Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения

Все виды морских ежей, за одним исключением, выполняют эту задачу при помощи рефлекса, простирая навстречу врагу раскрытую клешню, снабженную осязательным органом. Когда осязательный орган соприкасается с врагом, рефлекторно происходит смыкание педицеллярии.

Лишь один вид морских ежей ведет себя иначе. При раскрытии клешни три ее шипа так сильно отодвигаются назад, что они натягиваются, как арбалет. Таким образом, чтобы сомкнуться при малейшем нажатии, им не нужен рефлекс.

Оба метода ведут к одной цели: в обоих случаях нападение на носителя «вражеского» значения и его поражение ядом происходит при помощи органа, предназначенного для усвоения этого значения.

Императив восприятия значения всё время остается прежним, однако императив формообразования в корне меняется.

Прекрасное открытие Х. Шпемана находит себе подтверждение во всех случаях, когда животные выполняют схожие действия при помощи различных средств.

Также этим открытием можно воспользоваться для того, чтобы лучше понять принципиальную разницу в строении механизма и живого существа. Механизм любой машины, например наших карманных часов, всегда имеет центростремительную структуру, то есть вначале должны быть изготовлены отдельные части часов, такие как стрелки, пружины и колесики, и лишь затем они закрепляются в общей основе.

И напротив, развитие животного, например тритона, всегда центробежно, оно идет от зародыша, который вначале преобразуется в гаструлу, а затем оснащается всё новыми зачатками органов.

В обоих случаях в основе преобразований лежит план, но во главе плана формирования часов, как было сказано выше, стоит центростремительный процесс, а плана формирования тритона — центробежный. Нам представляется, что части в этих случаях совмещаются согласно совершенно противоположным принципам.

Однако мы все знаем, хотя и слишком легко забываем, что всякое живое существо, в отличие от любых механизмов, состоит не из частей, а из органов. Орган же всегда представляет собой образование, состоящее из живых клеток, каждая из которых наделена своей индивидуальной тональностью. Собственная тональность есть и у органа как такового, которая одновременно является тональностью его значения. Именно тональность органа, как мы можем заключить из опытов Х. Шпемана, руководит звуками-субъектами составляющих его клеток, подобно плану значения слизевика из фильма Арндта, побуждающему амеб образовать тело гриба. Внезапно вступает в действие тональность значения и пробуждает императив формообразования в индивидуальных тональностях клеточных элементов, которые оставались доселе одинаковыми, однако теперь делятся на обособленные друг от друга тональности и инициируют развитие в соответствии с изначально заданной мелодией.

Опыт Х. Шпемана дает нам понять, что органы живых существ, в противоположность частям машин, имеют предзаданную тональность значения и потому процесс их образования может быть только центробежным и никаким иным. Перед началом формирования зачатков должны быть пройдены три ступени формирования зародыша, а каждый зачаток, перед тем как его клетки начнут разделяться и преобразовываться, должен сначала получить свою тональность, свойственную тому или иному органу.

Из тональностей органов в конце концов складывается тональность жизни животного как такового. Живое существо — это всегда нечто большее, чем механизм его тела, который был построен клетками органов в согласии с императивом формообразования.

Когда тональность жизни иссякает, животное умирает. Хотя иногда благодаря отдельным не отмершим сразу органам телесный механизм некоторое время продолжает функционировать.

Само собой разумеется, что целостное учение о природе, построенное на идее значения, требует подробного исследования. Ибо мы еще почти ничего не знаем о тональности мышления, которая должна быть у мозга. Однако и здесь значение возводит мост между телесными и нетелесными процессами, подобно тому как оно соединяет партитуру и мелодию.

4. Паутина и ее толкование

Если мне нужно заказать себе новый костюм, я отправляюсь к портному. Он снимает мерку, замеряя в сантиметрах наиболее важные параметры моего тела. После этого он переносит размеры на бумагу или, если действительно хорошо знает свое дело, сразу на ткань, которую он надрезает, ориентируясь на нанесенные метки. Затем он сшивает части, вырезанные из ткани. Потом он проводит первую примерку и, наконец, привозит костюм, представляющий собой более или менее точный портрет форм моего тела.

Я был бы весьма удивлен, если б портной изготовил подходящий мне костюм без замеров и примерки. И всё же можно допустить, что он мог бы подобрать правильные размеры, ориентируясь на себя, поскольку все людские тела выглядят приблизительно одинаково.

Поэтому мы можем носить сшитую не на заказ одежду, различные размеры которой соответствуют усредненным человеческим пропорциям. Так любая швейная мастерская представляет собой галерею полых форм человеческого тела.

У паука нет подобных возможностей подготовиться — и всё же ему прекрасно удается отобразить в своей паутине полую форму мухи. Это форму он использует не в интересах мухи, а для ее уничтожения. В окружающем мире паука паутина — это усвоитель значения [60] добычи (носителя значения).

60

Усвоитель / адресат значения — у Икскюля «Bedeutungsverwerter». — Примеч. пер.

Этот усвоитель значения столь точно настроен на носитель значения, что мы можем назвать паутину точной копией мухи.

У паука-портного, создающего эту точную копию мухи, нет никаких средств, которые имеются в распоряжении у портного-человека. Он не может опираться на мерки своего тела, имеющего в сравнении с телом мухи совершенно иные формы. И всё же он согласует величину петель с размером ее тела. Он соизмеряет прочность сотканных нитей с живой силой тела летящей мухи. Радиальные нити паутины он делает прочнее круговых, чтобы при столкновении с сетью муха оказалась охвачена сетью и запуталась, прилипнув к ее клейким капелькам. Радиальные нити нелипкие и служат пауку кратчайшим путем к пойманной добыче, которую он опутывает и обездвиживает.

Как правило, паутины находятся в таких местах, которыми мухи пользуются для перелетов.

Но наиболее удивителен тот факт, что нити паутины сотканы так тонко, что глаза мухи с их примитивными оптическими элементами не способны увидеть сеть, и муха беспечно летит навстречу своей гибели. Точно так же, совсем ни о чем не подозревая, мы пьем воду, содержащую невидимые для нас бациллы холеры.

Так паук чертит на паутине изысканный портрет мухи.

Но ведь паук занят совсем не этим! Он плетет сеть, ни разу не встретившись с настоящей мухой. И потому паутина не может быть отображением тела мухи, но представляет собой абрис ее архетипа, отсутствующего в реальности.

Однако я уже слышу, как раздаются манихейские возгласы приверженцев механистической теории: «Вот оно, разоблачение науки об окружающем мире. Это метафизика! Ибо тот, кто ищет действенные факторы по ту сторону реального мира, является метафизиком».

Пусть так. Но в таком случае чистейшей метафизикой является и родственная теологии современная физика.

Артур Эддингтон [61] совершенно откровенно писал о том, что у него есть два письменных стола, первый — это тот, которым он обыкновенно пользуется и который находится в его чувственном мире. Кроме того, существует физический письменный стол, материя которого не составляет и одной миллиардной части стола, воспринимаемого нашими чувствами, так как он состоит не из дерева, а из несчетного числа мельчайших элементов, о которых нельзя сказать точно, являются ли они телами или движением, и которые вращаются одна вокруг другой с невообразимой скоростью. Эти элементарные частицы еще не являются материей, но их влияние в чувственном мире заставляет нас думать, что существуют вещества. Их призрачное существование протекает в четырехмерном пространственно-временном объеме, который должен искривляться и который является одновременно ограниченным и бесконечным.

61

Сэр Артур Стэнли Эддингтон (1882–1944) — английский астроном и физик, являлся одним из ведущих приверженцев теории относительности.

Биология не претендует на такую далеко идущую метафизику. Она лишь хочет указать на факторы, которые наличествуют в субъекте по эту сторону воспринимаемой им действительности и позволяют нам лучше понять структуру чувственно воспринимаемого мира. Однако, в отличие от новейшей физики, она совершенно не стремится переворачивать этот мир с ног на голову.

Биология исходит из факта планомерного развития зародыша, которое у всех многоклеточных животных начинается с трех тактов простой мелодии: морулы, бластулы и гаструлы. После этого, как нам известно, начинается образование зачатков органов, заранее заданное для каждого вида.