Пыльца счастья

Второй раз тоже связан с Эллиной. Показательно: некромант на многое готов ради подруги. «Даже спасти от смерти инквизитора», — мелькнуло в голове.

Так или иначе, темные всегда рвутся на свободу, норовят сделать по-своему, нужно присмотреть.

Натянув поводья, Брагоньер спрыгнул на крыльцо и небрежно, не глядя, отдал поводья солдату, который по такому поводу покинул пост у дверей прокуратуры.

Стянув перчатки, соэр не спеша поднялся по ступеням и толкнул тяжелые створки.

Шаги гулким эхом отзывались в холле.

Тишина и почтительность — Брагоньер успел привыкнуть к тому, что при его появлении жизнь в прокуратуре замирала, а спины подчиненных сгибались в поклонах.

— Почта, новости, «Жизнь Сатии». — Он не смотрел, но знал, кто-то из клерков семенит рядом, на шаг позади.

Дагор, соэру нравилась власть, нравилось, что нужные вещи оказывались на столе по щелчку пальцев. Вот и теперь он войдет в приемную, а секретарь встретит ароматным кофе и подносом с конвертами. Хорошая девочка, исполнительная, Брагоньер выбирал сам. Не по красоте — по уму. Хотя и на мордочку недурна — рыжая.

Королевский прокурор появлялся на рабочем месте не каждый день, частенько пропадал в Следственном управлении — претили четыре стены, богато обставленный кабинет и бесконечный надзор вместо действия. А еще — приемные часы. Брагоньер ненавидел подобострастных просителей. Как он скучал по прежним, которые требовали, угрожали или подкидывали интересное дело. Тут же… Заранее понятно, либо со взяткой, либо с наушничеством. Секретарь с первого дня завела специальную коробку, куда выбрасывала бутылки выдержанного коньяка, изысканные курительные смеси и прочие вещи, которые пытались вручить Королевскому прокурору для скорейшего рассмотрения или, наоборот, закрытия дела.

Через полгода поток иссяк. Слухи о том, что власть не изменила принципов бывшего Главного следователя Сатии, облетели город. Аристократы и владельцы мануфактур скрежетали зубами, но смирились, зато правосудие стало честным.

Пятьдесят шесть ступенек, двадцать шагов.

Мысли вертелись вокруг лаборатории и тюрьмы. Брагоньер давно бы уехал туда, но должность накладывала обязательства, ему придется посидеть в кабинете пару часов.

— Доброе утро, благородный сеньор! — пропела секретарь, встречая начальника лучезарной улыбкой. — К вам двое на прием.

— Уже? — Соэр мельком глянул на часы. Действительно, десять. Сегодня он поздно. Непривычно вставать позже рассвета, но Эллина вчера оказалась требовательна, а Королевский прокурор старался выполнять желания беременной жены. Разумеется, если они в пределах разумного и не мешали работе. — Доброго утра, госпожа Вилье.

— Почта обычная, почта служебная, — секретарь оправдала ожидания.

В приемной пахло кофе — значит, Брагоньер вскоре насладиться любимым напитком. Ничего, посетители подождут. Он видел их — привстали, приветствуя.

Подчиненные.

Большой помпезный кабинет. Зачем такой одному человеку?

Соэр кинул перчатки на консольный стол и бегло осмотрелся. Вроде, ничего не трогали. Взгляд задержался на картине в массивной золоченной раме. Нужно сменить —Королевскому прокурору не нравилась полуобнаженная натура.

Подобному место в салонах и спальнях, а не в кабинете.

Неудивительно, что прежний прокурор попал в немилость.

Фривольные мысли приводят к халатности, да чем может увлечь прикрытая легкой тканью прелестница? Брагоньер не понимал мужчин, которые любовались живописью. Ну, грудь, ну, бедра, не о чем мечтать. Самого его вот уже четыре года волновала только Эллина — единственная женщина, чье тело заставляло дышать иначе. И то соэру не пришло бы в голову ее рисовать: живая лучше.

Для плоти — публичные дома, а картины… Картины лишнее.

Портрет Арлана ли Сомераша, который на законных основаниях вскоре примерит корону — после смерти пасынка он из соправителя жены превращался в полноправного монарха, — заставил нахмуриться.

Подумать только, некогда Брагоньер так им восхищался, стремился во всем походить! Время расставило все по своим местам. Не сотвори себе кумира. Однако, несмотря на совершенный государственный переворот и пытки, которые соэр перенес по приказу тогдашнего герцога Ланкийского, Королевский прокурор уважал его. Умный политик, не отнимешь. И женил на Эллине — монарх пожаловал ей личное дворянство и приказал Брагоньеру примерить кольцо.

Соэр пересек кабинет и отодвинул кресло. Отсюда, из-за огромного стола красного дерева, покрытого традиционным зеленым сукном, просматривался весь кабинет: и стулья у стены, и ряды книжных шкафов, и пара мягких кресел для важных посетителей, и бюро с яшмовым письменным прибором, и прочие свидетельства высокого статуса владельца.

Постучавшись, вошла госпожа Вилье. Не с пустыми руками — с кофе и корреспонденцией. Пока она клала щипцами сахар, Брагоньер успел перебрать конверты и выудил самые интересные, служебные. «Жизнь Сатии» отложил на потом, чтобы не портить с утра настроение.

— Через полчаса, — соэр обозначил время, когда готов выслушать подчиненных.

Секретарь унесла поднос и плотно прикрыла двойные двери.

Брагоньер начал с донесения экспертов.

Похоже, улыбка сегодня не сойдет с его лица.

Эксперты превратили обрывок визитной карточки в весомое доказательство. На ней сохранились потовые следы владельца, раз так, установить его — дело ближайшего будущего. Пока же соэр читал портрет аристократа, который любил плотную бумагу и позолоченную каемку. И чем дальше, тем больше понимал, что безо всякой магии назовет его имя.

Ройс ли Трувель разорвал визитную карточку Второго префекта Сатии лорда Эйшена Намира, графа Скерского. Он был среди приглашенных на злополучный вечер, Брагоньер с ним здоровался. Только вот префект будто бы его не узнал.

Странно. Либо лорд пристрастился к товарам собственной лаборатории, либо послал на прием другого. Винсента?

Брагоньер задумался, позабыв о кофе. Полупустая чашка остывала, а соэр в мельчайших деталях воскрешал в памяти светский раут у сестры, как двигался лорд Намир, с кем говорил.

Подумать только! Соэр заподозрил бы во Втором префекте наркоторговца и заказчика убийства в последнюю очередь.

Лорд производил приятное впечатление, в деньгах не нуждался. Значит, именно на него работал Винсент. Только почему не выдал? Темный не стал бы покрывать шантажиста.

Зато теперь загадок не осталось: и шифровка, и настойчивое требование арестовать Малиса, и страх властей Совера перед неведомым вельможей, и пропажа визитной карточки из сумочки госпожи Медиры. Порой не замечаешь очевидного, не в силах собрать головоломку из разрозненных кусков.