Пылающий рассвет

– Я в порядке, - сказал Бьорн, отмечая его реакцию.
– Не волнуйся.

– Вижу, ты привел нам развлечение на вечер, - заговорил Ксерксес. У небольшого бара, он наливал янтарную жидкость в стакан.

Первобытные инстинкты Тейна взбунтовались. Они делили женщин в прошлом, но больше этого не будет.

– Она моя, и только моя.

– На самом деле, - сказала она, вздернув подбородок.
– Я сама за себя в ответе. И такие вещи нахожу забавными.

Ксерксес спрятал улыбку за бокалом виски с добавлением амброзии.

Тейн увидел поднос с едой, стоящий на кофейном столике. Фрукты, сыры и булочки, он всегда держал под рукой, но теперь туда добавились еще и конфеты, по его приказу. Тейн сел в кресло, чтобы до него можно было дотянуться, и посадил Элин к себе на колени.

– Ешь, - приказал он.

Она боролась с ним, безрассудно надеясь на свободу.

Он усилил захват и сказал:

– Хватит, култа. Это произойдет.

– Нет, этого не будет. Я не собираюсь есть, пока твой возбужденный член прижимается ко мне, - наконец высказала она.
– Хорошо? Все в порядке?

– Не хорошо. Не в порядке. Ты причина этого.
– Совсем не смущаясь, Тейн схватил ее за бедра и дернул на себя. Когда Элин ахнула, он обнял ее руками, используя их как оковы, чтобы удержать на месте.
– Чем больше ты двигаешься, тем больше проблем получишь.

Она мгновенно успокоилась. Тейн хотел рассмеяться."Милый человек. Что она делает с его устоявшимся миром?"

Оба, Бьорн и Ксерксес, наблюдали за разговором с беззастенчивым интересом.

– Тейн Падение, - сказала Элин материнским тоном.
– У тебя шутки только о пенисе?

– Шутка? Я сказал правду.

Она раздраженно покачала головой.

– Нужно сделать маленький шажок, - прошептала она. И, прежде чем он спросил, что это означает, добавила: - Итак... с чего началась ваша мужская дружба?
– при этом кивая головой в их сторону.
– О, шоколад!

Наконец-то, заметила. Она взяла... весь.

– С трагедии, - ответил Ксерксес.

– Ох.
– Она прижалась к Тейну, будто желая оградить его от дальнейшего вреда, и отбросила свое угощение.
– Мне жаль. Я ожидала чего-то особенно брутального.

Тейн поцеловал ее в висок.

– Зло послужило началу чего-то красивого. Это невероятно.

Она расслабилась, и он понял, что шоколада уже нет.

– Красота из пепла. Так мило.

– Если бы так было всегда, - пробормотал Бьорн, разбивая ему сердце.

– Это произойдет сегодня, - сказал Тейн.
– Элин собирается рассказать нам все, что произошло с ней в лагере Фениксов, и мы накажем виновных.

Она вновь напряглась.

– Я уже поведала об нескольких деталей.

– Недостаточно.

– Ну, я не хочу рассказывать другие.

– В этом случае, твои желания не имеют значения. За тебя отомстят, хочешь ты того или нет.

Она тихо вымолвила:

– Маленькими шажками, маленькими шажками.
– Затем громче добавила: - Поверь мне, уже отомстил. Те колья сделали свое дело.

– Для меня. Не для тебя.

Вздохнув, Элин погладила его бедро.

– Думаю, это очень мило, что вы жестоки к людям от моего имени, я действительно так считаю, но собираюсь отказаться от такого предложения, и точка.

Точка? Едва ли.

– Вот что произойдет, - сказал Тейн.
– Я видел тебя обнаженную и знаю все твои шрамы. Могу предположить типы избиения и порки, через которые тебе пришлось пройти. То же самое на своей шкуре ощутят все Фениксы, ждущие в клетках, даже те, кто были добры к тебе. Если таковые есть. Ты можешь сказать мне желаемое, и тогда я освобожу невиновных, или их всех постигнет та же участь.

Она повернулась, чтобы посмотреть в его глаза.

– Ты этого не сделаешь.

– Если ты так считаешь, то знаешь меня недостаточно хорошо.

– Ах так!
– огрызнулась она, вцепившись в ворот его робы.
– Иногда ты меня так бесишь. Но знаешь, что? Меня не запугаешь. Я отклоняю оба варианта и предлагаю третий. Иди-ка ты лесом.

Тейн обхватил пальцами её горло, привлек ближе к своей груди и прошептал на ушко:

– Я отклоняю этот вариант и предлагаю другой. Скажешь, что ты наполовину человек - наполовину Феникс, и я позволю тебе отпустить всех воинов до единого.

Глава 16

Элин решила изобразить эскимо и застыла. "Красная тревога, красная тревога". Худшее случилось.

Голос Тейна прозвучал не зло, а отчаянно. Он не был похож на мужчину, который так страстно целовал ее в лифте. В глубине души, она знала, что это намного, намного хуже. Каким бы сильным воином Тейн не был, но не станет счастлив с человеком, который делал его уязвимым.

– Давай отложим этот разговор до поневторника, тридцать второго мая, 25:00, - сказала она.

– Элин, - отрезал он.
– Ответь.

Паника душила ее. Если она признает правду, он действительно отошлет ее подальше с Фениксами, обратно к Орсону. И вновь ей придется прислуживать людям, виновных в смерти ее близких.

Вновь, ее жизненные цели отойдут в сторону. Даже если Элин больше не знала, куда стремилась. Всему этому... сладостям, романтике и распутным прикосновениям... придет конец. Но она не могла лгать. Он узнает. Кроме того, Элин больше не хотела играть роль трусихи.

– Я никогда не причиняла тебе вред, - сказала она мягко. Элин отдала ему все. Отдала... не заставляя упрашивать, как настаивал Меррик. Потому что певец был не прав. Не самые сладкие победы после самых тяжелых битв. Некоторые победы лучше преподносить в подарок.

Тейн напрягся. Теперь его голос источал злобу:

– Скажи мне, что ты частично банши или даже химера. Перевертыш, вампир, Дракон. Сцилла, горгона. Минотавр. Гидра. Сирена, лилэпс, сфинкс. Или любая другая из тысячи различных рас. Скажи мне!

Слезы жгли ее глаза.

– Я бы хотела. Правда. Но... не могу. Мне жаль, Тейн.

Он сбросил ее и, когда она приземлилась на четвереньки, встал со смертельным изяществом.

– Ты Феникс?
– потребовал Посланник, практически прожигая ее насквозь.