Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
– Первый круг – мелкие твари, их способен был призвать более-менее обученный маг. И призывали. Их кровь хорошо принималась людьми, а сил хватало для изменений. Мне было семь, кажется, когда я призвала и поглотила первого. И доказала, что достойна носить имя отца. Потом были еще. Меняться надо потихоньку.
– А…
– Второй круг готовит тело и разум к принятию большей силы. Но тоже твари мелкие, хотя уже и способны существовать в этом мире. А вот демоны третьего круга и выше достаточно сильны, чтобы не нуждаться в материальном сосуде.
Наверное, это полезная информация.
Только
– И вызвать их, и удержать, и подчинить куда как сложнее. Но зато их можно использовать. Этого повели на арену, я помню… я тогда тоже пошла. И не только я.
Тихий вздох.
– Тот демон, сердце которого я съела, принадлежал к числу высших.
Я почувствовала, как ледяные пальцы разжимаются.
– И другие… потом… я не знаю, мы стали сами демонами? Но теми, что способны удержаться в этом мире, или же это они свели нас с ума?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Не спрашиваю. Я… я просто…
Осторожное прикосновение.
– Я постараюсь их не убить. Но вы поспешите. Вы нужны мне… нам нужны… здесь очень плохо. Теперь я понимаю, насколько мучительно было им… и…
– Мы придем.
Я все-таки нашла в себе силы не оборачиваться.
Просто закрыла глаза, позволив и городу, и горам истаять. И… и вернулась в комнату. В ту самую заклятую ли, проклятую ли комнату, что осталась в Замке.
К зеркалу.
– Свет мой зеркальце, скажи… – пальцы коснулись глади, а трещинка-то разрослась. Я помню, она была совсем крохотной, сейчас же протянулась вдоль рамы, выпустив нити-побеги. – Да всю правду… покажи, пожалуйста. Я просто хочу знать, что он жив.
Жив.
И… и Ричард смотрел в зеркало, даже показалось, что сейчас он поймет. Нахмурится. И скажет:
– Ты же обещала.
А мне станет невыносимо стыдно.
И я отвечу, что да, обещала, но… женщинам порой сложно держать слово. Особенно, когда мир вот-вот погибнет. А это недопустимо. Как позволить миру погибнуть, когда у тебя личная жизнь почти наладилась?
Глава 22. О том, что некоторые тайны имеют обыкновение выходить на свет божий
«В любой из наук важна последовательность. И тот, кто ищет знаний, не может разом обрести все. Ему предстоит долгий путь от малого к великому, ибо так заповедано богами»
Лекция о сути науки и пути познания, читанная почтеннейшим магистром Алозиусом студиозусам первого года обучения.
Кости Брунгильда вынесла. Не то, чтобы этакое соседство кого-то смущала, скорее уж как-то… неудобно было перед покойницей, что ли.
Мудрослава коснулась простыней, и те рассыпались прахом.
– Сундуки открой, – рядом появилась полупрозрачная тень. – Сундуки были зачарованы на нетленность. Правда, давно уже, но мало ли.
– Спасибо.
Мудрослава крепко сомневалась, что в сундуках этих сохранилось хоть что-то, все-таки
любые чары свой предел имеют, но подошла к ближайшему.– Здесь ткани, – Эония не собиралась исчезать. – Лучше тот. Там наряды.
Сундуки были узкими и с покатыми крышками, покрытыми резьбой. Медные накладки потемнели, как и серебро, украшавшее сундук, а вот дерево со временем обрело насыщенный вишневый оттенок.
– Это каменный дуб, – произнесла вторая тень. – Когда-то весьма ценился. Он и сам по себе крепкий, и силу способен принять. А потому его часто использовали, особенно в сочетании с серебром и кровью.
Мудрослава с трудом удержалась, чтобы не одернуть руку.
Крышка поддалась не сразу. То ли приржавели все же петли от времени, то ли заросло все грязью, но Мудрослава не справилась бы.
– Погоди, – Брунгильда отодвинула в сторону. И крышку подняла легко.
Пахнуло лавандой. И запах этот показался отвратительно резким.
– Надо же… и вправду, – пробормотала Брунгильда.
– Это из шерсти, – Эония вздохнула и мечтательно прищурилась. – Из мягчайшей шерсти горных коз. Они легкие и теплые… бери вот эту, голубую, тебе к лицу будет.
Мудрослава осторожно коснулась ткани. Не отпускало чувство, что та вот-вот рассыплется. Но нет. Мягкая… и легкая… таких она в жизни не видела.
– А как это носят-то? – поинтересовалась Брунгильда, поднимая за плечики платье, больше похожее на нижнюю рубаху.
– Обыкновенно. Берут и надевают. Сюда просовываешь голову, а туда – руки…
– Нет, это я поняла, но… – Мудрослава поняла, что краснеет. Это… это ж она почти голою будет. – Оно же… оно же тонкое совсем!
И представить себя в этаком непотребстве…
– Это туника, наверх можно еще столу, но если не замужем, то и не обязательно… вон там, дальше. Вы смешно одеваетесь. Как варвары.
– Я… – Брунгильда протянула рубаху ладхемской принцессе. – Пожалуй, что и так останусь. В своем.
И ладонью по штанам провела.
– Я… – Летиция покраснела густо-густо, верно, представив себя вот… в этом. – Пожалуй… тоже.
– Не дури, – покачала головой островитянка. – Твое платье только на лохмотья годится. А мужская одежда тут есть?
Нашлась и мужская, пусть и в другой комнате. Вот только с виду она мало от женской отличалась.
– Я… – Яр пощупал плотную ткань и вздохнул, верно, не слишком готовый к преображению. – А как они в этом вот… как вы в этом вот… воевали?
И платье к себе приложил. Хмыкнул и поглядел на сундуки.
Те стояли в другой части дома, но от виденных прежде отличались мало.
– Империя жила в мире, – наставительно произнес призрак. – Давно уже… говорят, что во времена далекие её построили на крови и мечах, что тогда-то каждый вольный человек умел обращаться с оружием, но то – история. Перед падением Империя была велика. И если случались войны, то где-то на границах. Да и… воевали солдаты.
А они вряд ли носили платье в пол.
Ладно, не в пол, мужское было чуть ниже колен.
– А…
– А солдаты принадлежали Совету. И Императору. Они создавали их, как и многое иное, на чем держалось величие Империи.