Пыльца счастья

— А по умению супруга держать слово — о его порядочности, — за прошедшие два года Эллина научилась спорить.

Соэр предпочел сдаться. Ломать комедию перед лыбящимся некромантом — ниже его достоинства. Семейный сор не выносят из избы.

Получив разрешение остаться, гоэта упорхнула одеваться.

Утренняя дурнота исчезла, сменившись азартом.

Малису же предстояло поведать свою версию событий. Она не противоречила той, которую изложил офицер, с единственной поправкой: о будущих обвинениях некроманту сообщили лично.

Он выудил письмо из-за пазухи и вручил Брагоньеру.

— Гляньте, хотя там пусто. И, — Малис нервно забарабанил по столу и покосился на графин с коньяком, однако пить, как ночью, не стал, — какую плату вы возьмете за столь великодушное спасение жизни?

Голос некроманта сочился желчью. Он не пытался притворяться, будто верит в благородство собеседника, более того, не сомневался, его «великодушие» может оказаться хуже тюремного заключения.

— Услуги, — пожал плечами соэр и нетерпеливо крикнул жене: — Ты оделась? Чем раньше покинем Совер, тем лучше, только дождемся одного документа.

По прикидкам соэра, офицер должен скоро вернуться.

— Услуги, — повторил Брагоньер и торжествующе усмехнулся. — Колесо повернулось, господин Вер, теперь вам придется скрежетать зубами. Признаться, рад. Все стало на свои места.

У Королевского прокурора имелись веские причины для злорадства. Он дважды заключал сделку с некромантом, последний — без своего ведома, но это не снимало обязательств. И вот теперь Малис в полной его власти. Соэр пока еще не решил, как с ним поступить после расследования, но отпускать не собирался.

— По рукам! — смирился некромант и протянул ладонь.

Брагоньер не стал ее пожимать.

— Мы не друзья, господин Вер. Я — следователь, вы —преступник с отстроченным наказанием. Посему заключим договор. Вот бумага, чернила, — он пододвинул Малису письменный прибор. — Набросайте расписку и подпишите.

После я все оформлю, как положено, подпишете снова.

В дверь номера постучали. Гостиничный слуга, заикаясь, сообщил: Брагоньера желает видеть разгневанный градоначальник.

— У меня нет времени на болтовню, — отмахнулся соэр. —Пусть отдаст письмо или готовится к неприятному отчету наверху. Повторять дважды не стану.

Через пару минут анонимное письмо некой высокой особы легло на стол перед Брагоньером.

Иногда должность значит больше, чем титул. По сути, баронет — лишь вторая ступенька в аристократической иерархии, а вот Королевский прокурор, инквизитор на голову выше любого графа.

Соэр повертел в пальцах конверт, принюхался. Женские духи. Отправитель попался предусмотрительный, розыск собаками тоже бы ничего не дал. А ведь писал мужчина, старательно меняя почерк, прибегая к шифру. На этом и прокололся: данную тайнопись знали немногие. Безусловно, Брагоньер отдаст письмо экспертам, но и без магии круг подозреваемых сузился. Иногда не требуется заклинаний, чтобы вычислить преступника, хороший следователь обходится силами логики.

— Занятное письмо?

Малис попытался заглянуть соэру через плечо, но тот мгновенно накрыл письмо рукой и медленно, четко выговаривая слова, посоветовал:

— Не нужно, господин Вер.

Некромант намек понял и ретировался на стул.

— Что мне делать? — он перешел к главному.

— С вас осмотр поместья, выявление темной магии. На слово не поверю, — предупредил Королевский прокурор и встал, чтобы распахнуть дверь. — Прошу! Сбор внизу через полчаса.

Сбежите, сниму запрет на арест.

Малис пожевал губы и исподлобья глянул на собеседника.

Куда бежать? Под любым кустом найдут, до болот не добраться.

Некроманта не покидала мысль, что и письмо, и убийцы, которых выставили слугами высокой особы, — раздражение от нежелания темного мага стать козлом отпущения. Ему надлежало ответить за чужие преступления, а Малис испортил игру. Раз так, должен умереть.

Малис остановился на пороге, задумался. Поделиться или нет подозрениями с Брагоньером? В итоге не стал. Пусть

Королевский прокурор разбирается сам, у некроманта другие задачи. Он собирался провести время с пользой: с помощью правосудия подобраться к обидчику и раздать долги. После никакой Ольер ли Брагоньер не удержит.

Слово темного действительно только для темного, ровно столько, сколько он пожелает. Договор — и вовсе бумажка, не имеющая цены. Всегда можно сказать, что подписал под угрозой костра.

Дождавшись, пока стихнут шаги нежданного попутчика, Брагоньер закрыл дверь, даже ключ в замке повернул. После захлопнул ставни и сел писать письма. Все сугубо для служебного пользования, с грифом «секретно».

Перо чуть поскрипывало. Строчки ложились ровно и быстро.

Одно письмо через пару минут улетит в Сатию, другое — в Калеот. Соэр надеялся получить ответы к завтрашнему дню.

Запечатав конверты, Брагоньер вновь отворил ставни и отпер дверь. Слуге письма не доверил, сам прогулялся до Следственного управления, условившись встретиться с женой у экипажа.

Эллина скептически взирала на карету, в которой ей предстояло трястись по проселочным дорогам. По ее мнению, любой конский аллюр мягче хода экипажа начальника.

Гоэта с тоской покосилась на Звездочку. Ее привязали к облучку — сиротку, скучавшую без хозяйки. Эллина нежно погладила теплую лошадиную морду. Звездочка вздохнула и ткнулась в ладонь мягкими губами.

«Ничего, — прошептала гоэта, — я сломаю броню упрямца.

Беременным волноваться вредно, верно?»

Лошадь покосилась на нее карим глазом. Показалось, или в нем читались сомнения? Напрасно! Эллина не собиралась становиться фарфоровой статуэткой. Пусть лучше тошнит, лишь бы не в духоте экипажа, где даже поговорить не с кем.

Гоэта специально выбрала костюм для верховой езды, хотя среди ее вещей имелось платье. Она оделась как в давние времена: сапоги, узкие штаны, рубашка навыпуск. Волосы собрала в «хвост», даже о верной флиссе не забыла. Втайне от мужа Эллина хранила ее под кроватью, а теперь уложила в седельную сумку. Увы, оружие и прежде редко красовалось на поясе владелицы. Гоэта так и не стала первоклассным бойцом, сдалась, освоив азы воинского искусства. От разбойников отбиться могла, а дальше дело стражи. Сейчас, конечно, навыки растеряла.