Путешествие на восток

Миниатюрная шарханка постоянно носилась по всему каравану, выполняя какие-то свои обязанности, но стоило ей оказаться рядом, как она тут же начинала новую серию подколов и прочих безобидных развлечений. Пару раз она пыталась вызвать меня на магическую дуэль, еще несколько — соблазнить, ну право же, на такой жаре как-то не тянет соблазняться. Но чаще отпускала колкие шуточки и уносилась на своем белоснежном хизе куда-то вдаль.

Кстати об этих двухвостых лисах. Звери оказались весьма воспитанные и действительно неприхотливые. Им хватало пол-литра воды в день и немного мяса, чтобы быть свежими и жизнерадостными. Завидую. Мии досталась лисица цвета ржавчины, которой та придумала мудреную кличку. Своего черныша я назвал Вайтом. Понимаю, шутка так себе, но что поделать. Вообще, если бы все пошло так, как задумывалось, то хиза бы мне не досталось. В загоне их стояло три штуки, и они были рассчитаны исключительно на дочь визиря и ее служанок. Но, учитывая обстоятельства, одну из лис вернули в город, а другую отдали мне. Насовсем. Хизы, так сказать, входили в «стоимость». Я был рад такому приятному бонусу. Зверь действительно хороший, а уж как он мчит в «галопе»… Тут и лучший андалузский скакун отдыхает. Правда, я на них никогда не ездил, я на Земле вообще к лошадям прохладно относился, но на Ангадоре без этих животинок или аналогичных им тварей просто никуда.

В общем, даже как-то и рассказать, получается, нечего. Путешествие в таком караване, с кучей охранников, которых я насчитал порядка трех дюжин, равносильно перелету в «бизнес-классе» на лучшем рейсе. Конечно, опасность есть, но она настолько мизерна, что на нее просто не обращаешь внимания (разве что присутствовала внутренняя опасность, но об этом чуть позже). А уж когда под боком шархан песка, можно и вовсе в небо плевать. Как-то раз на одном из барханов размером с пятиэтажный дом я приметил группу всадников явно не мирного вида. Схватив оружие, я уж было приготовился к драке, но Азалия спрыгнула на землю, положила руки на песок, что-то там сделала — и бархан буквально взорвался, погребая под собой разведчиков кочевых разбойников. Больше за три декады перехода мы не видели ни одного разумного, кроме тех, что находились в караване. Вот, чувствую, стражам лафа, знай себе винцо потягивай да монету получай. Никто в здравом уме не станет бодаться с Азалией, покуда та в окружении своей стихии. Не стал бы и я.

Иногда, правда, становилось совсем туго. Порой бывало так, что солнце жарило настолько нещадно, что было сложно думать, не то что дышать. Конечно, я постепенно привыкал, да и Михейм умело вел нас от оазиса к оазису (эдакие маленькие, диаметром не больше пяти — десяти метров, озерца с бурной растительностью вокруг), но все же если меня в глубокой старости, до которой я, скорее всего, не доживу, спросят: а что было самым тяжелым в твоей жизни, я с уверенностью, не колеблясь ни минуты, твердо отвечу: Великие пески. Пустыня — это суровый край; возможно, столь же суровыми могут быть только ледники полюсов. Что в этих землях, что в тех жить практически невозможно. Но все же наш караван двигался все дальше и дальше, приближаясь к столице.

В очередной раз зевнув, я по привычке кинул закладку в костер и улегся на теплый, но уже остывающий песок. Сон не заставил себя долго ждать и уже скоро окутал меня своим иллюзорным саваном, унося в дали нереальности.

Утром, вернее, еще до рассвета меня наглым образом растолкали и сонного заставили седлать хиза. Мой ленивый Вайт, тоже недовольный, что его будят в такую рань, седлаться особо не хотел и чуть не сжевал лямку. Благо рядом стояла Мия и вовремя заметила, что я уже в верхних слоях астрала, а черный лис-переросток вот-вот схарчит казенную упряжь. Девушка вовремя спасла ситуацию, и, с трудом вытащив из пасти зверя полоску кожи, я таки справился с заданием. Седло для духа пустыни мало чем отличалось от обычного, разве что у него четыре специальных ремешка, крепящихся на бедрах зверя и идущих до самой дуги. Вроде при помощи такого нехитрого приспособления, даже если Вайт решит спрыгнуть с семиметрового бархана (а они этим частенько развлекаются) и проехаться по песчаному склону, ни седло, ни я следом за ним не слетим в пропасть. Я пока еще не проверял эту характеристику, так как шли по гребням и ни погонь, ни бегства еще не было.

— Сегодня подойдем к Нала-Су, — оповестила меня Азалия, когда поравнялась с Мией.

Та, кинув какой-то странный взгляд на волшебницу, громко фыркнула.

— А там кормят? — сонно пробурчал я.

— Нет, здоровяк, вряд ли, — покачала головой шарханка песка. — Нала-Су — это крупнейший город-оазис Великих песков. Фактически у них тут самоуправленине, пускают кого захотят. И вот как раз караваны они пускать не хотят. Сторгуемся с ними за воду, за пару кувшинов эмфера, и все. Ну еще, может, ночку под стенами постоим.

— Тогда мне это неинтересно, — отмахнулся я.

Солнце еще не поднялось на горизонте и не окрасило бледнеющее небо в кровавые цвета, но с каждой минутой все ощутимее испытывался палящий зной. В такой обстановке я больше всего хотел погрузиться в бадью с ледяной водой и не выплывать оттуда, пока кто-нибудь не погасит эту громадную лампочку, по недоразумению названную солнцем.

— Он часто такой кислый? — перешла на алиатский Азалия, решив помучить тори.

— Только когда голодный, — хихикнула Мия. — То есть почти всегда.

Я хотел было возмутиться и завести свою привычную шарманку про тяжелую наемническую жизнь, но вовремя вспомнил, что «не владею» языком.

— Слушай, — вдруг протянула миниатюрная дамочка, — а ты не знаешь, почему он от меня постоянно бегает?

— Знаю, но меня просили не рассказывать, — огорошила меня Лиамия.

Это что она такое знает, что я просил ее не рассказывать?

— Ой да ладно тебе, ну как женщина женщине…

Мия некоторое время пристально всматривалась в лицо Азалии, и, о боги, в этих зеленых омутах я заметил отсветы демонической пляски. Ну все, испортил девчонку.

— Ну слушай. Мой телохранитель когда-то учился в Академии, да-да, в той самой. Но его оттуда вытурили.

— И как это связано с моим вопросом?

— Да ты недослушала. Вытурили-то из-за другой волшебницы. Там какая-то грязная история была, так что Тим теперь за три мили всех шарханок обходит.

Азалия с легкой грустью посмотрела на мою недоумевающую мордаху, а потом снова повернулась к дочери визиря.

— Не повезло, — покачала она головой и пришпорила, если так можно сказать, своего лиса.

Когда чародейка скрылась в хвосте каравана, Мия изволила долго смеяться. Я же старательно прожигал ее своим самым злым взглядом. Почему-то это вызывало у нее еще больше смеха.

— Не поделишься секретом, — прошипел я, — что ты ей там наплела про меня?

— А почему ты решил, что про тебя? — лукаво подмигнула демоница.

— Не вчера родился.

— Так ты у нас в возрасте?

— Ты же понимаешь, — самоуверенно хмыкнул я и почесал за ушами лиса, тот замурлыкал, словно кот, объевшийся сметаны, — если мы начнем соревнование, кто кого подколет, то тебя ждет верное поражение.

— Это нечестно, — надулась девушка. — У тебя опыта больше.

Я самодовольно улыбнулся:

— А то!

На миг мне показалось, что девушка сейчас задохнется, но вот она стремительно покраснела, потом побледнела, а потом приняла свой естественный оттенок. Хамелеон дворцоворощенный.

— Азалия просто спрашивала, почему ты ее сторонишься, — проворчала себе под нос Лиамия.

— И что же ты напридумывала?

— Ничего я не придумывала, — пожала плечами Мия. — Или ты так горишь желанием познакомиться поближе с этой ведьмой?

— Слова-то какие знаешь, — хмыкнул я. — Ладно, главное, что она больше не будет меня донимать. Но с тебя должок.

— Почему это с меня?!

Я достал дневник, загадочно ухмыльнулся и погрузился в дебри собственных измышлений. К моменту, когда я добрался до неких вычислений, солнце уже поднялось над золотыми гребнями пустыни и потихоньку стало поджаривать все и вся. Редкие скорпионы спешили забраться под неизвестно откуда взявшийся здесь камень или спрессованный песчаный навес. Ящерки выкапывали себе небольшие ямки, куда резво устремлялись, дабы спастись от зноя. Редкие кактусы размером с фонарный столб как-то скукоживались и разве что не втягивали свои легендарные колючки. Воздух стал таким сухим, что дышать не через влажную тряпку было практически невозможно. Кожа мигом лишилась всех запасов влаги, и любое прикосновение к ней вызывало массу не самых приятных ощущений. Тем не менее я старался не обращать на это внимания, в какой-то мере это даже получалось.