Путями Сталкеров

Прочь, прочь такие мысли. Я старался держать себя в руках. Еще не хватало, смалодушничать и рвануть назад. Тем более, все нормально; сзади крался прикрывающий Роман…

Между тем, склон холма как-то сразу и вдруг перестал заслонять оазис. Я увидел небольшую поросшую пальмами рощицу, полукругом спускающуюся к невесть откуда взявшемуся водоему, и дом на другом берегу, обнесенный невысоким каменным забором. Обычный дом, из обычного песчаника, которого хватало в округе. Все было обычно за одним исключением - вокруг царила тишина. Нет, Тишина с большой буквы. Не было слышно ни птиц, ни домашних животных - которые обязательно наличествуют у каждой особняком живущей семьи - ничего. И еще это странный дымок, курящийся сразу за полуметровым забором.

Я на некоторое время остановился в нерешительности, огляделся. Нет, больше ничего. Обычное поселение в обычном оазисе. Только абсолютно пустое. Ага - все-таки натренированное годами внимание обнаружило маленькую зацепку - небольшое бурое пятно на земле. Бедуина подстрелили здесь? Но где же люди, на которых напали враги?

–  Салям алекум!

Слова прогрохотали и растворились в знойном воздухе. Тишина. Никого, ничего. Возможно, жители оазиса отступили после боя с бедуинами? Или притались за этим приземистым забором, за этими ветхими стенами? Стоя на месте на эти вопросы не ответишь - я шагнул вперед. Внезапный порыв ветра бросил в лицо отвратительный запах - запах горелого мяса смешанный с вонью керосина. Так вот что дымит за камнями!

Обгорелый труп. Мужчина лежит на животе; потрескавшаяся чернявая корка покрывает спину и голову; огонь пощадил только потертые до дыр камуфляжные брюки. С этим все понятно: уничтожив противника, нападавшие позаботились и о его душе. Тело, не преданное земле, не нужно Аллаху. Тем более, прогоревшее от керосина.

Оружия, понятное дело, возле трупа не виднелось, а вот стреляные гильзы присутствовали - к сожалению, не так много. Бедняга не успел оказать достойного сопротивления.

Интересно, кочевники напали на оазис просто так, походя, или преследовали какую-то цель? В пользу первой версии говорило отсутствие оружия у тела убитого. В пользу второй - попытка сжечь тело. Осквернять тело единоверца только за ранение… Скорее, дело тут попахивало местью.

Так или иначе, но путь открыт. В оазисе в живых никого не осталось - друзья покойника ни за что бы не бросили тлеющее тело у забора. Я подал сигнал Роману.

Борода появился за несколько секунд. Бросил несколько цепких взглядов вокруг, оценивая ситуацию.

–  Наши кореша жмура порешили?

–  Наверное, - я пожал плечами, - кому еще это надо было…

–  А в доме есть кто?

–  Ты же видел, я еще не заходил. Но зайти надо. Нам сейчас ничего лишним не будет.

–  Точно, - подтвердил Долгов, - пожрать бы…

–  Знаешь, Ромыч, мне после такого, - я кивнул головой в сторону трупа, - есть что-то не хочется.

Долгов в ответ осклабился.

–  Нет проблем, командир. Тогда я твою порцию тоже ем!
– и развернулся в сторону убогого строения.

Угу. Размечтался.

Мертвец лежал метрах в тридцати от лачуги. Небольшое расстояние позволяло разглядеть, что и домишке досталось от кочевников: стены, особенно у оконного проема и двери щедро украшали пулевые отметины.

–  Постой, Борода!
– не видит куда идет?
– По халупе стреляли, видишь?

–  Конечно вижу! Я даже знаю, по кому стреляли - вот же труп лежит.

Да что с тобой творится сегодня? Может, при падении головой сильно ударился?

–  Э нет, - придется разжевывать, как школьнику какому-нибудь.
– Не думаю, что это тот мужик. Во-первых: чего ему из дому выбегать? Там, какая-никакая, но защита. Во-вторых: следов крови никаких от трупа до дома нет, а порешетили нашего жмурика конкретно.

–  Так ты хочешь сказать, что кто-то еще был в доме?

–  Понял? Так что давай, не торопясь. Береженного, его, как известно…

Мы осторожно, с двух сторон приблизились к дверному проему, в котором не было даже подобия калитки - только колыхался на ветру кусок полотна, вроде занавески. Также медленно из-за угла лачуги выплыл ухоженный могильный холмик. Я поднял автомат до уровня плеч, прильнул щекой к прикладу; Роман повторил движения. Весь окружающий мир теперь сузился до прицела "калаша". Однако, до дверного проема мы добрались без происшествий - никто не пальнул нас из темноты лачуги, никто не выскочил.

–  Как всегда?
– губами шепчет Роман.

В ответ - кивок.

Вваливаемся в дом разом, толкнувшись плечами в проходе, поводим столами в разные стороны. Глаза сходу не могут подстроиться к полумраку хибары, фиксируют только подозрительный маленький объект у окна, который, к нашему счастью не движется. Переключаю внимание дальше: ковры, подушки, одеяла, металлический котел, два кувшина - заурядные обстановка заурядного пустынного жилища. Внезапно за спиной раздается вопль - Долгов! Разворачиваюсь, готовлюсь нажать на курок - нет, Борода живой и здоровый стоит у окна и пялится на тот самый подозрительный объект. Куль? Мешок? Подхожу ближе, слышу потрясенный шепот напарника.

–  Не может быть!!!

Может, Роман, может, мой дорогой! Это ты не верил, даже когда гомов молодых встречать стали. И я в последние пять лет практически надежду потерял: улетучилась она из меня, сверкнула серебристыми крылышками значка-самолетика. А сейчас вера стремительно возвращалась; меня словно охватила эйфория. Захотелось даже засмеяться, но я сумел побороть это побуждение. Да и как можно радоваться, когда стоишь у лежащего в луже крови трупа маленького мальчика.

–  Что это, Андрей?
– сейчас Долгов уже не хорохорился, не издевался; в его голосе кричала растерянность. То, что видели его глаза, не поддавалось объяснению.

–  Ребенок - что же еще! Лет пять ему было…

Маленький человечек, верный сын своего народа, и после смерти не выпускал из крошечных пальчиков автомат "Калашникова". Неприметный уступ у стены и углубление в подоконнике подсказывали, как именно мог стрелять мальчуган. На его невинной детской мордашке застыло выражение непонимания всего происходящего.

–  …Похоже, он арабу во дворе - отцу, что ли - помогал. Но обоих их бедуины подстрелили… - продолжил я свою мысль.

–  Это понятно, что помогал! Нет, ничего не понятно! Андрей, брось чепуху нести! Пять лет? Каких пять лет! Девятнадцать лет назад Штамм появился! Баб нет давно! Это мутант какой-то новый, так же, Андрей? Ну скажи, что так…

Я присел на подушку.

–  Не скажу. Ромыч, а кто тебе сказал, что баб нет? Подожди, не перебивай! Я имею в виду - вообще нет. Да, в Сибири их нет, в Средней Азии нет, в Иране нет - там мы были, своими глазами видели. Но кто сказал, что их нет вообще?

Долгов устало прислонился к стене.

–  Не гони, командир. Чего ты мелешь?

–  Чего?..
– я усмехнулся.
– А ты знаешь, друг, как я вообще оказался в Голестане…

***

В какой раз мне уже приходилось пересказывать одно и то же… Хотя - почему же одно и то же? Каждый раз история дополнялась, обрастала новыми подробностями, новыми героями. Хруст и Эмиль, Смерч и Котельников - все они по-разному реагировали на мой рассказ. Вот и Роман - он просто молчал. Ни разу не перебил меня; может потому, что мы не просто языками трепались, а еще и настороженно, до боли в глазах, вглядывались в выжигающую глаза пустыню.