Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов

Баллада подружке Вийона

Фальшивая душа – гнилой товар, Румяна лгут, обманывая взор, Амур нанес мне гибельный удар, Неугасим страдания костер. Сомнения язвят острее шпор! Ужель в тоске покину этот мир? Алмазный взгляд смягчит ли мой укор? Не погуби, спаси того, кто сир! Мне б сразу погасить в душе пожар, А я страдал напрасно до сих пор, Рыдал, любви вымаливая дар… Теперь же что? Изгнания позор? Ад ревности? Все, кто на ноги скор, Сюда смотри: безжалостный кумир Мне произносит смертный приговор! Не погуби, спаси того, кто сир! Весна пройдет, угаснет сердца жар, Иссохнет плоть, и потускнеет взор. Любимая, я буду тоже стар, Любовь и тлен – какой жестокий вздор! Обоих нас ограбит время-вор, На кой нам черт тогда бренчанье лир? Ведь лишь весна струит потоки с гор. Не погуби, спаси того, кто сир! О принц влюбленных, добрый мой сеньор, Пока не кончен жизни краткий пир, Будь милосерд и рассуди наш спор! Не погуби, спаси того, кто сир! Перевод Ф. Мендельсона

Баллада о парижанках

Идет молва на всех углах О языках венецианок, Искусных и болтливых свах, О говорливости миланок, О красноречии пизанок И бойких Рима дочерей… Но что вся слава итальянок! Язык Парижа всех острей. Не умолкает и в церквах Трескучий говорок испанок, Есть неуемные в речах Среди венгерок и гречанок, Пруссачек, немок и норманнок, Но далеко им, ей-же-ей, До наших маленьких служанок! Язык Парижа всех острей. Бретонки повергают в страх, Гасконки хуже тулузанок, И не найти во всех краях Косноязычней англичанок, Что ж говорить мне про датчанок, — Всех не вместишь в балладе сей! — Про египтянок и турчанок? Язык Парижа всех острей. Принц, первый приз – для парижанок: Они речистостью своей Заткнут за пояс чужестранок! Язык Парижа всех острей. Перевод Ф. Мендельсона

Меллен де Сен-Желе (1487–1558)

Ревность

Глаза и рот ваш целовать прекрасный Готов я много, много тысяч раз, Когда вы отбиваетесь напрасно, А я держу в объятьях крепко вас. Но в это время мой влюбленный глаз, Чуть отстранясь, на прелести косится, Которые мой поцелуй крадет. Я так ревнив, что глаз мой не мирится С соперником, хотя б им был мой рот. Перевод О. Румера

Деревенская песня

Что надо мной? Чего мне надо? Зноя? Града? Спать не могу и наяву Не живу. Не болен я – а сил лишился. Я думаю, что я влюбился. В четыре дня поем едва Раз-два, Сохи не вижу и вола; Вдоль села И день и ночь бродить готов. На что мне дом? На что мне кров? Как раньше нужно было знать, Кто опять На танцах первый приз возьмет. Сам я вот Плясал недавно на траве. Не раскружиться голове. Где боль? Не знаю ничего. Но с того Томлюсь я, что плясал в тот день Я с Катень. Так в танце грудь ее дрожала! Так, снежно-белая, дышала! Широкой юбки красный цвет И колет, И свежие для торжества Рукава, И бантики, как мотыльки, И новенькие башмаки. Из глаз зеленых на меня — Луч огня, Тут я десяток раз скакнул И шепнул, Ее за пальчик теребя: «Катень, ведь я люблю тебя!» Она мой шепот прервала И ушла, Так безучастна, так горда. Со стыда Сгорел я, и, чтоб это скрыть, Пришлось мне нос рукой схватить. Я видел раз ее потом За окном, И раз, как на базар пришел. Я прошел Версту, чтоб ей сказать словцо, А видел спину, не лицо. Когда не бросит так кичиться И дичиться, — Прощай, соха! Отбросив страхи, Я в монахи, В солдаты я из-за Катень Пойду в один прекрасный день! Перевод М. Казмичова

Посылка из окна

Я размышлял один, у окон зала, О той тоске, что в сердце затаилась. Взгляни налево, – мне любовь сказала, — Не утешенье ли к тебе спустилось? И я взглянул: у вас в двери явилось Блаженство, – от него томлюсь без сил. К нему в волненье сердце устремилось, Но тело тайный страх остановил. Перевод М. Казмичова

«Любовь и смерть, влюбленных двух…»

Любовь и смерть, влюбленных двух спасая, Дары им принесли: забвенье зла Один от смерти принял, угасая, Любовь другому ваш портрет дала. Судьба меня на путь их привела. Что выберу я сердцу моему? Что получил живой? Дано ему, Склонясь к портрету, жить воображеньем. Скорее я, как первый, смерть возьму, Чем обладать одним изображеньем. Перевод М. Казмичова

«Я счастлив был по воле заблужденья…»

Я счастлив был по воле заблужденья. Мое несчастье – истина сама: Моя отрада – сон и сновиденье, Проснусь – вокруг суровая зима. Мне ясный полдень – зло, а благо – тьма. В недолгом полусне – с тобой свиданье. Явь – твоего отсутствия зиянье. О бедные глаза! Сквозь темноту, Закрытые, вы видите сиянье, Открою вас – и вижу пустоту. Перевод М. Казмичова

Клеман Маро (1496–1544)

Старик

Уж я не тот любовник страстный, Кому дивился прежде свет: Моя весна и лето красно Навек прошли, пропал и след. Амур, бог возраста младого! Я твой служитель верный был; Ах, если б мог родиться снова, Уж так ли б я тебе служил! Перевод А. Пушкина

Анне

Ко счастью вас или к несчастью встретил — Вот моего загадка бытия: Ведь до сих пор никак и не ответил Мой бедный ум, безвластный судия. Ко счастию, – так верно знаю я: Добро есть зло, когда оно мгновенно; К несчастию, – но в этом честь моя, — Терпеть его за то, что совершенно. Перевод Ю. Верховского

О той, которая медлит

Люблю ли пламенно я вас, — Краса блестит, всех затмевая; Люблю ли холодно, – тотчас Краса, как лед, исходит, тая. Так быть жестокой не желая, Скорее сжальтесь надо мной: Моя ведь дружба, улетая, Исчезнет – с вашей красотой. Перевод Ю. Верховского

Об Анне, бросившей в меня снегом

Снежком, шутя, в меня метнула Анна; Конечно, я считал, что снег – студен; А он – огонь и обжигает странно, — Вдруг понял я в тот миг, воспламенен. Но коль огонь незримо поселен В самом снегу, куда же мне укрыться, Чтоб не пылать? Одной тебе взмолиться. Погасишь ты тот пламень – не водой, Не снегом и не льдом: коль загорится В тебе пожар такой же – стихнет мой. Перевод Ю. Верховского

Об отвергнутом поцелуе

Амур, когда я мучился без сна, Мне так сказал, приникнув к изголовью: «Хотя Мадлен с тобой была скромна И поцелуй отвергла, но она Смягчится, тронута твоей любовью». — «Ах, нет, Амур, всё для меня мертво, И милости ее напрасно жду я. Холодным будет ложе у того, Кому из милых губ ни одного Не удалось добиться поцелуя». Перевод В. Васильева

Об одном сновидении

Приснилось мне полуночной порой, Что будто ты пришла в мои объятья. А пробудясь, был одинок опять я. И к Фебу обратился я с мольбой: «О, сбудется ли сон волшебный мой, Феб Аполлон, поведай мне скорее!» Но, нежной красотой твоей пленен, «Не сбудется!» – изрек ревниво он. Любовь моя, ты проучи злодея И докажи: обманщик Аполлон! Перевод В. Васильева