Пятицарствие Авесты

понимая, что больше ничего интересного для себя уже не услышит, и, принеся воды,

облил ею тех, бывших без сознания; а когда они пришли в себя и поняли происходящее,

сказал:

2бЗ

— Ваши имена и всё остальное мне известно. Я не обещаю, что ваша деятельность

останется без последствий, но лично у меня свои претензии за сломанные рёбра и

пробитое лёгкое, а заодно и за Колычева.

— Жаль, что мы не кокнули тебя тогда у дома. Но ты ещё пожалеешь о том, что

сегодня сделал, — говорил один из очнувшихся бандитов, вытирая лицо свободной

рукой и отплёвываясь.

— Жалеть сейчас о чём-то — ваша участь, поскольку, сбившись в волчью стаю, вы

должны были помнить, что на каяедую стаю найдётся охотник, и охотник сейчас я, а вы

должны молиться, чтоб — дай бог! — я не выстрелил. Поэтому не обессудьте, и он взял

в руки обрезок водопроводной трубы.

Закончив экзекуцию и сложив отобранное у бандитов оружие, мобильники и ключи

от наручников на стол, предупредил:

— Советую терпеть до утра.

Забрав двое наручников из запасов в соседней комнате, Виктор вышел, запер

квартиру и, прихватив пакет, оставленный им у двери, сел за руль, уже зная точно, куда

поедет. Припарковав машину несколько в стороне от указанного рэкетиром места,

Виктор вышел из неё, прихватив пластиковый пакет, наполовину опорожнив его, и

положил туда пистолет, ещё не зная, как будут развиваться события. Найдя нужную ему

квартиру, он позвонил у двери, но никто не отозвался, не слышно было даже шагов за

ней. Повременив немного, решил подняться на лестничную площадку этажом выше и

какое-то время подояедать там. Прошло около часа ожидания, он начал уже уставать от

вынужденного бездействия, но понимал, что должен использовать сегодняшний шанс,

который, возможно, уже не повторится. Вдруг услышал шум внизу, на входе в подъезд,

и шаги по лестнице, стихшие на площадке этажом ниже, где была нужная ему

квартира. Вынув из пакета бутылку с пивом, Виктор откупорил её и, притворившись

пьяным, бормоча что-то про себя, начал спускаться вниз по лестнице. Видный

мужчина, примерно его возраста, доставал ключи из кармана кожаного пальто, а

завидев его, потянулся рукой за пазуху. С пьяной ухмылкой на лице Виктор,

прихлёбывая из бутылки, привязчиво сказал:

— А-а-а, мужик!.. Мужик, давай выпьем! А?! Мужик?!

Очевидно, решив, что ему незачем беспокоиться, солидный мужчина строго сказал:

— Так!.. Быстро проваливай, пока я не сдал тебя в «ментовское стойло»!

Сделав испуганный вид и даже несколько шарахнувшись в сторону, Виктор

пробормотал:

— Всё, всё, всё! Ухожу, ухожу! — и положил бутылку в пакет, чтобы вынуть оттуда

пистолет и приставить его ствол к животу солидного.

— Тихо! — скомандовал он твёрдо. — Руку из кармана!

Тот вынул руку из-за пазухи, а Виктор, достав оружие из

внутреннего кармана его пальто, положил в свой карман.

— Не вздумай кричать: у меня не будет выбора, и я пристрелю тебя прямо здесь, а у

тебя — надежды, что, возможно, всё обойдётся. Теперь — открывай дверь!

Он приставил пистолет к его позвоночнику, достаточно ощутимо придавив его,

чтобы противник чувствовал серьёзность ситуации, а когда тот открыл дверь, забрал у

него ключи и, войдя в прихожую, приказал включить свет, уже разглядев выключатель

при свете лампы на лестничной площадке; затем закрыл дверь. Приказав солидному

пройти в комнату, Виктор сам включил там свет, поставив пленного около стены,

обыскал его, а не найдя больше оружия, забрал у него мобильный телефон, бросив его

в дальний угол дивана, затем, всё так же держа мужчину около стены с поднятыми

руками, поставил одно из кресел, находившихся около журнального столика рядом с

2бЗ

ним, приказав тому сесть, а сам устроился на диване, примыкавшем к входной двери в

комнату.

— Кто вы такой и что вам надо? — спросил солидный. — Вы не понимаете, в какое

дерьмо влезли?!

— Это ты не понимаешь, куда ты сейчас попал, Патрон! — Виктор держал на

колене направленный на того пистолет. — За что ты приказываешь убивать людей?

— Ах, вот в чём дело?! А я-то думал! — усмехаясь, протянул Патрон. — Если дело

и впрямь только в этом, то вы мне не противник. Я никого не убивал, а доказать, что

приказывал убивать, вы не сможете.

— А я и не собираюсь это никому доказывать, для меня достаточно того, что я это

знаю.

— И что вы хотите сделать? Да вы знаете, кто я такой?!

— По виду — ты человек, другое дело — какой. Вот я и хочу спросить с человека,

посчитавшего себя вправе отнять жизнь у другого человека.

— Спросить?! Как? — улыбался насмешливо человек в кожаном пальто. — Вы

хотите, чтобы я рассказал, как можно решиться на это?

— Отнюдь... Я предполагаю спросить с тебя по древнему закону: смерть за смерть,

поскольку, убив другого, невинного, ты тем самым безусловно признал, что в

отношении тебя самого правомерно подобное же действие. По закону равенства.

— Нет такого закона! Есть толпа, стадо, рабочий скот, быдло — назовите, как

угодно, — а есть избранные, элита, чьё право — властвовать, и дано оно от рождения.

— Надо же, насколько живуча эта формула — право имеешь или тварь дрожащая,

— усмехнулся Виктор.

— Вот вы упомянули древний закон: око — за око, зуб — за зуб. Однако позднее

взгляды высказывались гораздо гуманнее. Вспомните Иисуса Христа: ударили по щеке