Рабочие Северного Кавказа. Становление социального слоя
Шрифт:
Колонизация, каковой и являлась массовая миграция на Северный Кавказ в кон. XIX - нач. ХХ вв.
– это, на наш взгляд, распространение определённой модели мировосприятия, способность нации к выживаемости, и как следствие, к захвату новых жизненных пространств.
Благодаря проникновению российского капитала, можно говорить о социально-экономическом росте края, повышении общего культурного уровня. Распространяющийся вширь российский капитализм, нёс с собой не только привычные для него способы промышленной деятельности, но так же и соответствующие способы организации взаимоотношений внутри производства, которые были сформированы на российской почве, складывались в контексте социокультурных особенностей метрополии.
Для каждого, работающего внаём, главной целью было достижение более высокого уровня достатка нежели тот, который он имел. Тем не менее, цели можно было достичь и иными способами, причём не обязательно идущими вразрез с законностью. Отсюда -
Первым, с чем приходилось сталкиваться ищущему работу, были условия найма. Изучение источников говорит о том, что условия эти были различны и зависели от местности и отрасли промышленности.
Общей тенденцией здесь можно обозначить - ужесточение условий труда и быта в зависимости от уровня требуемой квалификации. Например: ни в какое сравнение не идут условия найма рабочих Владикавказской железной дороги и сельскохозяйственных экономий, чем менее крупным, чем менее "промышленным" было предприятие, тем более страдал рабочий.
Свидетельства об условиях найма, уровне заработной платы, относящиеся к пореформенному периоду, крайне малочисленны. Способ устройства на работу можно условно разделить на 2 вида: непосредственно и через посредников. Второй способ чаще всего использовался на промыслах и сельскохозяйственных работах, при найме прислуги. Чаще других через посредников нанимались на работу горцы. Так называемые подрядные формы найма использовались в горной отрасли промышленности, на рыболовных промыслах. Здесь львиная доля заработка уходила посреднику. Наиболее распространённым было непосредственное заключение договора между работодателями и рабочими, где оговаривались не только условия труда и его оплаты, но и некоторые бытовые детали: условия проживания, питание, количество выходных и праздничных дней. От сторон требовалось выполнить определённый объём работ и соответственно оплатить их.
Обращает внимание тот факт, что при устройстве на работу, в ряде случаев, отношения между работником и работодателем подвергались буквально мелочной детализации. Как следует из расчётной книжки поступавшего к подрядчику каменных работ П.Н. Копылову, в Армавире в 1897 г., он подписывался в том, что помимо своих прямых обязанностей, будет вести себя "трезво и честно", и далее "...а так же не имею права в рабочие дни пьянствовать, заводить ссору, выражаться скверными словами в особенности на работе и в квартире, и за столом во время еды, азартные же игры в орлянку и карты на деньги во всякое время строго воспрещаются, и я (имярек) за нарушение чего-либо вышесказанного подвергаюсь штрафу". Со стороны подрядчика, кроме квартиры, бесплатных переездов, связанных с работой, соответствующей оплаты труда, проживания, работник должен быть обеспечен ещё и питанием. В этом факте не было ничего примечательного, если бы не подробное описание всего, что должно составлять рацион. "Харчи должны быть следующие: борщ с говядиной, на каждого человека 1 фунт говядины, каша пшённая с салом, на десять человек в каше 1 фунт сала или масла, хлеб в обед и ужин должен быть житный. Завтрак и полдник начинается с Пасхи и продолжается: полдник до 15-го августа, а завтрак до 1-го октября, с 1-го октября по 1-ое ноября в досвитках с приварком хлеб на завтрак и полдник полубелый. Начиная с Пасхи по 15 августа полагается отдых в 2 часа с обедом, с 15-го августа отдых не полагается". Далее следует перечень религиозных праздников, число которых в общей сложности составляет 17, не считая воскресных дней. В залог подрядчику отдавался паспорт, но тот обязан был вернуть его владельцу если он заболеет, и при этом произвести с ним полный расчёт. Сходными были и условия найма работников на винокуренный завод "Хуторок" В.Р. Штейнгеля, в 1900 г. Возможно, что условия договора не соблюдались в полной мере, и не везде существовали такие, более чем сносные, на наш взгляд, условия вознаграждения за труд. Сам факт возникновения такого рода документов говорит о достаточно высоком правовом уровне взаимоотношений рабочего и предпринимателя, в некоторых случаях, уже в конце XIX в. Нужно оговориться, что экономия барона Штейнгеля относилась к образцовым, поэтому, с одной стороны, не следует излишне превозносить его опыт, а с другой, недооценивать его влияния на соседних предпринимателей.
Фото 13. Винокуренный завод барона В.Р. Штейнгеля в имении "Хуторок" в конце XIX в. (близ современного г. Новокубанска).
В целом же положение было таким, что работники нередко покидали места работы, даже не дождавшись расчёта, обращались к властям с жалобами о
неправильных расчётах, нарушении условий договора. "Причины ухода, большей частью, заключаются в том, что хозяева их заставляли делать то, чего не было в условиях, или же плохо обращались... На спросы должностных лиц, почему они сами не требовали от хозяев, рабочие отвечали, что боятся, как бы их не прибили". В результате многочисленных жалоб, поступавших на имя начальника Кубанской области, был сделан вывод: "Землевладельцы в каждом работнике видят рабочий скот, которому нужна палка, рабочие же считают своих хозяев за извергов". Такова была далеко не идиллическая картина, в частности, в сельском хозяйстве Кубанской области.По-видимому, избыток свободной рабочей силы позволял хозяевам диктовать свои условия. Нами не случайно был приведён фрагмент из источника, свидетельствующего о тяжёлом положении сельскохозяйственного пролетариата. Подобная картина наблюдается в тех отраслях производства, где не требуется особой квалификации: различного рода временные подсобные работы, промыслы, строительство и т.п. Положение промышленных рабочих было куда более устойчивым, о чём, в частности, свидетельствует сравнительно низкий уровень текучести кадров, более сносные условия быта.
Движение в производственных процессах от простого к сложному на данном этапе классового становления чётко выявляет доминанту социальной характеристики т.н. "чистого рабочего" - его квалификацию, иными словами, степень (осознание таковой) собственной необходимости, а значит и уровня своих притязаний на подобающее место в социальной структуре государства. По мере повышения степени сложности технологических процессов растёт зависимость предпринимателя от рабочего. В этот период производство, включая и промышленное, не было настолько сложным, чтобы мысль о том, что выгоднее сохранить уже опытного рабочего, удовлетворив его требования, нежели обучать нового, приняла для промышленника актуальное звучание. Однако наличие т.н. "рабочей аристократии", случаев выписки квалифицированных рабочих из традиционных промышленных центров, говорят о зарождении такой тенденции.
К концу XIX в. на Северном Кавказе уже существовала безработица, на это обращает внимание одна из местных газет: "Ежедневно на владикавказских базарах, а так же на чугунном и деревянном мостах приходится видеть массу рабочего люда, ищущего работу. Просидев даром многие дни и израсходовав свои последние гроши, они бывают вынуждены брать работу чуть ли не за хозяйские харчи". Иногда сельскохозяйственных рабочих приходилось отправлять домой в центральную Россию за счёт железной дороги, так как окончательно "прожившись" и не найдя работы, им даже не за что было уехать. Основной причиной здесь являлась механизация сельского хозяйства. В годы, последовавшие после Первой российской революции, царские власти были обеспокоены большим количеством безработных. Например, в отчете начальника Кубанского областного жандармского управления, находим: "В Армавире у ворот каждого завода стоят сотни народа в чаянии попасть на работу, но не попадают, т.к. вся Россия шлёт сюда массу рабочих". С течением времени положение не изменялось. И хотя мы не имеем сводных данных по количеству безработных, можно судить о размахе этого явления на примере отдельных регионов в годы войны. Так по официальным данным в Терской и Дагестанской областях за период с июня 1914 г. по февраль 1917 г. 56 предприятий с числом рабочих более 2 300 человек приостановили свою работу, а из 64 других с количеством рабочих 6,1 тыс. было уволено более 2 870. С 1 апреля по 1июня 1916 г. нефтяные фирмы сократились на 13,1%, а с 1 июня по 1 октября 1916 г. ещё на 18,4%.
Чрезвычайно важным является вопрос о размере заработной платы. Во-первых, это было самой распространённой, но далеко не единственной причиной возмущений трудящихся; во-вторых, по величине вознаграждения можно судить о степени важности той или иной специальности, а равно и о значимости работника; в-третьих, сопоставляя заработную плату и цены, в том случае, когда позволяют источники, мы можем судить о степени удовлетворения насущных потребностей рабочего, о качестве таковых; в-четвёртых, так как вознаграждение за труд не всегда ограничивалось заработной платой, а существовали различные дотации, сверхурочные, компенсационные и т.п. выплаты, мы можем получить представление и об уровне организации труда в данной отрасли или на отдельном предприятии - наличие подобных выплат говорит о сравнительно высоком уровне его организации.
Наиболее раннее известное нам упоминание о размере вознаграждения за наёмный труд относится к 1868 г. "В казачьих станицах цена рабочему зависит от урожая и доходит до 5 руб. за десятину, т.е. 2 р. 50 коп. в день для хорошего работника. Зимою же никто из жителей округа не может найти себе места, а в Карачае вследствие этого накопляется большое число рабочих, цена которым до 3-х рублей в месяц, чего для человека, имеющего семью, едва достанет на её пропитание". Очевидно, что за время летней страды работник мог зарабатывать столько, сколько вполне хватило бы его семье до следующего года, причём для семьи "хорошего работника" не только на питание.