Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Пять новелл для принцессы книга 7
Шрифт:

–  Тебе туда рано, - сказала она.

Он никогда не видел ее лица так близко. Почему он приписывал ей такое величие. Никакого величия в ее лице не было. Добродушный взгляд с хитрецой, сдержанная улыбка.

–  Эл, что произошло?

–  Хм, видишь ли, Браззавиль, я не могу тебе объяснить. Просто мне поверь. Твое прошлое вернуть нельзя, но твое будущее никто не отменял. И у тебя есть настоящее. Я желала быть настоящим, а не туманной иллюзией. Согласись, мне не идет туманный образ. Потрудись его изменить.

–  Так я любил тебя?

–  Да-а, - многозначительно протянула она с иронией.

А потом клялся мне служить. За то и пострадал. Эти звезды - свет, но это свет далекого прошлого. Я желала бы стать твоим прошлым.

Она казалась столь обыкновенной, что он удивился ее словам.

–  Служить тебе? Чем?

–  Я не могу сказать, что ты имел в виду, когда клялся.

–  Я был дерзок?

–  Очень.

–  Да. Я скорее всего был дерзок. Пусть. Но чем я исполню свой долг перед тобой?

–  Нужно говорить не так. Какой долг ты мне вменишь?

–  Каким будет мой долг? Что ты мне вменишь?

–  Служить смертным. Беречь равновесие в этом мире. Хранить в порядке то, что существует.

–  А я смогу? Я - бродяга.

–  Ты Браззавиль, сын Браззавиля - хранителя порядка и равновесия.

–  Но как же мои слова любви?

–  Юношеский бред. Присмотрись повнимательней. Ты пылаешь ко мне любовью?

Он даже засмеялся.

–  Нет. Вовсе нет. Ты не похожа на ту, что я люблю.

–  Вот видишь, кое-что уже прояснилось. А теперь выбирай.
– Она выпустила его руку, и мир качнулся.
– Эти звезды или дороги?

–  Эти звезды и обозначают дороги.

–  И по какой из них желаешь пройти?

–  Я хочу пройти рядом с тобой. Научи меня, как стать королем, и я исполню вмененный мне долг.

–  Хорошие слова. Следуй им. Я не берусь решить твою судьбу. Но я тебе помогу.

Она протянула ему ладонь снова, и он сжал ее.

Он встретился взглядом с Эл, она добродушно улыбалась, но звезд вокруг не было. Дневной свет, облака в небе и пасмурный день.

Он вцепился в ее кисть с такой силой, что побелели пальцы.

Полага, растревоженный непонятным происшествием, смотрел испуганно и одновременно с интересом, все больше на Эл, потому что видел в ней причину.

–  И что с ним было?
– спросил он.

–  Не знаю, - ответила Эл.
– Не привык к горам, должно быть. Вот что. Тебе сегодня охотиться, а я побуду с ним. Согласен?

–  А у меня выбор есть?
– спросил он недовольным тоном и стал собираться на охоту.

Когда Полага ушел, Эл села рядом с молодым человеком, спустив голенища сапог и сложив ноги по-турецки.

–  Как ты себя чувствуешь?
– спросила она.

Он осмотрел пространство.

–  Легко. Необычно легко. Как будто отдыхал целую вечность. Я слышу много шумов и краски другие.

–  Не пугайся, если это состояние повториться. Не пугайся. Время от времени ты будешь снова впадать в него. Ты сам разберешься, как вести себя. Ты даже будешь улавливать момент, когда очередной обморок приблизится.

–  С тобой случалось такое?

–  Раньше довольно часто. Только было это уже давно. Это признак, что ты не реализуешь силу, которую начал копить. Я считаю твой обморок - хорошим знаком. Вот что. Мы изменим планы и поживем здесь еще какое-то время, пока ты не привыкнешь к

новым ощущениям. Назад к людям тебе пока не нужно. А теперь расскажи, что ты видел.

–  Откуда тебе известно?

–  Рассказывай.

–  Я видел ночное небо, безграничное. Там была ты. Ты была в сером, простой одежде, без плаща и казалась обычной. То есть, не такой строгой и непонятной, как сейчас.

Эл вслушивалась в тембр его голоса. Прежде он говорил с хрипотцой и тихо, словно боялся сказать лишнее слово голосом обветренного скитальца, который тянет на плечах груз неведомо куда, неведомо зачем. Теперь голос стал чище, без хрипоты и в нем появились проникновенные нотки, которые заставляли ловить произносимые им звуки, просто ради удовольствия.

В прежние годы она назвала бы парня братом по несчастью, поскольку наблюдала приступ, подобный тем, что переживала сама. У Полаги едва не случилась истерика, когда в темноте тело его друга засияло голубым светом. Эл отгоняла его на безопасное расстояние, когда не подействовали уговоры - пригрозила. У Полаги голова пухла от вопросов, а Эл не собиралась на них отвечать.

–  Я не вспомнил, откуда знаю тебя, - сообщил он.

–  Я же ответила, - напомнил Эл.

–  А где твой плащ?

–  Сняла.

Эл решила, что не стоит рассказывать о том, что произошло в действительности. Силы воображения у парня хватило на то, чтобы преобразить ее из черного человека в девушку в платье, которое он помнил. Плащ сыграл с ней шутку, потому она его и сняла. Определенно, способность досталась ему от отца. Она не однократно наблюдала, как Браззавиль старший манипулировал искаженными ею объектами, возвращая им прежний вид. Поскольку ей не известны свойства забвения, в которое погрузил молодого человека владыка, то и не стоит отрицать, что родовые качества остались.

–  Значит, ты причина того, что я не помню ничего кроме дороги?

–  Я бы не согласилась с таким утверждением, но другого-то я тебе сообщить не могу. Пусть я буду виновата, - согласилась Эл.

Он больше ничего не спросил, лежал, глядя в небо, и думал.

В течение зимы подобные случаи повторялись неоднократно. Полага сбился со счета, нервничал, не находя объяснения странному свечению, которое исходило от Бродяги, когда он терял чувство реальности и бредил, разговаривая с кем-то. Эл томила Полагу молчанием, как и Бродяга, между ними возникли отношения, в круг которых Полагу не допускали. Он не злился, его распирало любопытство. Бродяга менялся на глазах, в лучшую сторону. Бродягой его теперь не называли, поскольку Эл упорно называла его Браззавилем, понемногу и Полага привык так его называть.

Зима тянулась долго. Обучение прекратилось как-то внезапно, Эл начала пропадать на день или больше.

Полага тоже понял, что его военные навыки уже недостаточны, чтобы молодой человек смог продолжить обучение.

–  Ты бы сама за него взялась, - предложил он Эл.

–  Зачем?
– спросила она с некоторым удивлением.

–  Ты должна знать какие-то хитрые приемы.

–  С чего ты взял?

–  Хотя бы с того, что ты ходишь по округе одна и не боишься.

–  Так бояться нечего. Пустые места, одни зверьки маленькие, - равнодушно ответила она.

Поделиться с друзьями: