Путь Владычицы: Дорога Тьмы

Поняв, что его мечта ускользает, Жадалах воспользовался случаем: он заметил, что одна из дочерей Асвальда не летает хаотично, как другие, а помогает кому-то определённому. Он отдал приказ напасть на Горана, а когда вокруг фрейлера образовалась толпа, Улву сначала ранили, затем не дали взлететь. Кхан перерезал ей горло, намереваясь отсечь всю голову, ведь именно с отсечением головы, по древним верованиям, фрейи больше не могли возрождаться.

Он собирался напиться её крови, до того как она окончательно испустит дух и, таким образом, принять Тьму, которая со смертью своего владельца искала себе ближайшего преемника. Кабы успел вождь, он бы получил свои крылья и имел бы возможность попробовать скрыться от фрейев.

— Марна его всё равно догнала бы, — Дыв не верил в благополучный исход для спятившего вождя.

— И отомстила бы за унижение, — согласилась Солвег.

Дыв поговорил и с нею, желая добиться для себя ясности и чёткости всей информации. Объяснения Солвег и Горана совпадали.

Марна, в самом деле, сделала выбор, правильный для семьи и выгодный для себя. Несмотря на смерть Улвы и неубранные тела других погибших, свадьба состоялась. Привели гвыбодов, пребывающих то ли в шоковом состоянии, то ли в опьянении, и заставили совершить брачный обряд. Севим пока не получал крылья, поскольку был слаб и нуждался в уходе. Договорились, что, как только он полностью восстановится, и на его теле не будет кровоточащихся ран, Марна принесёт его, а обратно на восток они уже полетят вместе.

Так коварная и жестокая Марна вдруг нашла свою вторую половину. Во дворце они появились через месяц, и потом Дыв часто видел в небе парящую пару, когда ушёл к диким в качестве мастера.

После короткой брачной церемонии фрейи вернулись домой, оставляя позади себя костры. На одних подогревали остывшую пищу, приготовленную дикими, на больших сгорали останки погибших. Дымовой завесой накрыло всю долину, и Дыв искренне не понимал, как можно пировать в окружении чудовищных “ароматов”. Стоило ему остановиться сражаться и осознать, что он только что убил не меньше двух десятков, как его вывернуло — куда пришлось: на траву, землю, распростёртые рядом тела диких.

…Улву завернули в белую ткань, сделали сверху узел, чтобы Асвальд смог удержать тело. Кайя взобралась на мать, Дыв — на Солвег, а Горан достался Марне. Та хоть и покривилась, но не стала спорить. Два раза туда-сюда никто не хотел летать, но Марне, как и всем фрейям, стоило оказать последнюю честь смелой сестре, погибшей в бою.

Улву, не обмытую и не переодетую в чистое, так и опустили в Очаг. Тьма бережно приняла тело фрейской дочери и поглотила его, унося с собой на глубину своего подземного царства.

После Асвальд велел всем расходиться, ибо завтра намечался сложный день — нужно было решить, что делать с дикими, как разделить территорию и кого поставить главным мастером над потерявшими большинство работников полями, виноградниками и скотом. Дыв, как обычно приобняв безостановочно плачущую Кайю, собрался довести её до спальни и там усыпить. Но король остановил его и Горана.

— Месяц назад ты появился здесь и валялся на коленях, выпрашивая милость стать личным слугой моей младшей дочери. Я разрешил, — Асвальд остановился напротив слуги и сузил зрачки, что означало одно — повелитель гневается. — Но ты посреди боя бросил мою дочь и помчался спасать моего помощника. Отныне ты больше не личный слуга Кайи. За твои воинские заслуги я разрешаю тебе остаться во Фрейнлайнде и поступить на службу. Ты сделал свой выбор, и решение моё останется неизменным.

Король вышел на террасу, оставляя ошарашенного Дыва и Горана, которому требовалась помощь лекаря, но на его запёкшиеся раны и шишки, а так же прихрамывающую ногу, никто не обращал внимания. Когда Асвальд покинул Сердце Тьмы, Горан расслабился, согнулся, тихо мыча от ноющей боли.

— Давай, я твои раны обработаю, — предложил Дыв, помогая фрейлеру разогнуться.

— Пустяки, завтра заживёт. Принеси лучше вина, возьми ключ, — Горан снял с шеи верёвку с ключом. — Я буду ждать у себя.

Дыв помог ему доковылять до комнаты, сам отправился в королевский погреб. Осмотрел его, машинально поцокал в адрес непрофессиональных местных виноделов, взял запечатанный кувшин из самого дальнего, покрывшегося паутиной угла, и вернулся к Горану, по пути заглянув на кухню и набрав закуски.

— На кухне воют, поминают какого-то Кристер-дана, который погиб. Кто это? — Дыв поставил на стол снедь и взял у Горана из рук влажную тряпку, начал вытирать кровь со спины фрейлера.

— А, молодой фендрик… Щ-щ! — Горан поморщился. — В общем, никто, помощник Оржан-дана… Я его видел в числе прочих убитых… два десятка никчёмных воинов… Думают, если им Тьма улыбнулась, то они всемогущи… Щ-щ! Не ковыряй, шархал!

Дыв отошёл ополоснуть тряпку в бадейке:

— У тебя земля к ране прилипла, загноится — без крыльев полезешь на стену. Потерпи… Почему Его величество не отправил тебя к лекарю? Или хотя бы не дал какой-нибудь мази? Всё-таки ты его помощник, откуда такое пренебрежение?

— Для исцеления у меня всё есть. Я тоже не должен был лезть на рожон, не для войны был нанят.

— Но ты полез.

— Тебе этого не понять…

Дыв убрал грязь с раны и полил её вином, помог Горану натянуть чистую рубашку. Помощнику лень было объяснять, а “глупый” карамалиец сам догадался: бастард не слышал зова, но игнорировать сигнал фрейев не стал по той же причине, что и Дыв оставаться с Кайей. Кроме того, Горану приходилось постоянно доказывать своё право на принадлежность семье. Состоится ли теперь признание — вот этот вопрос повисал в реальности. И, учитывая непредсказуемость хода мыслей Асвальда, Горан теперь мог остаться фрейлером-помощником до конца своих дней.

— Спросить хотел. Ты что-нибудь ощущал, когда она умирала? Её тьма тебя коснулась, наградила силой?

Дыв сел за стол рядом с Гораном и привычными движениями опытного кухарщика принялся разрезать, укладывать кусочки снеди. Помощник короля пожал плечами:

— Улва меня не наградила своей тьмой, ибо мы не посмели тайно обручиться. Хозяин не запрещал нам встречаться, и это подавало надежду Улве…

Смерть других фрейлеров никак не отозвалась ни в душе, ни теле Горана, поскольку не было меж ними узаконенной связи. Но наследники прошлых королей, в ком хранился вековой след Тьмы, чувствовали друг друга, как это делают удивительные дети океана — дельфины. Все фрейи чувствовали друг друга и могли передавать это умение. Так например, дети Асвальда, получив тьму, смогут однажды, как и их родители когда-то, построить новые связи, благословляя своих детей…

— В чём разница между тобой и Кайей? Почему она слышит зов, а ты нет? — Дыв пододвинул чашки к Горану и потянулся за кувшином, чтобы налить обоим вина. Горан позволял ухаживать за собой, равнодушно отвечая на вопросы единственного сочувствующего собеседника.

— Твоя госпожа получила благословение матери, я же сказал об этом! Ты слишком много задаёшь вопросов.

Дыв не обиделся, усмехнулся:

— Да не психуй ты, я тебя отвлекаю, чтоб ты не плакал. И потом, вдруг ты когда-нибудь станешь королём фрейев, тогда я тебе припомню наши Малые Советы и попрошу у тебя как минимум чин самого главного Советника и обязательно крылья. За крылья!

Мужчины чокнулись кубками. Шутка карамалийца расслабила Горана, и беседа вернулась в мирное русло. Чтобы не показаться назойливым, Дыв рассказывал о своей Кар-Эйре, самых странных правилах, с которыми он не смог смириться, пересказал несколько забавных историй, в том числе про сира Торвальда, угадавшего беременность Солвег и Марны… Поудивлялся плодовистости королевы Отилии и тому, что принцессам пришлось скинуть плод, чтобы не умереть. И как так получилось, что Горан выжил…

Помощник короля, доведённый до кондиции, когда откровенность становится единственным желаемым качеством, воздел палец: