Пять минут жизни

– Джим Уилан, – представился я. – Я могу прийти позже.

– Вы тот, кто остановил санитара от нападения на мисс Хьюз, – вспомнила доктор Чен. – Мы все так вам благодарны. Правда. – Доктор оглянулась на рисунки Теи. – Вы видели это? Совершенно необычно.

– Да, – сказал я, оглядываясь и ожидая, что Делия Хьюз вот-вот появится позади в облаке зеленого дыма. – Тея использует их для общения. Я думаю, что они ее память.

– Правда? – Ее тон был дружелюбным, а не уничижительным. – Как?

Я подошел к ней. Черт, раз я все равно собираюсь уйти, мне нечего терять. Я вытащил сложенный рисунок, который держал в заднем кармане.

– Видите это? – Я указал на цепочку слов:

Сожалею истинно синее синейшее небо глаза моя улыбка раздражает дождь боль боль боль

– Это слова песни, – сказал я. – «Sweet Child O’Mine». Я сыграл ее Тее, когда взял на прогулку, и она нарисовала это на следующий день.

Глаза доктора Чен расширились.

– Это случалось не единожды?

Я нашел и показал ей больше примеров, наряду с рисунком, который объяснил мне нападения Бретта.

Доктор Чен кивнула.

– Я вижу.

Надежда вспыхнула в моем сердце.

– Д-д-да?

Она кивнула.

– В примечаниях доктора Стивенса словесные цепочки – это простые упражнения, якобы мозг Теи тренируется, тем единственным способом, которым умеет. Но, возможно, это потому, что он не знал контекста.

Мое сердце екнуло.

– Они что-то з-з-значат для вас? – У меня свело челюсть от чертового заикания.

Она склонила голову.

– Джим, у тебя небольшое отклонение? – Прежде чем я смог ответить, Чен продолжила: – Я спрашиваю, чтобы мы могли признать проблему, и вы больше не смущались из-за нее. – Ее внимание вернулось к цепочке слов. – Я слышала о картине. Тея уничтожила ее из-за жестокого обращения накануне ночью?

– Да, – сказал я. – В точку. Она п-п-помнит.

Доктор Чен изучила рисунок в последний раз.

– Посмотрим. Конечно, необходимо выполнить некоторые тесты.

– Вы можете ей помочь?

Доктор собрала рисунки в стопку и сунула их под руку.

– Прежде чем приехать сюда, я прошла стажировку у доктора Бернарда Милтона, одного из ведущих нейропсихологов Австралии. Он делает удивительные, революционные вещи, чтобы восстановить потерю памяти у пациентов, используя стволовые клетки и нанотехнологии.

Я восхищенно слушал. Как будто эта женщина раскрывала тайны вселенной.

– Когда моя стажировка закончилась, я сразу поняла, кому хочу посвятить свое внимание – Тее Хьюз. Я понятия не имела, что найду в ней, но мое профессиональное любопытство потребовало, чтобы я взялась за один из худших в мире случаев амнезии. – Она криво усмехнулась. – Может быть, мое эго тоже имеет к этому какое-то отношение.

Мое горло пересохло.

– И?

– В ее файле говорится, что она типичная пациентка с черепно-мозговой травмой и без надежд на выздоровление. Но после личной встречи с ней и этого разговора, мистер Уилан, я совершенно ошеломлена тем, как дело Теи и недавняя работа доктора Милтона могут пересекаться.

Я смотрел на нее.

– Подходит ли Тея под то, над чем он трудится?

Доктор Чен улыбнулась.

– Посмотрим. Мы можем поговорить еще раз? Я считаю, что те, кто ежедневно работает с пациентами, часто знают больше, чем их врачи.

– Я не уверен, что задержусь здесь надолго.

– Какая жалость. Ну, если вы передумаете, я буду здесь. – Она подняла рисунки. – Я точно собираюсь задержаться здесь надолго.

Глава 17 Джим

В течение следующих нескольких недель доктор Кристина Чен выполняла все свои обещания Делии. Часами сидела с Теей, наблюдая за ней, задавая осторожные вопросы и делая записи. Страницы и страницы заметок.

Не то чтобы я сам был тому свидетелем. Я выполнял свои обещания, избегал Тею, а Рита держала меня в курсе.

– Думаю, у доктора Чен есть план, – сообщила она. – Думаю, она сможет что-то сделать для Теи.

Я опустился на стул в комнате отдыха.

– Это хорошо.

– Хорошо? – Рита засмеялась. – Доктор Чен в курсе, что ты решил, мол, Тее нужно больше, чем маркеры и бумажка. Тебе следует…

– Я ухожу.

Рита уставилась на меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Я собираюсь подать заявление Алонзо и отработать последние две недели. Надо было это сделать две недели назад, но…

«Но я хотел сперва убедиться, что с Теей все будет хорошо».

– Нет, – сказала Рита. – Я тебе не позволю.

– Все нормально. Так будет лучше.

– Для кого? Делии? Но не для Теи. – Она наклонилась ко мне. – Она в порядке, снова рисует, но она не такая, какой была. Она не так счастлива, как прежде, когда ты брал ее с собой на прогулку и…

– Она не так счастлива, потому что все еще восстанавливается после Бретта, – возразил я. – Не во мне дело.

Рита скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

– Ты был прав насчет того, что приносит Тее счастье, Джим, за исключением того, что забыл включить себя в это уравнение.

– Так лучше…

– Прекрати это твердить, – перебила она. – Вам с Теей так не лучше.

– Нет никаких «нас с Теей», – возразил я с горящим лицом. – З-з-забудь. – Встал и пошел к двери.

– Джим, – позвала Рита, и ее мягкий тон остановил меня. – Ты хороший человек. То, что ты готов ее оставить, лишь доказывает это. Но как насчет тебя?

– А что со мной?

– Ты заставил всех нас задуматься о счастье Теи. Сделал его важным.

– Потому что оно важно.

– И твое? Как насчет твоего счастья?

«Я не знаю, что это такое».

– Я должен вернуться к работе.

* * *

Я нашел Алонзо на скамейке снаружи, у него был перекур. Босс поднял руку, прежде чем я успел заговорить.

– Я знаю. Рита добралась до меня первой. Почему?

Я пожал плечами.

– Просто пришло время.

– Это из-за мисс Хьюз?