Путеводитель по стране сионских мудрецов

Впрочем, среди всех этих достойных мест следует выделить одно. Находится оно на тель-авивской набережной. Именно сюда привел командир ЭЦЕЛа Менахем Бегин свой корабль под названием «Альталена». Корабль с оружием — дело благословенное, ибо оружия катастрофически не хватало. Но дело в том, что, как вы, возможно, помните, силы евреев состояли из трех организаций: ХАГАНА— военное крыло Рабочей партии, а также ЭЦЕЛ и ЛЕХИ, которые были, наоборот, правой ориентации. По идее все они вместе после образования государства составили единую Армию обороны Израиля, но это было только по идее.

Так вот, на «Альталене» было оружие, закупленное ЭЦЕЛем во Франции, и, кроме него, — восемьсот бойцов ЭЦЕЛа. Однако, вместо того чтобы сдать оружие в государственные арсеналы, Бегин вознамерился пятую часть его оставить себе.

Бен-Гурион, который и без того к Бегину особых симпатий не испытывал, закусил удила. И приказал он: «Альталену» — расстрелять. То есть сперва он объявил ультиматум: оружие — в арсенал, бойцов — в армию. А когда Бегин отказался, по судну открыли огонь. Поначалу Бегин глазам и ушам своим не поверил, но реальность — вещь весьма конкретная. Все это закончилось тем, что судно село на мель, а по плывущим к берегу эцелевцам прицельно стреляли люди Ицхака Рабина, которому Бен-Гурион поручил это дело. В общем, были и убитые, и раненые. Потрясенный Бегин — он никак не мог взять в голову, как это еврей может стрелять в еврея, — приказал своим людям несмотря ни на что вступать в армию.

Таким образом, сионизм оказался единственным национально-освободительным движением, которое обошлось без гражданской войны. Странно, что до сих пор никому в голову не пришло поставить ему это в вину. А Бен-Гурион простым и ясным образом объяснил всем и каждому, что период самодеятельности и, так сказать, творческой инициативы — закончен, а государство — это… в общем, вы сами знаете, что такое государство. Все знают.

В заключение подведем итог. Из шестисот тысяч евреев, населявших страну в тот год, шесть тысяч человек погибли. Победив в войне, Израиль увеличил свою территорию, но были потеряны Гуш-Эцион и Старый город Иерусалима, который, включая Еврейский квартал со Стеной Плача, был захвачен Иорданией, оккупировавшей также территории, известные как Западный берег реки Иордан. Таким образом, палестинское государство, которое согласно решению ООН должно было возникнуть в Эрец-Исраэль, так и не возникло. Территорию Израиля покинуло (согласно цифрам ООН) семьсот тысяч арабов — как и почему, мы скажем далее, а пока достаточно отметить, что таким образом Израиль и весь остальной мир получил большую головную боль, а беженцы — горестное и унизительное существование.

Еще одним результатом войны стала волна погромов, прокатившаяся по Йемену, Египту, Сирии, Ираку, в результате чего восемьсот тысяч евреев тоже превратились в беженцев и частично кинулись в Израиль. Таким образом Израиль получил еще одну головную боль, но ради этого он был и создан, так что тут не жаловаться надо, а совсем наоборот.

Глава 39

Итак, Израиль стал самостоятельной и независимой страной. Это, конечно, замечательно, но даже независимый народ все-таки хочет есть, пить, работать и иметь, если возможно, крышу над головой. Народ меж тем прибывал. Со страшной скоростью. За два года население Израиля удвоилось — случай радостный, беспрецедентный в истории любого государства. И, ясное дело, гладко эта радость пройти не могла.

Начнем с того, что страна чем-то смахивала на классического испанского идальго: независимая, гордая и нищая. Приезжавших селили в палаточных лагерях, сараях и бараках. Необходимо было строить жилье. Именно тогда Израиль стал покрываться кошмарными, безликими, сляпанными на скорую руку унылыми районами, слепленными из крохотных квартир-клетушек. Людей надо было кормить, обучать языку, а главное — дать им работу. В общем, для того, чтобы хоть как-то справиться с этой большой радостью, нужны были деньги, а их, естественно, опять не было. Президент страны Вейцман исхитрился добыть заем у США на сумму в сто миллионов долларов, но этого не хватало. Тогда государство обложило налогами все, что только могло быть ими обложено, и проявило в этом деле немалую изобретательность — например, налог на билеты в кино и театры. Но и этого было мало. И тогда Бен-Гурион решился принять репарации из Германии.

Что тут началось! Народ встал на дыбы: «Позор! Брать деньги за кровь!» Пошли беспорядки, демонстрации, слезоточивый газ… И тем не менее Бен-Гурион и здесь поступил так, как считал нужным, а нужным он считал, несмотря на позор и стыд, взять эти деньги, ибо без них было попросту не выжить.

Вряд ли ему это решение далось легко и приятно. Но разве в Библии написано, что премьер-министр должен принимать легкие и приятные решения? Нет, в Библии, с уверенностью заявляем мы, такого не написано. А что касается народного мнения, то по этому поводу Бен-Гурион сказал очередную историческую фразу: «Я не знаю, чего хочет народ, я знаю, что нужно народу».

Затем, покончив с немецким вопросом и понимая, что арабы не успокоятся до тех пор, пока Израиль не будет уничтожен, он озаботился обороной, затеял ядерный проект и выстроил в Димоне реактор, который долгое время выдавал за катушечную фабрику. Правда, не все ему верили. С другой стороны, никто не хотел верить, что нищая страна без промышленности, денег и науки в силах состряпать себе реактор, где можно сделать атомную бомбу, так что вроде это все-таки была катушечная фабрика. Потом уже предатель Мордехай Ваануну рассказал всему миру, что это все-таки реактор, и ему поверили. Официально Израиль продолжает хранить двусмысленное молчание, заявляя, что первым атомное оружие (которого у него нет) не применит.

Сделав для страны все, что мог, Бен-Гурион, как некогда римлянин Цинцинат, удалился от дел и поселился в киббуце Сде-Бокер, но об этом мы уже писали. Чего мы еще не писали, так это того, что он, вне всякого сомнения, был исключительно великим человеком. Теперь мы эту ошибку исправили.

Вернемся, однако, к великой радости по поводу удвоения населения страны в невиданно короткие сроки. Нельзя сказать, чтобы эта радость была совершенно безоблачна.

Для начала, к большому сюрпризу местного населения, исполненного в большинстве своем гуманистических, социалистических и светских идеалов, выяснилось, что евреи из восточных стран — как бы это сказать — ну, не такие, в общем, как надо и как ожидалось… Ты к ним с Гейне, Марксом и Достоевским, а они от тебя, прости господи, молитвенником отмахиваются. Ты им фаршированную рыбу, а они плюются. Ты к ним с Бетховеном и Брамсом, а они, бедные, чуть не плачут и ни за что не желают на бис. Уязвленные в своих лучших стремлениях доброхоты обратили свои лица к Бен-Гуриону. «Других евреев у меня нету», — буркнул старик. И хотите — верьте, хотите — нет, но именно так оно и было.

Мы расскажем вам одну нехитрую, уже из наших лет, историю, которая на вполне бытовом уровне рисует то, что на научном языке красиво именуется разницей культурных кодов. В разных городах Израиля есть заведения, которые называются массажными кабинетами — так и написано на вывесках. Но горе и позор тому наивному туристу, что попросит о массаже. Его не просто выгонят немедленно, но и с балкона крикнут что-нибудь вослед, чтобы вся улица узнала, что за фраер сюда только что прибрел. Это обычнейшие недорогие бордели. И служили в таком малом бизнесе две симпатичные девицы: одна — из Марокко, а другая — из России. Крутился старенький магнитофон, и девушки по очереди ставили свои любимые мелодии. Когда к марокканке пришел клиент, звучала как раз ее очередная кассета с какой-то восточной музыкой. Марокканка увела посетителя к себе в клетушку, а ее российская сотрудница решила, что теперь она может послушать что-нибудь свое, и поставила песни Высоцкого. Через какое-то время марокканка вышла, проводила своего мужчину до дверей, после чего гневно выключила музыкальный ящик и со злобной укоризной прошипела подруге:

— Как тебе не стыдно, Наташа! Мой клиент словил ритм, и я бы очень быстро освободилась, а ты сменила кассету, и я из-за тебя пробултыхалась больше часа!

Свято веря в целительную силу просвещения, старожилы изо всех сил пытались перевоспитать новоселов, и все это под Бетховена, под Бетховена, под Бетховена и под гифилте фиш… Ну кто такое может вытерпеть? Вы бы вытерпели? Вот так, можно сказать, из-за культурных всяческих различий и проистекло взаимное непонимание двух больших групп: старожилов, по большей части ашкеназов (европейских евреев), с сефардами, то бишь восточными евреями, людьми традиционными, патриархальными, религиозными.

Результатом психологического, экономического и культурного кризиса новых жителей было падение в люмпены достаточно большой группы нового населения, резкий скачок преступности, а главное — росло взаимное непонимание, отторжение и обиды — все, что происходит с каждой волной новых эмигрантов, сегодня — с эфиопскими евреями, вчера — с русскими. Слабых это ломает, а те, кто посильнее и пообразованнее, выживают, хоть не без потерь — естественна цена, которую вынужден платить человек за одно из самых важных и ответственных решений своей жизни.