Пять веселых повестей
Шрифт:
– Бабушка с этим биноклем в театр ходила!..
– как-то мечтательно произнес Нытик.
– Подумаешь, в театр! Всякую там ерунду смотрела!.. А мы вот увидим спутника. Понимаешь: искусственного спутника Земли! Твоя бабушка должна быть просто счастлива за свой бинокль, что ему на старости лет выпала такая честь! Понял?
Решено: завтра, в половине шестого утра, мы уходим из дому для научных наблюдений!
14 ноября.
Мне казалось, что я всю ночь не спал. Но это было, наверно, не совсем так, потому что мне снились сны. А раз они снились, значит я все-таки
Я протянул руку, чтобы остановить звонкий дребезжащий голосок, но будильника на стуле не было. Вот удивительно: ведь вчера я поставил его именно сюда! А теперь он трезвонил откуда-то с книжного шкафа. Опять чудеса!
Зато рука моя наткнулась на что-то большое, твердое и продолговатое. Я быстро зажег настольную лампу - и Дима сразу заворочался и заворчал на своем диване:
– Эгоизм! Не может в темноте одеться!
Одеться в темноте я, конечно, мог. Но я никак бы не мог разглядеть предмета, лежавшего на стуле возле моей кровати. А это был настоящий полевой бинокль! Да, да, бинокль! Такой же точно, как те, с которыми ходят и в которые разглядывают поля сражений разные знаменитые полководцы на картинах и в кинофильмах. Честное слово, я подумал, что еще сплю. Я подбежал к дивану и тряхнул брата за плечо.
– Дима, я сплю, а?
– Завтра ночью ты будешь спать в коридоре! Совсем распустился!..
Нет, это было не во сне! Такую фразу мог произнести только мой старший братец Димочка и только наяву.
Но откуда же полевой бинокль? Откуда?! Я осторожно погладил его, прижал к груди, а потом взглянул сквозь его стекла на Диму. И брат сразу уехал на своем диване куда-то далеко-далеко, чуть ли не на край света. Я перевернул бинокль - и вдруг увидел прямо перед своим носом огромное, свирепое и малознакомое (потому что без очков!) Димино лицо.
– Сейчас же потуши свет!
Одевался я в коридоре. Наша соседка-старушка уже зажигала газовую плиту.
– И что ты так рано поднялся, Сева? Это нам, старикам, не спится. А тебе?..
– На спутника хочу поглядеть, тетя Паша.
– А зачем же вставать так рано? Поглядел бы днем: и светлее и видать лучше.
– Так он, тетя Паша, понимаете ли, в определенное время пролетает. Днем его не будет.
– Ну, погляди, погляди. Потом расскажешь на кухне. Это ты молодец!..
Вышел из комнаты папа в пижаме и с какой-то бумажкой в руке.
– Тебе, Сева, вчера, поздно вечером, прислали бинокль… Я положил его на стул, возле кровати. И еще вот эту записку просили передать.
– Как «прислали»? Как «просили»? Кто именно просил?
– Человек какой-то…
Папа потянулся и зевнул.
– Мужчина или женщина?
– Не знаю. Кто-то из соседей дверь открывал, а я не разглядел… Кажется, мужчина.
– Кажется! И как это можно было не разглядеть?!
Папа не спеша, будто ничего такого не случилось, пошел в ванную комнату.
Записка была напечатана на пишущей машинке: «Посылаем тебе полевой бинокль для наблюдений за спутником. Завтра же, после уроков, оставь его в своей парте - и сразу уходи! Не думай только следить. Если вздумаешь, будет беда!»
Внизу стояли три большие буквы: «ТСБ».
Что это значило? Кто прислал мне бинокль? И эту записку?!
И что такое «ТСБ»? Ведь никто, никто, кроме меня и Витьки, не знал, что мы собираемся наблюдать за спутником!Но размышлять было некогда - скоро уж этот самый второй спутник должен был появиться над Москвой! И я побежал к вешалке…
На улице было утро. Или, верней сказать, только так считалось, что это утро, а на самом деле еще стояла самая настоящая ночь. Было совсем темно. И шел мокрый снежок. И было холодно. Витька поеживался и по своей противной привычке скулил:
– Ну да-а, тебе хорошо-о: у тебя теплое пальто. А у меня куртка… Да-а, тебе хорошо-о: ушанку надел. А у меня кепка… А что ты прячешь под пальто?
– Тайна!
– Покажи-и… Ну, покажи-и…
– Не скули! Все равно не покажу. Вот придем на бульвар…
– Покажи сейча-ас!..
– Замолчи!
– А я тогда тебе бабушкин бинокль не дам! Вот!..
– Ха-ха-ха!
– сказал я громовым голосом прямо Витьке в лицо.
– Сдалось мне твое театральное старье! Отправь его в музей. Понял? У меня есть кое-что получше!
И тут я вытащил свой полевой бинокль. Витьку на утреннем морозе пот прошиб.
– Бинокль?!. Откуда?..
– Тайна!.. Сам не знаю.
– Как не знаешь?..
Но тут мы пришли на бульвар. Все лавочки были уже заняты. И это в шесть часов утра! Люди были с телескопами, с подзорными трубами. И только у меня в руках был полевой бинокль!
Рядом с нами на лавочке сидел старичок - маленький, сморщенный, замерзший. А телескоп у него был огромный, на высоком треножнике. Этот телескопище был похож на какую-то птицу с тонкими ногами и длиннющим клювом, только без крыльев.
– Тише, тише, молодые люди!
– зашептал он нам.
– Мы присутствуем при великом событии!..
И мы с Витькой стали переговариваться торжественным шепотом. Я долго разглядывал в свой могучий бинокль и бледное небо, и снежинки, каждая из которых казалась огромным снежным комом, и памятник великому русскому писателю.
А где-то внизу ныл Витик:
– Дай мне-е… Дай посмотре-еть…
Я оторвался от могучего аппарата и взглянул на Витьку. Он со своим стареньким бабушкиным биноклем был какой-то очень несчастный и смешной.
– На, посмотри немножко, - сказал я.
Витька прямо впился в круглые стеклянные линзы. И тут по всему бульвару пошел крик: «Летит! Летит!..» И Витька тоже заорал как полоумный:
– Лети-ит!..
Я вырвал у Нытика бинокль и направил его прямо в небо. И вдруг сердце у меня забилось, и так сильно, что я даже придержал его локтем: я видел, как по темному небу мчится красная звездочка. Наша! Красная!..
– Ур-ра!
– завопил я на весь бульвар.
И маленький замерзший старичок тоже вдруг разгорячился и подхватил хриплым голоском:
– Ур-ра! Ура, друзья мои!..
А когда мы шли с Витькой обратно домой, мы уже твердо решили, что полетим на Луну, на Марс и куда-нибудь еще подальше. Мы знали: так и будет! Мы знали это совершенно твердо!
А вот откуда появился вдруг полевой бинокль, мы еще не знали. Откуда же?!
17 ноября.
Летом можно гонять в футбол, зимой играть в хоккей. А что делать осенью? На улице слякоть, грязь и вообще противно.