— Но тебе готовы услужить. Посмотри, какую красоту собрала Рыжая Лотта. Так, посмотрим: лесные ягоды… мытые… фрукты…

Набросив нижнее платье, Кайа подошла сзади и обняла Дыва, раскладывающего съестное по чашками:

— Я хочу, чтобы ты со мной был сегодня ночью. Мне не будет так страшно.

Дыв замер, выдержал паузу и продолжил работать медленнее:

— Ты хочешь, чтобы я присутствовал при твоём первом убийстве?

— Но я же смотрела, как ты убиваешь диких. И сбилась со счёта. Сколько человек ты умертвил на поле?

Дыв повернулся, взял Кайю за запястья, отодвигая от себя:

— Убивать в бою — это одно. Если ты назвался воином и плохо владеешь оружием — это твои проблемы: значит, надо было лучше тренироваться. Но убивать беззащитного, который плохо понимает, что он делает — это преступление… Впрочем, для вас, фрейев, это значения не имеет. Вы всегда выше законов Всемирья.