Путь

— Да-да-да. Потому что любой внешний или внутренний фактор, даже самый невероятный случай — такой, как взмах крыла бабочки, может повлиять на то, по какому пути будет развиваться ситуация, понимаешь? На любом уровне. Именно поэтому, когда ты прогнозируешь наперёд, то не можешь учесть всё, потому что любое случайное изменение в одной из точек бифуркации может привести к абсолютно противоположному результату.

— Погоди, но ведь, если подумать… Предугадать конкретный путь нервного импульса, действительно, сложно, но ведь, в целом, всегда образуются некие системы — паттерны поведения, например. И усреднённое движение импульса становится более-менее понятным.

— Так, а я тебе о чём говорю?! Хаос самоорганизуется, поэтому из множества непредсказуемых вариантов со временем вырисовывается последовательность. Столкнувшись с ней нос к носу, ты её не заметишь и не поймёшь, но, отдалившись, станет заметна структура — паттерн, как ты её назвал.

— То есть то, что Аттал решил заявиться к нам в дом, то, что появились пацаны, что Лой погиб — это просто случайные события, возникшие в неких точках бифуркации, я правильно понял?

— Да! — она хлопнула себя по колену. — Это элементы неопределённости, которые невозможно предугадать. Всё, что мы пережили, произошло благодаря цепочке событий, начавшихся, быть может, несколько месяцев или даже лет назад. Пути, которые приводят нас куда-то, всегда начинаются с перекрёстков, на которых мы решаем, куда идти. Хотя, чаще всего эти повороты незаметны, а выбор — неочевиден.

— То есть наша жизнь в каждый момент времени — это непредсказуемый хаос, но с более широкой перспективы он самоорганизуется в нечто упорядоченное?

Бо задумалась, прежде чем ответить.

— Жизнь, на мой взгляд, это и есть такой аттрактор, постоянно изменяющийся фрактал. Вроде бы, каждое конкретное действие, решение или мысль не имеют смысла, но в целом, со временем картинка складывается в некий путь с более-менее понятной траекторией. Например, я знала человека, царствие ему небесное, вы в его квартире жили, кстати. Так вот его жизненный аттрактор состоял из периодов запоя и выхода из него, и так раз за разом. Он и сам это понимал, говорил, что бегает по кругу, как конь на привязи.

То есть, отвечая на твой вопрос: случайность — это абсолютно верный признак нелинейного мира, в котором мы живём. Выбор направления в этих самых точках бифуркации — это, мой дорогой, всего лишь игра случая, зависящая от сотен внутренних и внешних факторов. Однако, так или иначе, со временем хаос складывается в жизненный аттрактор, который мы привыкли называть судьбой.

— Тогда… — Саша задумался. — Давно об этом размышляю. А как думаешь, слепой случай создаёт судьбу или осознанный выбор пути всё же влияет на случайность? Есть какая-то научная теория на этот счёт?

Бо задумалась, чувствуя, что в горле сильно пересохло и говорить становится всё сложнее, но через силу всё же продолжила.

— Сложно сказать, Саша, затрудняюсь ответить. Ведь как говорит об этом наука?

— Как? — спросил Саша, моргая красноватыми от усталости глазами.

— А так, что и классическая, и квантовая физика — зависят от начальных условий!

— Слушай, Бо, я постепенно перестаю тебя понимать. Ну, зависят, и что дальше?

— А то, Сашка, что хаос, как бесконечный фрактал, не имеет ни начала, ни конца.

— И типа поэтому в хаосе нет начальных условий? — обмозговав, дал ответ Саша.

— А ты поумнее, чем выглядишь, — подколола Бо, ощущая дикую сухость во рту.

— Но! Заметь! Любой момент становится началом пути. Всё зависит от решения.

— Вот не сможешь не сумничать?! Иногда с тобой просто невозможно говорить.

Доктор только фыркнул, а девушка поспешила сменить тему, потому что стало уже вообще невмоготу.

— Любимый, будь добёр, принеси своей уставшей женщине водички. — Бо развалилась на подушках, поправляя маечку, чтобы ничего не торчало наружу. — Что-то сил никаких нет.

Саня погладил её по ноге, вскочил, хлопнул себя по голым ягодицам и пошлёпал на кухню.

— Тебе тёплой или холодной?

— Той, где скорость атомов больше!

— Бо, ну кончай загадки загадывать, какой?

— Конечно, тёплой, Саш! Меньшая скорость у льда.

— Да ну тебя в баню! Умничает она. — Доктор налил в стакан воды из графина и, с удовольствием выпив, продолжил. — Мы, кстати, на третьем курсе высшего ликея изучали математическую теорию хаоса, поскольку эволюция склонна к хаотичному поведению, так что я немного в курсе. Энтропия и всё такое…

— Э-э-э! Я тебе так скажу — не нужно энтропию из второго закона термодинамики путать с хаосом жизни. — Бо облизнула сухим языком пересохшие губы, медленно подбирая слова. — То, что происходит с эволюцией, нельзя описать терминами микромира. Каждое измерение существует по своим законам. Запомни это! Микромир и макромир связаны, но, тем не менее, это миры с разными законами.

— А как эти миры соотносятся?

— Как-то так — в градиенте.

— А. Так же, как мозг?

— То есть это как?

— Ну, у нас в нейрологии нечто похожее наблюдается. — Саня глотнул воды. — Например, все структурные элементы мозга взаимно перетекают друг в друга тоже, как в градиенте. Нет такой, условно говоря, детали, которая бы отвечала за нечто конкретное — за сон, например, или за зрение. Это всегда некая совокупность. Да и с масштабом нечто похожее происходит, ведь нейроны работают по одним правилам, состоящие из них системы мозга — по другим, а сознание — так это вообще тема отдельного разговора. — Он наконец налил и ей воды. — Нам, кстати, фракталы приводили в пример, когда объясняли возникновение мыслей или эмоций — они снова и снова возвращаются к себе, через систему повторений и самокопирования формируя нечто новое. Разум — это постоянное движение вперёд, это динамика пластичного мозга, позволяющая человеку творить внешний мир, во как я умудрился загнуть! На, держи, — он подал ей водички.

Бо, скользнув взглядом по его бёдрам, чреслам, животу, груди и рукам, приняла стакан.

— Спасибо, дорогой. Я знала, что ты не дашь своей женщине умереть от жажды…

— Я могу угомонить и твою телесную жажду, если ты понимаешь, о чём я?

— Ой, сам угомонись, давай просто полежим, позалипаем на поговорить.

— Давай.

Он прилёг рядом, накрылся одеялом, накрыл её — в комнате было свежо — и, расслабившись, утонул в подушке. Она тоже закрыла глаза, нащупала его руку, крепко сжала и выдохнула.

Так прошло минуты две. Потом она спросила.

— О чём думаешь?

— Что? А. О пацанах.

Они помолчали.

— Тяжело, конечно, слов нет. Но ты это, я хочу тебе сказать, — Бо приоткрыла глаза, повернувшись к нему. — Я тебя очень прошу. Прекращай одно и то же в голове гонять, а? Ни к чему это — затягивает, знаешь ли. Да и бухать тоже надо завязывать, а то ты уже неделю не просыхаешь, дорогой мой человек.

— А ты сама-то тоже тогда кончай без остановки дурь курить.

— Так ты тоже куришь.