Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена

Онъ назвалъ мн совсмъ ничтожную сумму. Я могъ-бы ему дать вдесятеро больше, лишъ бы онъ остался у меня.

— Да, — подумалъ я, — это неоцнимый человкъ, который можетъ оказать при случа большую услугу: онъ можетъ на мор поднять бурю, или смести съ лица земли какого угоднаго врага, даже стотысячную армію. Если же случится, что у меня захватитъ духъ, когда я буду разсказывать о какомъ-нибудъ страшномъ приключеніи со мною, можетъ вывести меня изъ тяжелаго положенія, подувши немножко въ одну ноздрю.

Не долго думая, я съ нимъ покончилъ дло такъ, что мы оба остались очень довольными.

Большимъ пальцемъ онъ закрывалъ одну ноздрю.

Онъ оставилъ своего хозяина и охотно послдовалъ за нашимъ караваномъ.

Черезъ нкоторое время мы пріхали въ Каиръ. Я приступилъ къ исполненію возложенныхъ на меня порученій и очень скоро покончилъ со всми длами. Успхъ мой превзошелъ всякія ожиданія. Султанъ былъ очень доволенъ, когда узналъ о благопріятномъ исход переговоровъ. Когда моя миссія была окончена, я хотлъ обратно направиться домой безъ всякихъ почестей и торжествъ. Для того, чтобы меня никто не стснялъ, я отпустилъ всю свою свиту на родину, поручивъ ей представиться султану и доложить ему подробно о ход длъ. При себ же оставилъ только пятерыхъ новыхъ слугъ, о которыхъ вкратц я вамъ уже разсказалъ. Съ этими то замчательными людьми я отправился въ дорогу, какъ совершенно частный человкъ. Необходимо замтить, что Нилъ въ хорошую погоду бываетъ такъ великолпенъ, что красоту его трудно передать словами. Однажды мн захотлось прохаться на лодк по Нилу. Скоро все было готово, и мы, нанявъ лодочниковъ, отправились въ Александрію. До сихъ поръ не могу себ объяснить, почему все, что хорошо начинается, очень часто плохо кончается. Такъ вышло и у насъ. Мы запаслись провизіей и три дня плыли въ лодк безъ всякихъ приключеній. По дорог встрчалось много дивныхъ видовъ. Передъ нами выростали и исчезали живописаные города, древніе памятники искусства, пирамиды и безчисленное множество развалинъ древнихъ сооруженій.

Всмъ извстны капризы стараго Нила. Онъ часто выступаетъ изъ береговъ и широко разливаетъ свои воды. На третій день нашего путешествія, подъ вечеръ, мы замтили какой-то особенный золотисто красноватой оттнокъ воды въ рк. На слдующій день вода стала быстро прибывать, и пнистыя волны мутнаго Нила заклокотали, зашумли и разливались по широкому полю. Нилъ за короткое время разлился на нсколько миль. Къ вечеру того-же дня насъ такъ высоко подняли волны, что мы, не замчая того, что уже давно потеряли русло рки, плыли куда глаза глядятъ. Передъ нами и вокругъ насъ неистово ревли волны, обдавая нашу лодку пнистой водой. До самаго горизонта невидно было ничего, кром мутно-красноватой воды.

Дней, кажется, черезъ пять, когда уже солнце зашло, и на землю спускались тихіе сумерки, нашу лодку зенесло кудато-то въ густую заросль, и мы неожиданно для себя на что-то наскочили. Лодка остановилась. Я сначала думалъ, что мы сли на рифъ, но когда утромъ поднялось солнце и освтило волнующуюся воду, мы къ удивленію увидли слдующее: мы находились между втками миндальнаго дерева. Вокругъ насъ на далекое

разстояніе видны были густо сплетенные втки миндальныхъ деревьевъ, усянныя сплыми плодами. Оказалось, что мы находимся на высот 60 футовъ надъ поверхностью земли, но лодка не могла сдвинуться съ мста. Когда солнце поднялось выше, и было, приблизительно, часовъ около девяти, вдругъ, поднялся сильный вихрь, и лодку нашу бросило въ сторону и накренило ее такъ, что она однимъ бортомъ зачерпнула воды и моментально пошла ко дну вмст съ провизіей. Наши старанія спасти ее были тщетны. Оставалось только думать о спасеніи своей жизни.

Въ эту критическую минуту великую услугу оказали намъ втви миндальныхъ деревьевъ. Насъ было восемь человкъ взрослыхъ и двое дтей. Мы ухватились за втки и долго держались на поверхности воды. Быстро проходили дни за днями, чередуясь съ темными ночами, а мы все держались за втки и утоляли голодъ миндальными плодами. Такъ прошло около пяти недль. Наконецъ, вода начала быстро убывать, а черезъ недлю мы сошли съ деревьевъ на землю. Почва была покрыта толстымъ слоемъ ила, и намъ пришлось потратить много усилій, пока мы добрались до потонувшей нашей лодки. Она лежала, затянутая иломъ, сажняхъ въ сорока пяти отъ миндальныхъ деревьевъ. Мы вязли по колно въ грязи, направляясь къ лодк.

Султанъ водилъ меня по своимъ дворцамъ…

Вы можете себ представить, съ какой жадностью мы набросились на провизію, находившуюся въ лодк! Она была, конечно, уже давно испорчена, но, посл продолжительнаго голода, она казалась намъ самымъ изысканнымъ блюдомъ. Отдохнувъ немного и высушивъ вещи, найденныя въ лодк, мы направились къ берегу Нила. Намъ пришлось еще пропутешествовать одиннадцать дней, пока, наконецъ, мы добрались до береговъ Нила. Насъ отнесло водой отъ русла на сто семьдесятъ три мили. Насъ встртили мстныя власти, которымъ мы разсказывали о нашемъ приключеніи. Вс удивлялись и горячо сочувствовали нашему горю. По нашей просьб намъ дали отличную лодку, а также доставили намъ все необходимое для дальнйшаго путешествія. Мы снова поплыли по красивому руслу Нила и скоро добрались до Александріи, откуда переправились въ Константинополь.

Въ Константинопол мн пришлось употребить все свое краснорчіе для того, чтобы убдить моихъ сотоварищей принять вознагражденіе за утраченную лодку, а такъ же и за понесенныя труды и лишенія. Вс они отвчали въ одинъ голосъ.

— Да что вы, господинъ баронъ, мы и такъ счастливы, что удостоились чести путешествовать съ вами. Вдь не всякому въ жизни удастся видть человка, пользующагося такой славой, какъ вы, господинъ Мюнхгаузенъ!

— По прибытію въ столицу полумсяца, я сейчасъ же доложилъ о себ султану. Онъ очень обрадовался моему прізду и оказалъ мн радушный пріемъ, при чемъ показалъ свои дворцы и старый садъ, гд когда-то я былъ пчеловодомъ. Мы долго бесдовали съ нимъ и вспоминали прошлое. При прощаніи султанъ преподнесъ мн драгоцнные подарки.

XII Пари съ султаномъ и бгство изъ Константинополя

Съ каждымъ днемъ султанъ все сильне привыкалъ ко мн. Не проходило ни одного дня, чтобы онъ не приглашалъ меня къ обду и къ ужину. Долженъ вамъ сказать, дорогіе друзья, что ни у одного правителя въ мір нтъ такого роскошнаго стола, какъ у турецкаго султана. Но къ сожаленію къ столу не подавалось вино, такъ какъ вамъ, вроятно, извстно, что Магометъ запрещаетъ правоврнымъ употреблять спиртные напитки. Приходилось, такимъ образомъ, обходиться за столомъ безъ стакана хорошаго вина. Однако, чего нельзя длать открыто, то длается тайно, и вы не найдете ни одного турка, который не былъ бы знакомъ со вкусомъ хорошаго вина, не смотря на запрещеніе пророка. Его величество турецкій султанъ зналъ также толкъ въ стакан хорошаго вина не хуже любого нмецкаго рыцаря. Во время обда или ужина никто изъ присутствовавшихъ ни словомъ не заикался о вин, но посл обда всякій уединялся въ своемъ кабинет и, покуривая трубку, наполненную душистымъ табакомъ, опорожнялъ бутылку великолпнаго напитка. Однажды, посл обда, султанъ попросилъ меня слдовать за нимъ въ его кабинетъ. Когда мы услись рядомъ на мягкомъ ковровомъ диван и закурили свои трубки, султанъ сказалъ: «Вы, вроятно, дорогой Мюнхгаузенъ, знаете толкъ въ винахъ. Я угощу васъ сейчасъ такимъ токайскимъ, какого вы, наврное, никогда еще въ жизни не пробовали».

Султанъ поднялся съ дивана, подошелъ къ шкафу, взялъ оттуда бутылку вина, наполнилъ два бакала и медленно, маленькими глотками мы стали опоражнивать ихъ.

«Ну, что вы скажите, дорогой Мюнхгаузенъ? Не правда ли, лучшаго вина вы никогда не пробовали?»

— «Вино недурное», отвчалъ я, но я долженъ сказать вамъ, ваше величество, что въ Вн, у императора Карла VI, мн приходилось пить несравненно лучшее токайское.

Султанъ взялъ изъ шкафа бутылку вина…

Султанъ нахмурился и произнесъ: «я вынужденъ усумниться въ вашихъ словахъ, дорогой Мюнхгаузенъ», лучшаго токайскаго вы нигд не найдете. Мн прислалъ его одинъ венгерскій магнатъ и уврялъ, что это самое хорошее токайское.

«Магнатъ шутилъ надъ вами, ваше величество!»

Могу черезъ часъ доставить вамъ бутылку токайскаго изъ погребовъ австрійскаго императора, въ Вн. Оно и видъ должно имть другой.

— «Я думаю, дорогой Мюнхгаузенъ, что вы хвастаете!

— И не думаю хвастать, ваше величество! Повторяю, что черезъ часъ могу вамъ доставить бутылку токайскаго вина изъ погреба австрійскаго императора, и вы сами убдитесь въ томъ, что оно несравненно лучше, чмъ эта кислятина».

Султанъ укоризненно покачалъ головою, упрекнулъ меня въ томъ, что я смюсь надъ нимъ и повторилъ еще разъ, что онъ сомнвается въ правдивости моихъ словъ.

Я просилъ его величество принять пари и предложилъ ему распорядиться снять съ моихъ плечъ голову, если я не исполню общанія.

Султанъ принялъ мою ставку и сказалъ, что непремнно прикажетъ снять мою голову, если я не исполню своего общанія, такъ какъ не можетъ позволить смяться надъ собой даже самымъ лучшимъ своимъ друзьямъ.

Если же я сдержу свое общаніе, султанъ общалъ мн дать изъ своихъ сокровищъ столько золота, драгоцнныхъ камней и жемчуга, сколько можетъ поднять самый сильный человкъ.