Путь

— Неужели? Что-то я не слышала об этом. Расскажи тогда, Сан, что это за отношения такие?

— Ну, — смутился Алекс, не готовый к такому вопросу. — Просто пациент, как правило, испытывает, как бы это выразиться, благодарность к своему врачу за то, что тот его вылечил. И вот как-то так.

— Благодарность? — голос Аттала прозвучал довольно жёстко. — По-моему, ты её получил от меня, причём в крупных купюрах. Или тебе не хватило? Или ты считаешь, что с меня можно поиметь и рублы, и ещё какую-то награду, а?

— Да нет, я так не думаю, просто…

— Нет, не просто, Сан Доктор. Ты меня вылечил, конечно, но за свои услуги ты неплохо получил. Поэтому не стоит надеяться на дополнительные… э-э-э… бонусы. Ты жил, пил, ел в моём доме и заработал приличную сумму. Так что на этом всё, больше тебе рассчитывать не на что. Понял? Что? Ещё какие-то вопросы?

— Да, Аттал Иванович, есть, — Доктор, как мог, пытался повернуть разговор в нужное русло, — я ещё очень хочу узнать, почему на моё место назначили именно Кащея?

— А что с ним не так? — зыркнул хозяин.

— Ну, не знаю. Вы же его выгнали.

— А это не твоё дело, понял? Этот парень — сын Славы Аетина и мне тоже, как родной! Мы с Орланом его с детства воспитывали. И воспитали этим, как его, хозяином, чтоб ты понял. У него всё есть для этого: родословная, связи, поддержка опытных людей, прекрасное… э-э-э… это, как его, будущее, а у тебя что? Вот ты кто такой? Докторишка из занюханного ликея. Я в твои годы уже такие дела творил, а ты? Скальпель да эта, как её, пипетка — вот и всё, что умеешь! Если бы не самодурство этого старого ду… э-э-э, старого Ильсида, то сидел бы ты в своём белом халате до седых волос и водку жрал. Это он тебя откуда-то поднял и зачем-то вцепился, как будто своих достойных парней ему мало. Так что Кащей — это наш пацан, свой, а ты среди нас чужой, уяснил?

Тут у Саши Доктора проскочила мысль.

— Я понял, Аттал Иванович. Я понял. Но скажите-ка, пожалуйста, сколько человек на Совете проголосовало за меня? — Александр замер. — Что сказал Ильсид?

— А это не твоего ума дела, щурёнок, понял? У него башка уже не варит, вот и голосует, как дурень! — хозяин дома даже покраснел от злости. — И вообще, ты сейчас кто? Никто! Я тебе обязан что-то докладывать? Нет, не обязан, вот и заруби это себе на этом, как его, на этом, на носу.

В этой злости, в этом ответе, казалось, не было ничего важного для Александра, но внезапно в его груди что-то зажглось. Сложно описать, что именно произошло, возможно, какой-то один нейрон вместо того, чтобы подать тормозящий сигнал, вдруг испустил возбуждающий импульс. А тот, пробежав по аксону, умножил себя, разойдясь по ветвящимся терминалям к другим нейронам. И те в ответ создали новые потенциалы действия, выбросили в синапсы коктейли из глутамата, возбуждая в геометрической прогрессии всё новые и новые нейронные сети. За доли секунды увеличилась активность мозга, повысился тонус всего тела, улучшилось восприятие и мыслительный процесс. Как маленький камешек, покатившийся с горы, может вызывать камнепад, так и невзначай брошенное слово, взгляд и даже интонация иногда меняет траекторию жизни человека. Так случилось сейчас, и Александр пошёл ва-банк, хотя, наверное, он даже не осознал этого до конца.

— Хорошо! Но вот вы говорите, что Кащей сможет на моём месте больше, но когда мы бились в «Тумане», то он почему-то сбежал, а разве это по понятиям чести?

— Да брось ты, это лишь твои домыслы! — Аттал сделал вид, что не хочет дальше слушать.

— Нет, не домыслы. За день до того, когда всё это случилось, Кащей был у Вуйчиков. Он приехал к ним в «Билли Бонс», просидел там до утра, и сразу после этой встречи братья взяли с собой Серого и поехали в Ахею. Они заранее договорились о встрече в «Тумане», она не была случайной.

— Что ты несёшь? Откуда тебе знать это? — неуверенным тоном начал было Аттал.

— Оттуда, что я хозяин Ганзы. И поэтому должен быть в курсе всего, что там происходит и происходило! — несколько самоуверенно ответил Алекс.

— Уже нет! Поэтому ты просто завидуешь ему и всё — вот, что я думаю, — фыркнул хозяин дома, не желающий менять свою точку зрения.

— С чего бы это мне ему завидовать?

— С того, что это он женится на Алисе, а не ты! — бросил Аттал.

Доктора как будто ударило в грудь, он дёрнулся, но забыл, что хотел сказать или сделать. Он перевёл взгляд на Луизу, но та продолжала бесстрастно молчать. Новость так потрясла Алекса, что он несколько секунд просто моргал, а потом довольно глупо уточнил:

— Алиса и Кащей женятся?

— Женятся, женятся. Свадьба через месяц, уже приглашения рассылаются. И тебя, если я не ошибаюсь, почему-то нет в списке, — Аттал вдруг рассмеялся во весь рот, показывая жёлтые зубы.

Он хохотал и хохотал, а Алекс сидел на неудобной табуретке, не чувствуя собственного тела, не понимая, что он тут делает и зачем пришёл. Картинка перед ним плыла, оранжевый халат Аттала сливался со всполохами огня на тунике Луизы, а черты их лиц путались с обликом бронзового дьявола на дверном молотке на воротах. Дальше всё происходило, как во сне.

Доктор уставился на хозяина дома и произнёс:

— Вы подлец, Аттал Иванович.

— Чего-о-о? — полезли глаза на лоб у того.

— Подлец, говорю, вы, Аттал! — Саша встал, глядя пустыми глазами куда-то в сторону хозяина дома и на высоких тонах начал. — Вы подослали ко мне Алису, чтобы она соблазнила меня и отвлекла от дел, чтобы уговорила уехать с ней на Фракийку, пока вы тут обстряпаете свои делишки за моей спиной. Вы хоть поняли, что сделали из своей дочери подстилку? А ведь я ею любил, по-настоящему любил! Но вы все поступили, как последние подонки, и вы, и она, и вся ваша пиздобратия! Побоялись мне в лицо высказать, да? Подумали, что я на Совете всё расскажу, чего я достиг! Я же, блять, из говна этот полис вытащил, я его на рельсы поставил. Теперь только конченый дебил не сможет воспользоваться моими плодами! А вы что сделали? Исподтишка украли и этому долбоящеру Кащею на блюдечке поднесли, да? Знаете вы кто? Вы…

Алекс долго мог бы так надрываться, но, увы, не заметил, что ещё в самом начале его праведного монолога Луиза нажала кнопочку под столом, за которым сидела. И не успел Доктор договорить до конца, как сзади него словно из-под земли выросли братья Жуйченко, а разъярённый Аттал поднялся на ноги.

— Парни, блять, вышвырните вон эту шавку, чтобы я её больше никогда не видел! — с презрением бросил он, даже не обращая внимания на Алекса. — А если эта дичь снова появится рядом с моим домом, то можете просто её пристрелить, как бешеную суку. А ты, чепухан, — Аттал повернулся к Алексу, но глядел куда-то мимо, за плечо, — а ты скажи спасибо, что Алиса просила тебя не трогать, иначе бы я тебя живьём похоронил под ближайшей берёзкой! Хуепутала ты тряпочная, барбос опущенный, в рот тебя наоборот! Уберите этого чертопаса, парни, пока я ему глотку не порвал! Хуйлармон-лепила-собачий депутат, на тебе, сявка, утрись!

С этими словами Аттал смачно харкнул в Доктора, попав тому в шею. Тот не успел даже отреагировать, да и вообще что-либо сообразить, как сзади ему заломили руки, согнув в три погибели, и в таком положении вытолкали из дома. Спустившись с крыльца, Алекс было обернулся, но получил сильнейший удар в скулу, затем в затылок, в челюсть и коленом в грудь. Не удержавшись, он упал навзничь, тут же ему прилетело несколько мощных ударов ногами. Алекс тут же свернулся в клубок, приготовившись к худшему, но сверху раздался резкий голос Луизы:

— Аттал Иванович сказал вам не убивать его, а вышвырнуть. Разницу понимаете? Понимаете, я вас спрашиваю?

Получив утвердительные кивки, она повернулась и ушла в дом, даже не глядя на поверженного гостя. А того тем временем подняли, опять с силой завели руки за спину и потащили в сторону ворот. Уже у самого выхода железные пальцы, сжимавшие его, разжались, и в эту же секунду он получил два удара: первый — ужасный боковой в голень сзади такой силы, что чуть не треснула кость, второй — унизительный прямой пинок под жопу, отчего Алекс полетел, выставив вперёд руки и падая в пыль, сдирая ладони и кожу щеки.