Пять шагов навстречу

Не понимаю, почему он останавливается в проёме, то же самое непонимание читается на лице Ди.

— Знаешь, почему ты отказываешься сесть со мной? — улыбается Мэйсон.

— Удиви меня, — киваю, скрещивая руки под грудью.

— Потому что не можешь думать в моём присутствии.

— Да, ты определённо прав.

Скепсис в моём голосе распознает даже глухонемой, но Мэйсон лишь подмигивает и смеётся, потому что слишком уверен в собственной правоте. Честно говоря, именно так и есть. Чаще всего, я не могу сосредоточиться рядом с ним. Власть над собственной головой даётся с трудом. Обычно я застаю себя на том, что рассматриваю его, хотя должна заниматься учёбой. Если он рядом — я смотрю на него, если его нет — я думаю о нём. Так или иначе, всё крутится вокруг него. Иногда это пугает, но когда слышу его приятный голос или шёпот, мгновенно меняю мнение.

Встряхнув головой, фокусирую внимание на листе, но глаза находят белый конверт. Когда он появился и благодаря кому? Либо я настолько слепа, когда рядом Мэйсон, либо это его рук дело. Есть третий вариант: он появился, когда я думала о Мэйсоне. Господи, я слишком много думаю об этом парне. Кручу конверт в руках, но не обнаруживаю ни единой надписи. Вокруг слишком мало студентов, чтобы подсунуть его незаметно. В итоге, просто открываю, обнаружив внутри листочек с запиской и какую-то плотную карточку. Первой открываю записку.

Сердце делает несколько прыжков на месте, бешено стуча в груди. Я не сразу могу понять слова, но узнаю почерк Мэйсона, который пишет: «Ты хотела путешествовать, а я не смогу тебя отпустить. Могу дать другое, что ты тоже любишь». Дрожащими пальцами вытягиваю карточку, которая является сертификатом на курсы фотографов. В моём распоряжении не только базовый, а всё, что только можно предоставить. Целый набор и спектр обработки, стилей и тонкостей.

Кресло рядом занимает Эмили, а я собираю в охапку сертификат, конверт, записку и бегу на выход из аудитории, чтобы не потерять Мэйсона среди коридоров здания. Чуть ли носом не проделываю дыру в стене напротив, когда запинаюсь о порог, но вовремя ориентируюсь и собираюсь, балансируя на ногах. Бегу так быстро, как только могу, огибая поворот за поворотом, стараясь не убить по пути кого-то из студентов. Наконец-то, нахожу глазами нужного человека, затормозив и застыв на месте. Я уже видела парней, которые сейчас его окружают. Они были с ним в кафе, только сейчас к ним присоединился Ди. Парни смеются, и Мэйсон тоже, держа руки в карманах джинс.

Карие глаза находят мои, и я срываюсь с места, за долю секунды повисая на его шее, которую сжимаю так сильно, что Мэйсон начинает откашливаться, вероятно, из-за нехватки кислорода. Его руки обвивают талию, и пока остальные пялятся на нас, парень делает несколько шагов в сторону, пока я продолжаю висеть на его шее.

— Что, уже? — посмеивается он. — Не знал, что ты можешь соскучиться так быстро.

— Ты придурок, Картер, — хмыкаю я, утыкаясь в изгиб шеи.

— Ты уже это говорила.

— Буду говорить, пока не надоест.

Опускаюсь на ноги, чувствуя ровную поверхность, и тяну Мэйсона ниже, чтобы оставить на губах миллион поцелуев. Улыбка не сходит с его лица, в то время как я содрогаюсь не только изнутри, но и снаружи, сжимая его футболку в кулаках, а он мою талию. Хочется смеяться, но я слишком занята его губами, чтобы позволить радости и благодарности выйти наружу другим путём. Оставляю очередной поцелуй и утыкаюсь в грудь, втягивая аромат геля для душа, который он использовал утром. Дело не только в приятной свежести геля, а в том, что он мешается с ароматом тела Мэйсона. Он стал болезненно родным. Я утыкаюсь в его подушку, когда он уходит на тренировку, одеваю его футболку, чтобы пахнуть им или ощущать его близость, а когда он дома, могу дышать до такой степени, что легко задохнусь или получу передозировку.

— Спасибо, — шепчу я, поднимая глаза, чтобы посмотреть в его.

Упиваюсь улыбкой, которую он дарит и тем, как его губы касаются моего лба. Закрываю глаза и таю под теплотой прикосновений.

— Хочешь уехать? — предлагает Мэйсон.

— Я больше не хочу возвращаться на лекцию. Всё равно ничего не пойму.

Мэйсон берёт мою ладонь, переплетает наши пальцы и прощается с парнями, которые продолжают ошарашенно палиться нам вслед. Прижимаюсь к нему, не расцепляя рук, а он в ответ закидывает её на моё плечо и подмигивает.

— Умеешь водить?

— Немного, — киваю я, но в моих словах есть капля лжи. Как только мне исполнилось шестнадцать, я сразу получила права и на дороге чувствую себя также комфортно, как рыба в воде.

— Попробуешь?

— Что? Сейчас?

— Как всегда, — смеётся Мэйсон.

— Если расколочу какую-нибудь тачку, то платить будешь сам.

— Хорошо.

— Тебя это не останавливает? — щурюсь я. — Твоей тоже влетит.

— С кем ни бывает, — жмёт плечами парень. — Главное остаться целыми.

Открываю рот, но тут же хлопаю им, скрывая улыбку. Ещё один плюс в его копилку: Мэйсон не беспокоится за железку, он думает о нас. Он доверяет мне машину, которая стоит баснословную сумму денег. Мне придётся работать на пяти работах безвылазно, чтобы расплатиться за неё хотя бы за пять лет. Возможно, преувеличиваю, но я не садилась за руль длительное время.

Мэйсон подходит к пассажирской двери, бросая мне ключи через крышу, а я искоса оглядываю парковку на количество занятых мест. Благо, что сегодня почти пусто. Молю свои умения не растеряться со временем, хотя папа всегда говорил, что это в моей крови, как и в его. Мы оба любили сидеть за рулём.

Старое забытое чувство окутывает приятными воспоминаниями и перерождается во что-то новое. Провожу ладонями по рулю, ощущая извилистую поверхность, и зажимаю тормоз, смакуя тихий рык мотора, оживающего с поворотом ключа зажигания. На секунду закрываю глаза и чувствую рядом папу, который шутливо хватался за поручень и смотрел на меня напуганными глазами, произнося молитву, после которой мы оба смеялись и спокойно выезжали на дорогу. Мне почти удаётся вернуться в прошлое, но аромат сбивает это наваждение.

— Если боишься, то не стоит, — говорит Мэйсон.

Посылаю ему улыбку и смотрю по сторонам, резко выезжая с парковочного места, из-за чего у него открывается рот.

— Черт, да ты умеешь и не боишься, — усмехается он.

— Папа научил меня ещё в пятнадцать, и я сразу сдала на права в шестнадцать.

— Давай! — подталкивает Мэйсон.

— Тебе жить надоело?

— Давай газу, Трикс.

Вдавливаю падаль, и клубы дыма моментально скрывают видимость за спиной, остаётся только запах жжёной резины и адреналин, моментально наполняющий клетки крови.

— Жми, крошка.

Убираю ручник, и машина моментально устремляется вперёд, из-за чего становится невыносимо жарко, а холодок пробегает по спине. Вцепляюсь в руль и, улыбаясь, визжу то ли от страха, то ли от восторга, пока Мэйсон смеётся на пассажирском кресле. Резко даю по тормозам, и весь дым окутывает машину, погружая её в туман.

— Вот же нахрен! — чуть ли не визжа, восклицает он. — Почему не говорила?

— Ты не спрашивал.

— Что я ещё не знаю? Ты умеешь играть в теннис, водишь, не умеешь печь, но готовишь, может, ты хренов профессиональный маляр?