Путешествие на восток
Шрифт:
— Идем танцевать, — улыбалась она.
— Я не умею, — как обычно, попытался отвертеться я.
— А я научу, — как обычно, ответила она.
Поддавшись легкому настроению чудом выжившего смертника и вину, бившему в голову, я поднялся на ноги. Мы подошли к костру, и Мия протянула мне один конец платка. Я взялся за него, и девушка тут же стала ходить кругами, плавно перетекая из одного положения в другое, будто вода. Я поворачивался вслед за ее движениями и никак не мог оторвать взгляд от прекрасных зеленых очей и манящих губ. А дочь визиря с грацией, сравнимой лишь с кошачьей, по спирали придвигалась все ближе и ближе. Вдруг она резко дернулась и крутанулась юлой.
Платок, а следом и моя рука, плотно прижали девушку ко мне. Мия застыла, прислонившись
После этого, двигаясь в такт музыке, не отпуская платка, я пытался снова заключить девушку в объятия, а та, заливаясь звонким смехом, прытко уворачивалась, так же держа платок. Сумасшедший, стремительный и захватывающий танец одурманивал, но еще больше сознание туманили частые, но короткие прикосновения тори, которая, на миг поддавшись, позволяла себя поймать, но потом снова вырывалась, как ласточка из тесной клетки.
Музыка звучала все громче, заглушая бешено бьющееся сердце, краски померкли, исчезло небо, пропали люди и любые мысли. Лишь треск костра, песня на чужом, но известном мне языке и Мия, за которой я гонялся, словно за ветром, а он, дразня, порой прикасался и тут же пропадал. Будто звезда на небосклоне, которую можно увидеть, но до которой никогда не добежать, даже если потратить на это всю жизнь. Будто человек из другого мира. Но вот Лиамия замерла и вновь крутанулась юлой, но в этот раз прижалась ко мне не спиной, а упругой грудью. Ее лицо застыло в паре сантиметров от моего. Руки обвили тонкую талию тори, все еще держа платок. И зеленые глаза с расширившимися зрачками смотрели на меня с легким испугом, но решительно и непреклонно. Ее губы, манящие, обещающие какое-то удивительное наслаждение, оказались сильнее воли, перед которой не устоял сам повелитель неба. Я не понял, что произошло, но через мгновение осознал себя целующим дочь визиря.
Тотчас я услышал визг девушки, ее звонкую пощечину и стремительный полет ятагана, прекращающий мой жизненный путь, закончившийся глупо и бесславно. Но… Ничего этого не произошло. Мия лишь крепко обняла меня и, не отпуская платка, страстно ответила на поцелуй. Закрывая глаза, я успел увидеть, что мы стоим по ту сторону костра, где танцующих почти нет и нас никто не видит. Это должно было обрадовать меня, но почему-то мне было все равно. Сладкие нежные губы Мии действительно дарили удивительное наслаждение. И тут произошло то, о чем я, скорее всего, буду еще долго жалеть, яростно проклиная сей миг.
Голову будто пронзили тысячи раскаленных игл, я разорвал объятия и упал на колени, сжимая виски.
— Тим! — раздался крик, но я его уже почти не слышал.
Вернулась та боль, которая впервые дала о себе знать на острове, прямо перед носом смертельно опасного силха. Правда, в этот раз она была в десятки раз сильнее, и последнее, что я успел почувствовать, перед тем как утонул в вихре бездны, — это как из носа забила кровь. В прошлый раз такого не было…
Я долго выплывал из давящего, холодного омута. Я будто взбирался на вершину горы или стремился пронзить темные воды глубокой впадины. Это было сложно и почти нереально. Но все же я открыл глаза. Я лежал на подобии кровати под крышей какого-то дома. Рядом сидела Мия, теребя в руках платок и прикусив губу. Чуть дальше шептались мудрец, Азалия и караванщик.
— Ты очнулся! — вскрикнула Мия.
Мне на миг показалось, что она хочет меня обнять, но все же она лишь дернулась и застыла на месте. Тут же к кровати переместились шептавшиеся.
— Что с тобой было, здоровяк? — спросила шарханка.
— Это лучше вы мне расскажите, — произнес я.
Как и в прошлый раз, приступ боли не оставил
после себя никаких последствий.— Плоть от плоти светлейшего визиря в своей благосклонности подарила тебе танец, — четко проговорил Михейм, которого параллельно переводила волшебница. — Вы скрылись за костром, а мгновением позже прекрасная тори закричала. Мы сорвались с места и увидели, как ты корчишься на земле. Из носа, глаз, рта и ушей текла кровь, и многие подумали, что это Фукхат накрыл тебя своим темным саваном в отместку за содеянное. Но через десяток секунд ты вздрогнул и затих, потеряв сознание. Азалия погрузила тебя в чародейский сон, и мы доставили тебя сюда.
— Сколько я пролежал?
— Ровно один цикл, — ответила Лиамия. — Пару минут назад был закат.
Я лишь удрученно покачал головой. Что бы это ни было, но оно становится сильнее и воздействует на организм куда хуже. В прошлый раз я очнулся сразу же и не валялся в беспамятстве. Дела принимают скверный оборот, и самое паскудное — я не знаю, где этот поворот вообще берет начало.
— Так все же, здоровяк, что с тобой было? — так и не отстала Азалия.
— Магическое истощение. Дракона завалить — это не куропатку из лука сбить.
Мою фразу быстренько перевели, и народ согласно закивал головами. Только Мия смотрела на меня с подозрением. Она помнила прошлый мой «приход» и, вероятно, понимала, что я что-то недоговариваю. Но вся соль в том, что я сам не знал, что это такое, поэтому и объяснить ничего не мог.
— Собирайся, — бросил я Мии, поднимаясь с кровати. — Мы уходим в Мукнамас.
— Что? — взвилась Азалия. — До столицы еще два дня перехода, как вы туда доберетесь? Ты вон день назад извивался, словно червяк на костяном крючке!
Я напрочь проигнорировал шарханку. Затянув шелковый пояс и повесив на него ножны с клинками, повернулся к Лиамии. Та, видимо решив в кои-то веки меня послушаться, резво собирала наши походные мешки.
— Да куда же вы отправитесь? — причитал караванщик. Я его понимаю. Очевидно, хотел что-то поиметь с доставки дочери визиря. А сам сейчас сорвать караван не может, там народ либо в полном невменозе после гульбищ, либо еще в себя не пришел после нападения крылатой твари. — Ночь в песках ходить — Фукхата дразнить. Замерзнете и не заметите.
Выслушав очередной перевод, уже проклиная себя за то, что не рассказал народу о том, что знаю их язык, я повернулся к мудрецу:
— Принесите мне два флакона с кровью дракона.
Мия быстренько растолковала местному управленцу, что от него хотят.
— Так надо сначала ее собрать, потом с тушкой разобраться, за пару дней только управимся. А вам там уже и не надо будет — с караваном уйдете.
Я только вздохнул и помассировал переносицу:
— Послушайте, уважаемый, я прекрасно знаю, что вы направили целый отряд, чтобы он освежевал и растерзал тушку повелителя небес. Сам видел, как они работают. И клянусь вашими и своими богами, что мне на хрен не сдался никакой из органов или что-то иное, по праву принадлежащее мне. Хотите продать торговцам редчайшие алхимические ингредиенты? Вперед и с песней, хоть захлебнитесь в золоте. Но если вы сейчас же не принесете мне полпинты крови, то я буду медленно и с чувством показывать всем желающим и нежелающим, как именно разобрался с драконом.
В этот раз переводила Азалия, и уже спустя четверть часа я держал в руках два маленьких кувшинчика, которые обычно используют для хранения огнеопасных масел. В этих самых кувшинах плескалась горячая кровь небесного странника. Достав свой дневник, я долго и вдумчиво листал его, ища нужные закладки. Наконец наткнулся на две уже пожелтевшие, истлевшие бумажки. Когда я впервые открыл в библиотеке бестиарий, то даже не задумывался, что подобный эксперимент может мне когда-нибудь пригодиться в реальном походе. Одну из закладок так и оставил лежать среди страниц, а вот другую привычно зажал между указательным и средним пальцами. Мгновение, и вот в ладони у меня лежит перламутровый пепел. Разделив на две кучки, я пересыпал его в кувшины. Потом тщательно взболтал каждую емкость и протянул лишнюю Мии.