Ради Инглиш
Шрифт:
— Не говори ерунды. Ты бы сама поступила также. К тому же, идея вырядиться мумией была полной катастрофой. К концу дня у меня сзади болтались обрывки туалетной бумаги, как множество крысиных хвостиков. Это было ужасно, надо мной никогда в жизни так много не смеялись.
Мишель чуть сильнее сжимает мое плечо.
— Эй. Осторожнее. — Я слегка пошатываюсь.
— Упс. Извини. Я прям душу отведу, когда ты от него избавишься. Твой костюм чертовски раздражает.
Я прибью ее.
— Правда? С чего это вдруг?
— Ладно. Ты меня подловила, костюм мне не нравится, но я хочу, чтобы ты пришла
— А вот мне тусоваться там на костылях в этом жутком костюме и цедить коктейльчики нифига не весело будет. Уж поверь.
Она показывает мне язык, но соглашается.
— Что ж, по крайней мере, у тебя свидание с горячим парнем.
— Твоя правда. Я лишь надеюсь, что он будет разговаривать.
И меня тут же накрывает паника, что надеть. Мишель будто бы читает мои мысли.
— Мне нравятся твои черные штаны и белый свитер.
— Думаешь?
— Ага, — говорит она, испарившись в своей комнате, видимо, чтобы самой начать готовиться.
Мишель уезжает около половины седьмого, выряженная, как Тряпичная Энни.
— Где ты взяла этот костюм? — спрашиваю я.
— Оливер. Он сегодня в роли Энди2.
— Нет, вы что, серьезно?
— Он настоял.
Я морщусь, глядя на ее внешний вид, будто унюхала что-то неприятное.
— Ну не нааааадо, — канючит она.
— Из всех моих знакомых, ты последняя, кто бы вот так оделся.
Выражение ее лица резко меняется.
— Что, все настолько плохо?
— Как последняя деревенщина, но я все равно тебя люблю. Повеселись.
— Теперь мне захотелось вырядиться, как Эльвира или в кого-то похожего на нее. И этот парик ужасно чешется.
И только ради веселья я спрашиваю:
— Ты хоть знаешь, кто носил его до тебя? Надеюсь, у него не было вшей.
Она сдергивает парик с головы и начинает орать как ненормальная:
— Фууууу! Это отвратительно. А вдруг они и вправду у них были?
— Я просто издеваюсь. Надень эту чертову штуку и убирайся отсюда.
Она смотрит на меня щенячьими глазами и спрашивает:
— Правда?
— Господи, ну конечно правда. А теперь иди, иначе твой Оли-Энди начнет волноваться, что ты замутила со Спанч-Бобом.
— Ну ты и засранка. Повеселись.
Ровно в семь в дверь раздается звонок. Бек стоит у порога крыльца. И он… Вау. На нем темные джинсы и чёрная рубашка на пуговицах с засученными рукавами. Сегодня теплый вечер, поэтому он без куртки. Я хватаю свою сумочку, перекидываю ее через плечо, беру костыли и открываю дверь. Он наклоняется и касается моей щеки губами. Эти костыли становятся моими новыми лучшими друзьями. Я чертовски уверена, что, если бы они сейчас меня не держали, — я бы уже рухнула на пол.
— Замечательно выглядишь. Гораздо лучше, чем в наряде мумии. — Уголки его губ приподнимаются в улыбке.
Ох, и как же хорошо он пахнет. Будто только что вернулся с пляжа. Будет ли это странно, если я зароюсь носом у его шеи и понюхаю? Да, пожалуй, будет. Прекрати, Шеридан. Он настолько идеальный, что мне хочется просто стоять там и глазеть на него. Ну, или прикоснуться к нему, чтобы почувствовать, что он и правда настоящий.
— Готова?
— Ага. — Весь мой обширный словарный запас будто вылетел из головы.
Я иду за ним к машине, и он терпеливо помогает мне усесться. Вау, этот мужчина, должно быть, выпил пилюлю вести-себя-хорошо-с-Шеридан.— Я подумал, что мы можем пойти в мое любимое место. У них разнообразная кухня, но специализируются они на копченостях: свинина, говядина, курица. Надеюсь, ты не вегетарианка.
— Вовсе нет. Я безумно люблю мясо. Просто стараюсь по возможности есть здоровую пищу. Ну, я уже говорила тебе об этом.
— Верно. Я помню, ты упоминала об этом на нашем ужине. — Посмеивается он. — Не считая конфет на Хэллоуине. «Поцелуйчики».
— Как же можно пройти мимо «Поцелуйчиков», верно?
Он пристально смотрит на меня.
— Это ты мне скажи. — А это еще откуда взялось? Я чувствую, как у меня начинают потеть ладошки.
От его глубокого голоса мне вдруг хочется поцелуя, и вовсе не шоколадного. Сегодня Бек выглядит гораздо раскованное, поэтому я интересуюсь:
— Вы с Инглиш хорошо провели день?
— На самом деле, да. У меня сегодня было несколько сьемок в центре города, и я взял ее с собой.
— И чем именно ты занимаешься?
— Я фотограф.
— Да, я в курсе. Инглиш говорила, что у вас есть очень большая камера.
Он смеется.
— Она действительно так сказала?
— Угу.
— У меня есть вся фотоаппаратура. Для коммерческих съемок, но также и для съемок на природе, в основном для живописных снимков. Фотографии для журналов о путешествиях, отдыхе на природе, в общем, все, что можно увидеть в National Geographic. Я много путешествую, даже слишком.
— Ого. И как ты оказался в этой профессии?
— Чистое везение. Фотография была моим хобби, и когда я учился в Технологическом институте Джорджии, у них была вакансия на работу с частичной занятостью. После нескольких проявленных фотографий, все пошло по накатанной. Все закончилось тем, что я бросил учебу из-за дочери и получил степень в этой области. Но мой бизнес пошел в гору, поэтому я не жалуюсь. Сейчас я довольно востребован и из-за этого голова идет кругом.
— Ты когда-нибудь фотографируешь людей?
— Иногда. Ты хочешь, чтобы я сфотографировал тебя?
— Господи, нет! Мне просто стало любопытно, фотографировал ли ты кого-нибудь из знаменитостей?
Заезжая на парковочную стоянку, он сказал:
— Я бы с удовольствием пофотографировал тебя. Инглиш любит это дело, но она неуправляема. Она меняет позы каждую секунду. Моя дочь сошла бы с ума от восторга, если бы ты пришла на фотосессию. Я уже слышу, как она говорит тебе, что делать. «Прислонитесь сюда. Оближите губы. Поверните голову. Опустите подбородок.» Будет весело.
Мы заходим в ресторан, и администратор провожает нас за наш столик, который оказывается кабинкой в дальней части помещения. Раздав нам по меню, она уходит. Совсем скоро нам приносят наши напитки и закуски.
— Быстро, однако.
Он ухмыляется.
— Я приходил сюда много раз вместе с Инглиш. Думаю, они узнали меня.
Ну, конечно, узнали. Как можно не заметить такой высокий привлекательный экспонат, идущий с очаровательной дочкой?
— Еще бы. Итак, скажи мне, с Инглиш все хорошо? Я довольно настойчива.