Пятьдесят на пятьдесят

– То есть ты так не думаешь?

– Фрэнк сказал мне, что Джейн была суровой женщиной. Жесткой со своими детьми, понимаешь? Фрэнк и сам был крепким орешком, но он любил своих дочек. Хотя с Джейн я встречался всего лишь раз. Она мне не понравилась. Холодная бездушная тетка. Фрэнк сказал мне, что она била девочек. И кусала их. Мой вот старик тоже был тяжел на руку, но я любил его и никогда не поднимал на него руку в ответ. Это же был мой папаня. Одна из этих девочек была такой же суровой и холодной, как их мать.

– Жестокое обращение способно травмировать людей. Оно разрушает жизни.

– Дело не только в этом. Это тоже болезнь. Душевная. Вот что я тебе скажу: я не знаю ни одной маленькой девочки, которая нашла бы свою мать мертвой на лестнице, а затем откусила бы от ее трупа целый кусок. Ты все еще ходишь в церковь?

Я покачал головой.

– Я вот хожу, каждое воскресенье. Я говорил об этом с отцом Лоуни. Он сказал, что у Фрэнка в доме жил демон. Одна из тех девушек была злом.

– Я не придаю большого значения тому, что думают священники, – сказал я.

Джимми подался вперед, и когда он заговорил в следующий раз, его голос так и не поднялся выше шепота. Казалось, он боится, что кто-то или что-то подслушает его.

– В прошлом я совершал поступки, от которых тебя стошнило бы. Хотя то, что произошло в доме Фрэнка, было чем-то другим. Одна из этих девчонок укусила свою мертвую мать. Это не какая-то там девчонка, у которой просто не всё в порядке с головой. Это зло в чистом виде.

Глава 27

Кейт

В кабинетике для консультаций в здании суда на Сентер-стрит было холодно и неуютно. Александра, одетая в элегантный черный брючный костюм и белую шелковую блузку под жакетом, поеживалась, и Кейт не могла сказать – из-за температуры или же из-за мысли о судебном процессе, который должен был начаться через час.

Блок облачилась в темно-синий блейзер, голубую рубашку и бежевые мягкие брюки-чинос – специально для присяжных. Вид у нее был профессиональный и в то же время достаточно неформальный, чтобы не чувствовать себя скованно. Для появления в суде Кейт предложила подруге тоже надеть костюм, но та ничего не сказала в ответ, и теперь Кейт приняла этот наряд как вполне разумный компромисс.

Натянув подол юбки на колени, Кейт перечитывала заметки к своей вступительной речи перед жюри. Она готовила ее почти неделю, репетируя перед зеркалом, в итоге сократив продолжительность своего выступления с часа десяти минут до всего лишь десяти минут. В речи затрагивались все основные моменты, касающиеся доказательной базы защиты, подчеркивался принцип презумпции невиновности и закладывалась основа для осуждения Софии.

Александру и Кейт разделял старый, изрядно поцарапанный стол. Александра барабанила пальцами по столешнице. В последние недели она все больше нервничала, ее тревога росла с каждым днем. Это представлялось вполне естественным. И пока Кейт удавалось скрывать от клиентки свои собственные переживания, у Александры не возникало особых проблем.

Отложив записи в сторону, Кейт переключила внимание на свою клиентку.

– Вы всерьез напуганы, и это совершенно естественно. Бояться – это нормально. Я бы скорей стала переживать, если б вы были совершенно спокойны. Вам просто нужно пережить следующие несколько дней. Вот и всё. Помните, что я вам говорила?

Александра кивнула:

– Хорошо, я попробую.

Пальцы у нее разжались и неподвижно замерли. Она сделала глубокий вдох, и на нее сразу же снизошло нечто близкое к спокойствию.

Кейт посоветовала Александре шевелить пальцами ног, если она вдруг занервничает. И никто этого не увидит. Этому трюку Кейт научили в юридической школе. Свидетели, обвиняемые и даже адвокаты просто не могут не нервничать. Остановить это невозможно, но все-таки имелись способы справиться с волнением. Осознанное шевеление пальцами ног дает выход тревоге и беспокойству. Никто не видит, как вы это делаете, поэтому при взгляде со стороны вы совершенно спокойны и уверены в себе.

– Я приму сразу две – это поможет мне расслабиться, – сказала Александра, после чего вытряхнула себе на ладонь две таблетки из блистерной упаковки и проглотила их, запив водой. Это был довольно слабенький противотревожный препарат. Александра принимала по одной таблетке каждый день. Удвоить дозу в первый день судебного разбирательства по делу об убийстве показалось Кейт неплохой идеей.

За спиной у нее послышался стук в дверь. Блок отлепилась от стены, опустив сложенные на груди руки, после чего слегка приоткрыла дверь и выглянула наружу. Каким-то образом Кейт и Блок до сих пор удавалось избежать общения с журналистами и всякими писаками, которые вились вокруг подобных судебных дел, словно птицы-падальщики, жаждущие полакомиться свежим трупом.

– Это Драйер, – объявила Блок.

Кейт встала и последовала за ней в коридор.

– О господи, что случилось? Что-то плохое? – воскликнула ей в спину Александра. Всякого притворного спокойствия как не бывало – плечи у нее напряглись, а руки поднялись, как будто она собиралась отразить удар.

– Я уверена, что всё в порядке. Подождите здесь, я скоро вернусь, – успокоила ее Кейт.

Драйер стоял в коридоре в компании трех своих помощников – подтянутых моложавых мужчин по меньшей мере лет на пять помладше его. «Маленькие Драйеры в роли придворной свиты», – подумала Кейт.

В руках он держал документ в ламинированном переплете с заголовком «Дополнения к обвинительному акту».

– А это еще что? – поинтересовалась Кейт. – Только не говорите мне, что я должна была получить это еще пару месяцев назад, иначе я подам уведомление судье – вы даете мне отличные очки для апелляции еще до начала процесса.

– Мы можем поговорить наедине? – спросил Драйер.

Кейт глянула на молодых людей у него за спиной и сказала:

– Блок останется.

– Как пожелаете, – ответил Драйер. Он шагнул вперед, и его свита рассеялась. Документ он протянул ей так, словно тот был ядовитым. Не так давно на нее подали в суд, и она опасалась принимать любые бумаги, предварительно не выяснив, что в них содержится.

– В чем там суть? – спросила Кейт.

– Мы получили запрос от Флинна на токсикологическое исследование тела Фрэнка Авеллино. Были проведены анализы крови и внутренних органов. Вот результаты. Я не обязан делиться этим с вами, но считаю, что вы с Флинном должны по крайней мере бороться по-честному.

Кейт взяла документ и пролистала его до конца.

– Что такое галоперидол? – спросила она. Следы этого вещества были обнаружены в печени, мозге и крови Фрэнка Авеллино.

– Могли бы и сами догадаться. Сейчас мы переворачиваем все там вверх дном в поисках любых следов этого препарата. Вообще-то вам стоит задуматься о том, как Флинн узнал, что нужно провести подобную экспертизу, когда мы сами до этого не додумались, и почему галоперидол вообще присутствовал в организме Авеллино. Смею предположить, что ответы могут оказаться не слишком-то выгодными для вашей клиентки, мисс Брукс.