Путь

— Аттал не верит Юсуфу, я точно знаю. Поэтому они назначат кого-то другого.

В это время распахнулась дверь, и в комнату ввалился запыхавшийся Англичанин. Увидев Алекса, он кивнул: «Привет, Лекс. Хорошо, что ты здесь. Щас, я в сортир сгоняю, погоди» — по-быстрому скинул боты и кинулся в туалет.

Олли появился минут через пять, вытирая руки полотенцем. Поздоровавшись с друзьями, он сказал:

— Всё, выбрали нового хозяина Ганзы. И это не Юсуф, — многозначительно обернулся он к Лойеру. Док тоже окинул его взглядом «а я же говорил».

— И кто? — засунул руки в карманы Алекс.

— Ак я его не знаю, не слышал даже никогда, — почесал шею Англичанин.

— Имя-то у него есть? — подал голос Лой.

— Конечно есть. Короче, этот, как его, — пощёлкал пальцами Олли. — Кащей вроде. Да, точно, его зовут Кащей.

— Гамота твою за ногу! — только и выдохнул Доктор.

**

Вряд ли можно осудить Сашу за то, что тем вечером он напился с друзьями, ведь у всего есть предел, в том числе и у человеческой стойкости. Неприятные известия потянули его вниз, он ощущал, что словно проваливается в тартарары. Конечно, водка не помогала выйти из кризиса, но падать в яму стало сначала чуточку легче, а после первой бутылки — так вообще весело, да и стресс с унынием, как рукой сняло. Последнее, что запомнил Доктор, это то, как Лой травит байки, Олли танцует на столе, а он сам поёт, не попадая в такт. Вечер пролетел, как миг, закончившись братанием и пьяными базарами. В таком состоянии многое становится невероятно важным, и хочется бесконечно обсуждать глобальные темы, превращаясь в эксперта во всём, кроме собственной жизни. Зато на утро эта самая жизнь прорывается сквозь похмельное состояние, медленно-медленно прогрызает норы в черепе и начинает рвать воспалённый мозг так, что хочется снова залить его чудесным алкогольным эликсиром. Чем меньше у человека целей, тем проще это сделать. Кто-то напивается каждый вечер, считая «состояние нестояния» спасением от серости будней, нелюбимого спутника жизни, сопливых детей или маленькой зарплаты. Другие выпивают по выходным, попадая на несколько дней в синюю яму с сиреневым туманом, создавая тем самым искусственный праздник в фальшивой жизни.

Немного пригубить для веселья — это вовсе не то, что напиваться регулярно, вырываясь из круговорота однотонных событий, вызывающих тошноту. Убегать от себя при помощи алкоголя, ненавидеть своё растолстевшее тело при взгляде в зеркало, ходить на нелюбимую работу, терпеть мерзких людей рядом, делать то, что не хочется — всё это нити одного полотна, достаточно плотного, чтобы заслонить настоящую жизнь. Но стоит сделать усилие, отодвинуть его в сторону и разглядеть за ним свой путь, как становится понятно, что эта ткань — лишь нарисованный камин в каморке столяра Антонио, по прозвищу «мастер Вишня».

С такими мыслями в воспалённом разуме проснулся Александр Церебраун, по кличке «Доктор», и, выпив литр воды, на дрожащих ногах вышел из дома на прохладный сентябрьский воздух. В груди запричитало сердечко, выбиваясь из привычного темпа, желудок сморщился, как при изжоге, а печень дала понять, что она не вечная. Зато мозг работал так чётко, что мысли сами собой укладывались в штабеля одна на другую, формируя план. Прогулявшись до реки и сполоснув лицо холодными водами Волги, Саша вернулся назад, уже понимая, что необходимо сделать.

— Во-первых, парни, — начал он, собрав своих помятых друзей, не понимающих, какого рожна их подняли в такую рань, — каждая собака в полисе знает, что мы тут живём.

— И чё? — протер глаза Олли.

— Ты сам сказал, что Кащей стал хозяином Ганзы. А это значит, что наши жизни со вчерашнего дня ничего не стоят. Он уже убил одного человека просто за слухи о том, будто тот мне помогает, — Доктор страдальчески скорчился. — Поэтому примите к сведению, что мы теперь находимся в зоне смертельного риска. Ещё раз скажу, что я не буду обижаться и думать про вас плохо, если вы примете решение от меня отколоться.

Александр замолчал. Лойер зевнул. Оливер залез пальцем в нос, что-то вытащил оттуда и принялся сосредоточенно рассматривать.

— В общем, надо чё-то делать… — неуверенно закончил Доктор.

— Ак это, надо тогда другую хату искать, — почесал репу Англичанин.

— Наверное, да. Лой, это… — Док замялся, — я займу у тебя денег, чтобы заплатить за квартиру?

— Ой, я вас умоляю, займёт он, — поморщился тот вместо ответа. — Может, ещё под процент? Азохен вей, шо за стереотипы, аж тьфу. Дам, шо есть, на жрачку оставлю только.

— Ладно, спасибо, Лойер. Я этого не забуду.

— Брось, Док. А шо дальше?

— Не знаю. Пока непонятно.

— Да шо понимать? — удивился Лой. — Всё уже давно понято и даже немножечко забыто. Сходишь сегодня к Митяю, уговоришь его дать денег и выбить нам паи, так всё будет в ажуре. Понемногу пробьёмся в люди, и наше вам с кисточкой. А я пока Олли помогу хату найти новую — эту нам не потянуть, а без меня он такое гэ снимет, шо лучше не надо.

— Хорошо, договорились. Пойду к Митяю, надеюсь, что он сможет помочь, — принял план Лойера Док. — Только давайте сначала перекусим, жрать что-то хочется, аж живот сводит.

— Кишка кишке бьёт по башке, — согласно почесал пузо Олли.

*

Через час, распрощавшись с похмельем, Док пошагал к дому Митяя. Тот находился неподалёку, в живописном месте, на излучине реки, с прекрасным видом на желтеющий лес на противоположном берегу, на самой окраине кампуса. Возле дома стояли несколько мобилей, в том числе и тот, на котором ещё совсем недавно гордый Саша Доктор так лихо въехал в свой родной кампус.

— Так, вот что ещё нужно попросить у Митяя, — задержал Алекс внимание на технике и позвонил в звонок. Через пару трелей дверь открыл молодой парнишка со знакомым прямым взглядом, точно таким же, какой был у Ваньки Котлина. Док тяжко вздохнул и спросил у паренька:

— Привет, малой, Митяй-то дома?

— А ты кто такой? — вопросом на вопрос ответил сорванец. Пришлось объяснять:

— Я — Саша Доктор, слышал о таком?

Пацан кивнул:

— Слышал. Батя рыбалить ушёл на речку.

— Далеко?

— Дом обойди, под горушку спустись, он там.

Поблагодарив мальца в тут же захлопнувшуюся дверь, Саша заметил тропинку, идущую вокруг забора, и пошёл по ней. Через пару минут, скользя по пологому берегу реки, над которой поднималась утренняя осенняя дымка, он заметил одинокую иву, поглаживающую воды Волги влажными листьями. А рядом, сгорбившись, сидел Митяй, медленно обернувшийся на шаги.

— Здорова, Саша, — не вставая с раскладного стульчика, пожал он руку подошедшему Доктору. — Извини, что не предложу присесть. Некуда, сам видишь. Когда прибыл?

— Недавно.

— Новости все знаешь?

— Уже в курсе.

— А кто новый хозяин, тоже?

— И это знаю. Кащей.

— Хорошо, что держишь руку на пульсе.

Они помолчали. Котлин пошевелил удочкой.

— Чего пришёл? — поднял взгляд из-под кустистых бровей Митяй.

— Так это, попросить кое о чём хотел, — ответил Доктор.

— Не смогу тебе помочь, — сразу ответил Митяй.

— А чего так? — удивился резкости Алекс.

— Не велели, — закинул удочку тот.

— Кто? — решил уточнить Док.

Митяй молча поглядел на поплавок, положил удилище на вставленную в воду веточку с раздвоенным концом, вздохнул и поднялся со стула, отряхнув колени, сразу став одного роста с достаточно высоким Алексом.

— Послушай, Саша, вчера в Ганзу приезжали серьёзные люди, они и озвучили решение Совета том, что новым хозяином станет этот молодой парень — Кащей. Я сомневаюсь, что абы кого могли поставить на такое место. Значит, это взвешенный выбор умных людей, и я должен признать его.