Пять веселых повестей

Ребята стали приставать к председателю совета отряда Толе Буланчикову:

–  Ну придумай что-нибудь! Придумай! Не зря ведь мы тебя выбирали!

Толя морщил лоб, чесал затылок, важно вертел в руках самопишущую ручку, но так ничего умного и не придумал. Тогда он созвал совет отряда совместно с активом.

–  Пионер должен быть всем ребятам пример, - сказал Толя.
– Он должен все время совершать хорошие, общественно полезные дела!

–  Это мы без тебя знаем!
– крикнул кто-то.
– Ты что-нибудь интересное изобрети! Новенькое!

–  Давайте подумаем вместе! Всем коллективом!
– предложил Толя.

–  Собирать металл!

– крикнули сзади.

–  Мы всегда собирали, собираем и будем собирать металлолом, - сказал Толя. И, заглянув в тетрадку, словно не помнил наизусть, добавил: - Из собранного нами металла можно изготовить десять новых автомашин «Победа»!

–  А сколько «ЗИМов»?
– ехидно крикнул кто-то.

–  Насчет «ЗИМов» я не в курсе.

–  Знаем! Слышали! Это все хорошо!.. Да ты что-нибудь еще придумай!

–  Давайте собирать бумажную макулатуру, - пропищала со своей парты Леля Мухина.

–  Как тебе известно, Леля, мы и это делаем!
– Буланчиков снова заглянул в тетрадку.
– Из собранной нами макулатуры можно сделать двадцать тысяч новых тетрадок. И мы будем продолжать эту работу.

–  Будем, будем! А что-нибудь еще!.. Что-нибудь… чего еще не делали!..

–  Может быть, Сева Котлов нам поможет?
– сказал Буланчиков.
– Он ведь у нас великий изобретатель!

Все повернулись, стали смотреть на меня и ждать. И, наверно, от этого у меня произошло полное затмение мозгов.

Так ничего и не придумав, мы разошлись по домам.

19 ноября.

В последнее время я так привык ко всяким чудесам, что даже перестал обращать на них внимание. И я почти не удивился, когда нашел сегодня в парте записку, опять отпечатанную на пишущей машинке: «Эх вы, горе-изобретатели! Неужели ж вы забыли, что почти в каждом доме есть люди, которые нуждаются в вашей помощи: пенсионеры, инвалиды войны? И еще! Прямо напротив школы вырос новый дом. Неужели не заметили? Да ослепли вы, что ли? Дом еще надо немного принарядить: очистить от мусора, протереть окна и так далее. Тоже ведь неплохое дело, а? Мозгами надо шевелить, ребятки!»

И опять в углу стояли те же три буквы «ТСБ».

Я сразу помчался к Толе Буланчикову и потребовал внеочередного созыва совета отряда совместно с активом.

–  Мы же только позавчера собирались, - сказал Толя.
– Нельзя устраивать заседательскую суетню!

Любит наш председатель умные выражения!

–  Да при чем тут суетня? Никто вовсе не будет суетиться. Есть гениальные общественно полезные дела! Понял?

На совете отряда я аккуратно изложил все, о чем было напечатано в таинственной записке. Правда, о самой записке я почему-то забыл упомянуть. И все подумали, что новые полезные дела придуманы лично мною. Все хвалили меня, называли «светлой головой», «великим изобретателем» и даже «гордостью класса».

И только один Витька заныл:

–  Да-а… У нас на весь дом только один пенсионер - и Севка его обязательно захватит.

–  Как тебе не стыдно!
– возмутилась Наташа Мазурина.
– Вы можете вдвоем шефствовать над этим пенсионером. Может, он совсем слабый, больной, бессильный.

–  Это хорошо-о, если больной, - протянул Витька.
– А если здоровый?!.

–  Ты не должен так говорить!
– вскрикнула Наташа, самая сознательная девочка в нашем шестом классе «В».
– И вообще мы должны быть благодарны Севе Котлову: ведь это он все придумал!

Я стал быстро-быстро собирать книжки. Но, впрочем, какая разница, кто это придумал? Важно, что дела хорошие. Это ведь самое главное! А кто придумал, я, между прочим, и не знаю даже. От кого приходят эти записки? И кто такой «ТСБ»? Кто?!.

30 ноября.

Степан Петрович жил в нашем подъезде на третьем этаже, но мы с Витькой видели его очень редко. У Степана Петровича были, оказывается, больные глаза, он очень плохо видел и редко спускался вниз. Чаще всего он просто сидел дома или дышал воздухом на своем балконе. А балкон этот выходил не во двор, а в переулок, а в переулке нам с Витькой делать было совершенно нечего.

В общем мы редко видели Степана Петровича. А он помнил нас только маленькими, когда мы еще не ходили в школу и не гоняли в футбол. Мы тогда ездили в каких-то белых колясочках по бульвару и вели самый настоящий паразитический образ жизни: целый день или спали, или ели. Степан Петрович сказал, однако, что мы очень славные ребята. Узнав про эти его слова, мама вздохнула:

–  Ну, тогда его ждет жестокое разочарование!

И еще мама сказала, что наш подшефный пенсионер станет теперь самым несчастным человеком на свете и что общественность или райсобес должны немедленно спасти его от нашего шефства. Так и сказала: «Спасти!»

–  Ничего подобного!
– возмущался я.
– Мы будем за ним ухаживать: варить ему обед, бегать за всякими там покупками, убирать комнату и читать ему книжки!

Мама заявила, что после того как мы один раз сварим обед, надо будет вызывать минимум трех уборщиц, чтобы они скребли кастрюли, в которых все пригорит, чистили плиту и мыли пол. В общем мама почему-то не верила в наши хозяйственные способности.

И очень зря! Я сразу блестяще все организовал. Прежде всего я распределил обязанности: Витька варит обед, бегает за покупками и убирает комнату, а я читаю Степану Петровичу книги и газеты.

Витька, конечно, не согласился. И заныл:

–  Ну да-а… Выбрал себе самое легкое!

–  Не самое легкое, а самое ответственное. Я взял на себя политическую часть шефской работы! Понял?

Тем более скоро оказалось, что обед варить вовсе не нужно - это делала соседка Степана Петровича. Значит, за Витькой остались только магазины да еще уборка комнаты. И он выполнял эти обязанности с большим удовольствием. Он даже научился различать сорта мяса: какое для супа, а какое для котлет. На рынке Витька обычно долго торговался с молочницами. И тут, между прочим, очень пригодился его характер: он так долго ныл, что молочницы в конце концов уступали ему, лишь бы отвязался. Витька, запыхавшись, влетал в комнату и победным голосом сообщал:

–  Сегодня купил молоко на три копейки дешевле!

–  Зачем же это, Витя?
– спрашивал своим глуховатым голосом Степан Петрович и протягивал вперед руку: разговаривая с человеком, он почему-то обязательно должен был держать его за плечо или за локоть.

Витька подходил поближе и объяснял:

–  Да так интересней! А то скучно очень: подошел, заплатил деньги, купил… Никаких событий!

Каждое утро Степан Петрович получал сразу четыре газеты, и я читал ему вслух. Сперва я очень волновался и читал с выражением, будто стихи декламировал. Но Степан Петрович сказал, чтобы я читал просто и тихо, как разговариваю, как беседую с товарищами, а не надрывал себе попусту горло. И я стал читать по-человечески.