Пять веселых повестей
Шрифт:
– Совершенно справедливо, - подхватил добрый дядя.
– Надо учить! Вот и давайте лучше побеседуем с молодым человеком. Может быть, нам удастся убедить его, перевоспитать.
– Здесь не детский сад! И не исправительная колония!
– хмуро возразил администратор.
А я стоял и упрямо повторял:
– Отдайте мой паспорт. Отдайте!..
– С юридической точки зрения, вы не имеете права отбирать у него паспорт. Вот побеседовать, объяснить, даже в крайнем случае сообщить в школу…
За этот «крайний случай» и ухватился администратор. Перебив доброго дядю, он сказал:
– Ладно.
– А вот мы побеседуем с молодым человеком, обратимся к его совести, - не отступался добрый дядя.
– И тогда, быть может, отпадет необходимость в вашем звонке.
– У этих сорванцов нет никакой совести!
– выходил из себя администратор.
– И не к чему нам с вами обращаться. Просто не к чему! Вы - культурный человек, газеты читаете, наверно. А что там пишут? «Не проходите мимо! Не проходите мимо!» А вы проходите и даже, можно сказать, пробегаете. Наверно, еще прикуривать детям на улице даете и билеты у них покупаете по двойной цене. Знаем мы таких! Читали! Хватит!
– Вот именно: хватит!
– поднялся добрый дядя.
– Довольно. Вы - сторонник карательных мер, а я - воспитательных. И мы с вами никогда не договоримся. Я вот уж второй раз сегодня наблюдаю, как этого молодого человека ругают, но даже не пытаются побеседовать с ним по-человечески, объяснить…
– Мне некогда тут болтать со всякими сорванцами, - ответил администратор.
– А чем вы так уж заняты, интересно знать?
– с ехидством, которого я уж никак не ожидал от него, спросил добрый дядя.
– Билеты Льву Петровичу организуете?
– Уж не вам по крайней мере!..
Я понял, что ни добрый дядя, ни его зять из Актюбинска сегодня в кино не попадут. И все из-за меня!
Администратор достал мой паспорт из ящика и, держа его в руке, спросил:
– Так какой номер вашей школы?
Я мог бы, конечно, назвать любой номер. Любой!.. Но я так много хитрил и обманывал в этот день, что мне вдруг очень захотелось сказать правду. Да и перед добрым дядей было неудобно: ведь он так верил в возможность моего исправления! И я назвал номер своей школы, как-то даже не подумав в ту минуту, что опасность грозит вовсе не мне, а Диме. Ни в чем не повинному Диме!
Администратор с недоверчивой улыбочкой зашелестел страничками Диминого паспорта. Добрался до прописки и стал изучать ее, чуть не разглядывая на свет.
– Да… По району совпадает. Странно!..
– сказал он.
– Завтра же позвоню директору школы. Учить таких надо!
Добрый дядя смотрел на администратора с жалостью, как на какого-нибудь конченого человека.
– Эх, не верите вы людям! А ведь столько, наверно, разных фильмов видели. Могли бы уж научиться!..
Не дожидаясь ответа, он вышел из маленькой комнаты, зло постукивая своей палкой. И совсем даже забыл о билетах на девятичасовой сеанс - вот до чего рассердился!
А я, спрятав Димин паспорт в боковой карман курточки, тоже поплелся вслед за ним.
Добрый дядя нарочно шел очень медленно, чтобы я мог догнать его. А когда я догнал, он остановился и сказал:
– Вот вы, молодой человек, читали сегодня книгу двух блестящих сатириков. Читали? И вполне законно восторгались ею. А не подумали вы о том, что, будь эти сатирики сейчас живы и узнай они
о вашем сегодняшнем поступке, вы бы вполне могли стать мишенью для их беспощадного пера. И очень даже удобной мишенью!Добрый дядя не знал, что я уж давно сделался такой мишенью: ведь не зря же, оказывается, Дима сравнивал меня с «великим комбинатором»!
Я ничего не ответил лысому дяде, а только низко опустил голову и поплелся дальше. А он, видно, пожалел меня и постучал своей палкой, требуя, чтобы я вернулся.
– А вообще-то, молодой человек, запишите телефон одного моего друга по гимназии и коллеги - специалиста в области желез внутренней секреции. Он поможет вам… Как бы это сказать?.. Ну, подрасти немного… Окрепнуть! И в плечах стать пошире. А то вы несколько хилы для своего возраста. Да-да… несколько жидковаты…
«ХВАТИТ С НАШЕГО ДИМЫ, ХВАТИТ!..»
Витька ждал меня на улице. Он бродил вдоль кинотеатра, волоча портфель чуть не по тротуару и печально постукивая им то по одной, то по другой ноге. Вид у него был самый виноватый.
– Все из-за меня-я? Да-а?..
Я махнул рукой.
– Пошли домой. Там разберемся.
– Домо-ой? А как же билет?
И тут только я вспомнил, что в кармане у меня лежит билет на очередной сеанс.
– В кино я не пойду. Иди сам, если хочешь.
Я протянул Витьке билет. Он осторожно взял его, потом вернул мне. Потом снова взял и стал разглядывать все печати и штампы, которыми, словно какой-нибудь лиловой татуировкой, был разукрашен весь билет.
– Не-ет, один я не пойду. Давай продадим лучше. За двадцать копеек сразу купят.
– Продавать?!
– набросился я на Витьку.
– Как ты сказал: продавать? Нет уж, хватит! Хватит с нашего Димы на сегодня!
– А при чем тут ваш Дима?
– Очень даже «при чем»! Подумают, что мы спекулируем, задержат, а влетит снова нашему Диме. Хватит!
Я со злостью разорвал билет на мелкие синие клочочки и, как говорится, развеял их по ветру.
«Бедный Дима!
– думал я ночью, ворочаясь с боку на бок, и вздыхал.
– Бедный!..»
Дима уже дважды интересовался, почему я не сплю и не получил ли я случайно двойку. Потом он спросил, не выдал ли я себя где-нибудь за участника экспедиции в Антарктиду. Дима был уверен, что я способен решительно на всякую выдумку. Не дождавшись моего ответа, он еле слышно и безмятежно, как младенец, засопел носом.
Если бы он знал, что его ждет завтра! Пришлют домой штраф - это раз. Не пустят в читальню - это два. Пожалуются директору школы - это три. Ну, штраф - еще полбеды. Несколько дней не буду завтракать - мне ведь не привыкать!
– и все уплачу. А как быть с читальней и с директором школы?
Надо завтра все же рассказать Диме. Нет, не завтра, а сейчас же, сию минуту! Я вскочил с кровати, прошлепал по полу и тихо дотронулся до Диминого плеча.
– Ты не спишь?
Идиотский вопрос! Как будто я не видел, что он спит как убитый. Еще два-три энергичных толчка - и Дима ожил. Он открыл глаза. И, как всегда бывает со сна, не сразу понял, где он и что с ним происходит. А потом во всем разобрался и преспокойно спросил: