Пять попыток вспомнить правду

— Ты помнишь, что маги поклоняются своей праматери — Гесте? — спросил он, чуть наклонив голову вбок, и я кивнула, всеми фибрами души желая отодвинуться от него подальше, но заставляя себя держаться спокойно. — Геста не в силах снять проклятие, на это способна только её сестра. Таната. А для этого к ней нужно воззвать. Никто из нас сделать этого не может. Наши души обещаны нашей богине, Гесте, и если кто-то из нас попытается обратиться к Танате, то праматерь сочтёт это предательством и убьёт воззвавшего. А вот ты, Гвен, смогла бы провести ритуал и воззвать к Танате, потому что твоя душа пока не обещана никому из богов. Ты можешь провести ритуал и попросить Танату снять проклятие с тебя и всего нашего рода. Мы достаточно настрадались и с лихвой заплатили за ошибку отца. Их с матерью уже нет в живых, а мы всё ещё платим непомерную цену за один единственный поцелуй… Если ты снимешь с нас проклятие, то я даю слово, что позволю тебе идти своей дорогой и никому не раскрою, что ты чужемирянка. А чужемирцев в нашем мире очень не любят…

Глаза Бреура были очень близко, и я завороженно в них уставилась, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, но видела лишь холодный расчёт.

— Только и всего? Обратиться к Танате и попросить снять проклятие? — недоверчиво спросила я.

— Только и всего, — уверенно кивнул он. — Я бы сделал это сам или даже отдал свою жизнь, если бы только был уверен, что сёстрам это поможет. Видишь ли, Гвен, я действительно люблю свою семью. Но я бессилен перед проклятием, и это сжигает меня изнутри.

Во мне проснулось сочувствие. Настоящее, искреннее сочувствие к человеку, который родился с такой ношей и нёс её сквозь жизнь, расплачиваясь за чужие ошибки. Кто больше виноват в проклятии? Амбициозный дед Болларов? Отец Бреура, который понимал, насколько серьёзными могут быть последствия измены, и всё равно согласился на помолвку с постылой Моэрой, а потом целовал возлюбленную? Но кто знает, возможно, это их мать поцеловала его, умоляла остаться и отказаться от невесты? И если так, то разве можно её за это осуждать? Любящему сердцу больно отпускать, особенно зная, что чувства взаимны. Или виновна жестокая и мстительная Моэра, так и не простившая жениху, что он посмел любить другую? Вот только проклятие закрепила богина. Таната сочла, что проступок достаточно серьёзен, чтобы наказать…

Сложно, очень сложно.

В любом случае, карты розданы, а я уже сижу за игровым столом. Могут ли у меня на руках быть козыри?

— Если я правильно поняла ситуацию, то никакой спешки с проведением ритуала нет. Я не могу согласиться на него вот так сразу, мне нужно узнать и прочитать больше, — наконец ответила Бреуру. — Я слишком плохо ориентируюсь в реалиях этого нового мира, чтобы принимать скоропалительные решения. Но при этом я ни в коем случае не отказываюсь. Мне просто нужно больше времени, чтобы всё осело в голове.

Он чуть наклонил голову набок и сказал:

— Разумно. С одной стороны, мне нравится, что ты осторожна. С другой — я не хочу полагаться на волю случая и уж конечно не собираюсь упрашивать тебя, Гвен. Не хватало ещё унижаться перед чужемирянкой, отнявшей тело моей сестры.

Он коснулся моей руки возле локтя, и по телу светящимися искрами потекла его магия, вызывая странное онемение.

— Это парализующее заклинание. Не бойся, оно безвредно. Мы используем его, чтобы снять боль у пациентов и обездвижить их перед операцией. Видишь ли, Гвен, я не могу пустить ситуацию на самотёк. Ирвен — довольно привлекательный мужчина, и отправляя тебя к нему, я должен быть уверен, что в этом для моей семьи больше пользы, чем возможного вреда. Кроме того, меня не устраивает то, что ты «подумаешь» о ритуале снятия проклятия. О нет, дорогая несестра. Мне нужно, чтобы ты его выполнила, так что я предприму некоторые шаги для того, чтобы это произошло.

Беловолосый маг поднялся на ноги, удовлетворённо наблюдая за тем, как я безвольно распласталась в кресле. Вернулся к своему рабочему столу, достал из ящика старую кисточку и небольшой флакон с переливающейся ртутью жидкостью.

Положил на столешницу древнюю книгу в кожаном переплёте и раскрыл на странице с картинкой ритуала. Из моего положения разобрать буквы было невозможно. Он перерисовал схему, проверил несколько раз, а затем свернул листок и положил в карман.

Достал из-под стола походный лекарский чемоданчик, раскрыл. Выудил небольшой металлический пенал и щедро плеснул в него пахучей жидкости. Внутри мелькнули серебристыми лезвиями скальпели. Закрыл крышку и убрал пенал в нагрудный карман. Движения Бреура были уверенными и спокойными, а у меня в душе поднималась безмолвная паника. Сердце стучалось где-то в горле, ноги от страха заледенели.

— Больно не будет, — уведомил он.

Словно боль — единственная из возможных проблем.

Следующим движением он подхватил меня на плечо и понёс прочь из кабинета. Вскоре мы оказались на крыше, плоской и залитой светом поднявшейся луны.

Бреур усадил меня на отполированный пол ритуальной площадки и прислонил спиной к каменному возвышению, на которое положил металлический пенал и листок. Для них нашлись специальные углубления и подставка с зажимом. Закончив, маг вскинул голову и посмотрел на восходящую луну.

— Уже можно. Жаль, что полнолуние уже прошло, но ничего, Геста ещё сильна.

Лично для меня луна выглядела достаточно полной, разве что чуть овальной, но я уже знала, что полнолунием считаются только три последних дня месяца, время Гесты.

Голубые лучи заливали безмолвное пространство плоской крыши. Бреур присел рядом, повернул меня правым виском к свету и начал ритуал. Я не могла спрашивать, поэтому надеялась, что он хотя бы пояснит, что делает, но он работал молча.

Сначала вычертил кисточкой рисунок на моём лице — обвёл печать и дорисовал несколько новых завитков, а потом прошёлся по ним скальпелем, приговаривая:

— Луна мне свидетель: озвучиваю своё право старшего от крови — повелевать! Луна мне свидетель: прошу своё право старшего от крови — повелевать! — голос Бреура звучал едва слышно, но казалось, будто он заставляет голубоватый свет сиять ярче. — Луна мне свидетель: беру своё право старшего от крови и повелеваю — подчинись мне!

Когда прозвучали последние слова, сознание словно подёрнулось рябью.

Коварный маг коснулся меня снова, и онемение прошло. Висок защипало, когда он заживлял порезы.

— А теперь слушай внимательно, Гвен. Я приказываю тебе сделать несколько вещей. Первое: подписать сегодня договор с Ирвеном Блайнером и отдать мне все деньги, причитающиеся за исполнение твоих обязанностей. Второе: соблюдать и добросовестно исполнять этот договор. Третье: не доставлять проблем, постараться понравиться и подчиняться Ирвену Блайнеру, но только если его приказы не вступят в противоречие с моими. Четвёртое: не терять невинность до брака. Целоваться я тебе разрешаю, мало ли, вдруг это к чему-то приведёт? Пятое: сразу после смерти Ирвена Блайнера или по истечению срока договора провести ритуал снятия нашего семейного проклятия, воззвав к Танате. И наконец шестое: никому не рассказывать о том, что я сделал и приказал, а также о том, что ты — чужемирянка. Кивни, если всё поняла.

Я медленно кивнула, глядя в ледяные глаза.

— Жаль, что я не могу приказать тебе женить на себе Блайнера, получилось бы красиво. Но ты, скорее всего, сойдёшь с ума, если я наложу на тебя приказ, исполнение которого зависит от воли другого человека, так что не будем рисковать. Пока этого достаточно, а если ситуация потребует моего вмешательства, то я тебя навещу.

Внутри меня всё пылало от возмущения и хотелось оказаться подальше от мерзкого Боллара.

Но пришлось терпеть, пока он помог мне собраться, показал, как делиться силой, сунул в руки несколько целительских книг и схему ритуала снятия проклятья, а потом усадил в экипаж. Общество «брата» доставляло физический дискомфорт, и я пока не знала, насколько сильно повредят мне его приказы. С одной стороны, его даже можно понять — он не доверял чужачке и хотел убедиться, что она будет соблюдать договор и не станет портить репутацию остальных сестёр. С другой — было до слёз обидно и противно, что он поступил вот так.