Путанабус. Трилогия

Он своей единственной рукой как раз смахивал со стола дюжину пустых коробок от практических патронов.

– Тебе разве плохо? – ответил я, не поворачиваясь, всаживая пулю за пулей из «лахти» в один и тот же гонг, мне тон его звука очень нравился.

– Дай стрельнуть из этого чуда, – попросил Паулино.

– На, не жалко.

Я заменил магазин на снаряженный, передернул затвор и положил пистолет на стол.

Генералкапитан повертел в руке блескучую машинку для убийства, приноравливаясь. Оценил.

– Удобно. Почти как «люгер». Только тяжелее.

Вскинул пистолет и выбил звук из восьми гонгов на разном расстоянии.

Потом поцокал языком в восхищении:

– Точный аппарат.

– Только не для этого климата делан, – вставил я свою реплику. – Арктический девайс. На холоде нет отказов, а вот как он поведет себя в джунглях – кто его знает?

– Все равно приятно в руке подержать. Удобно. Тоже трофей?

– Он самый, с натурального финна.

– Почему ты решил, что с финна?

В ответ я просто достал из кармана и продемонстрировал Паулино зажигалку со свастикой. Типичной финской свастикой с «обкусанными» концами.

Заодно и сигареты оттуда вытянул и прикурил, раз сам не стреляю.

А вот сказал совсем другое:

– Почему у тебя в лавке нет практических патронов семь шестьдесят пять на двадцать два миллиметра?

– Редкий калибр. Демидовск не делает. А за «ленточкой» они и по тем деньгам дорогие. Смысла нет. За последние четыре года ты первый, кто о них спросил. – И он кивнул на семьсот двенадцатый «маузер». – А из этого дашь шмальнуть?

– Одиночными или очередями?

– Одиночными. Куда мне, однорукому, очередями…

Вставил в пистолет магазин на десять патронов. Перевел флажок на одиночный огонь – сам только что очередями стрелять из него тренировался, и положил «маузер» рядом с «лахти».

– Мечта, – восхищенно произнес Паулино, прицеливаясь. Я дождался, пока «генерал капитанский» отстреляется, и спросил:

– Ты радиостанции покупать будешь?

– Посмотреть бы… – процедил Паулино, – пощупать.

Торгаш прям, а не мент.

– Не проблема. Только уговор: покупаешь как целые, так и разбитые – на запчасти.

– Разбитые, как я понимаю, это совсем другие деньги? – начал торг генералкапитан.

– Сторгуемся, – ответил я неопределенно. – Только это не мое, а отрядное имущество, так что приготовь наличные. У отряда счета в банке нет.

– Если куплю, то за этим дело не встанет, – кивнул он, подтверждая свои слова. – Что еще у тебя на продажу?

– Автоматы советские калибра пять сорок пять миллиметра – четыре штуки и патроны к ним с бакелитовыми рожками.

– Нет. У нас, сам видел, все вооружены «Сетме эл си»[417] или ее немецким клоном от «Хеклер унд Кох» под натовский патрон пять пятьдесят шесть миллиметра. Так что стандарт мы разбивать не будем. Даже хорошими советскими автоматами.

– Тогда чего тянуть кота за яйца, – внес я новое предложение. – Поехали, все сам руками пощупаешь. Заодно и поужинаем.

И стал собирать свои пистолеты в оружейную сумку. Дома их почищу, после бизнеса.

Новая Земля. Европейский Союз. Город Виго.

22 год, 6 число 6 месяца, пятница, 22:19.

Сидели в номере с Анфисой, подбивали отрядные бабки после всех трат последнего времени. Деньги утекали как песок сквозь пальцы, со страшной силой. Около трехсот экю вообще не вспомнились, куда и как они ушли. Все потому, что вовремя не были эти траты записаны. Забыли мы закон бизнеса: купил карандаш за три копейки – запиши, иначе таких мелочей набежит за отчетный период на сумму «мама не горюй». И, конечно же, на поминки выкинули денег неоправданно немерено, да так, что и вина, и еды осталось оченьочень много. Нам с валлийцами все эти остатки не съесть и не выпить. Однако жаба моя молчала, ей тоже для Наташки ничего не жалко, но это не похозяйски както. Не рассчитала Фиса. Лишний раз пожалел, что ушла от нас аккуратистка Ингеборге. И это при том, что все кладбищенские траты я оплатил из своего кармана.

Но что делать? Управляться приходится с тем человеческим ресурсом, который есть.

Рации «Харрис» генералкапитан ментовской забрал у нас оптом, даже разбитые. И записку мне на табачную фабрику написал. А деньги завтра с утра подвезет. Фиса примет.

Подоброму надо бы перетряхнуть все наши трофеи и отрядное барахло на предмет избавиться от лишнего и перевести в звонкую монету. Только золото решили оставить. За него в НьюРино больше орденского банка дают. Это Анфисе валлийцы подсказали.

Когда считать закончили, Анфиса попросила с жалостливой интонацией:

– Жорик, возьми меня.

– Куда? С собой? Ты и так со мной едешь.

– Нет, просто возьми. Прямо сейчас.

Дошло до меня наконец что девочка желает. Как до жирафа.

– Фис, у меня траур. Прости.

– Понимаю, но хочется же…

И смотрит на меня, как Кот в сапогах из «Шрека».

– Сорок дней, Фиска, сорок дней, – покачал я головой. – Без обид?

– Куда я денусь? – вымученно улыбнулась девушка.

– Ты мне лучше расскажи, откуда у тебя такая привычка – кричать при оргазме: «Кончаю!!!»

– Жор, ну ты нашел ваще, что спрашивать, – даже смутилась чувашка наша, красавица.

– А ты расскажи. Мне просто понять хочется.

– Оххх… В деревне нашей это было. Тринадцать лет мне стукнуло. Нас, девчонок, парни сажали на свои мотоциклы сзади, и мы катались, обхватив их руками. Соответственно прижавшись к его спине грудью. Хотя какая тогда у меня была грудь – так, прыщики. А кататься я любила. Гдето минут через десять покатушек приходило восхитительное ощущение от всего, от скорости, близости парня, недоступной мне иначе и, особенно, от вибрации сиденья между ног. Через полчаса я уже обвисала на парне, растекалась по сиденью и старалась изо всех сил прижаться лобком к этому источнику наслаждения. Через полчаса таких покатушек я была уже готова на все. Только они считали меня еще маленькой. Даже катали редко, только чтобы отвязаться от меня. Очень сильно приходилось канючить, чтобы прокатили. У нас многие девчонки испытывали на мотоцикле даже оргазмы. А одна подруга, постарше, както призналась, что секс по наслаждению – это просто жалкая пародия на мотоцикл. И свой первый оргазм я словила именно на мотоцикле, раньше, чем невинность потеряла. Тогда и заорала неожиданно для себя на всю округу, делясь своей радостью. А потом, когда уже я стала женщиной… получилось так, что если я не закричу это слово, то и не кончу. Вот такой я урод.

И засмеялась. Трудно разобрать, с какой интонацией. Но видать, прилетало Анфисе по жизни за этот задорный крик во время секса. Мужики вообщето любят баб «с радиоточкой», но не до такого же фанатизма, от которого и упасть может в самый ответственный момент.

– Скажи спасибо провидению, что тебя на вибрацию не пробило, а только на слово, – посочувствовал я ей.

– А то что? – Девушка округлила глаза.

– А то могла бы кончать только на мотоцикле и только в движении. Была у меня както любовница, которая оргазм испытывала только на ковре. Я поначалу понять не мог, почему она у меня не ночует, а всегда к себе зазывает. Потом заметил, что, как только так сразу, она с постели прыг и давай по ковру вышагивать, приставным шагом. Оказалось, что у нее пресловутая «точка Же» образовалась на ступне, ближе к пятке. И больше оргазм у нее не вызывался никак. Только ступней по ковру поелозить. В принципе ей даже мужик для этого не нужен был.