Ралли

Мне казалось, что страху в животе не будет конца, но, по крайней мере, туман паники начал рассеиваться.

— Моя жизнь закончена, — пробормотал я.

— Твоя жизнь меняется, — поправил он. — Не закончена. Просто меняется.

Моя жизнь определенно подошла к концу. По крайней мере, та, которую я планировал. Прощай, профессиональный футбол.

Я открыл рот, собираясь сказать ему, чтобы он перестал мне потворствовать, но, прежде чем успел произнести хоть слово, заметил рисунок на его белой футболке.

Футболке с изображением чемпиона Суперкубка.

У него был ребенок. И он все равно был чемпионом.

— Все будет хорошо. — Он встал и протянул руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. — Позвони ей. Обсудите это.

У меня по ногам побежали мурашки, когда он дал мне время восстановить равновесие.

— Спасибо, тренер.

— Пожалуйста. — Он наклонил подбородок. — У тебя есть мой номер. Я здесь днем и ночью.

Я грустно улыбнулся ему.

— Извините за тренировку. Я все исправлю.

— Мы поговорим завтра, хорошо?

— Да.

Тренер Эллис хлопнул меня по плечу, затем, крепко сжав, отвел от стены, мимо стоек и беговых дорожек к двери.

Похоже, мое время в тренажерном зале подошло к концу.

— Твоя машина на стадионе, — сказал он. — Хьюстон нашел ее.

— Я, э-э… — Черт. — Иногда я хожу на поле. Чтобы подумать. Извините. Это, наверное, нарушает правила.

Не наверное. Это так.

Но пока что он не разозлился. Может быть, сегодня он даст мне передышку, в которой я нуждался. Может быть, он понял, каково это, когда футбольное поле — это твое безопасное место.

Тренер Эллис вывел меня не только из тренажерного зала, но и вообще из спортзала. Я чувствовал его взгляд на своей спине, когда шел через парковку к стадиону.

Как бы мне ни хотелось найти новое укрытие, я продолжал идти, переставляя ноги, пока не сел за руль своего «Юкона».

Затем, прежде чем я смог отговорить себя от этого, я нашел номер Фэй и набрал его.

Она ответила после первого гудка.

— Привет.

— Привет.

Между нами воцарилась тишина, такая тихая и бесшумная, что я отнял телефон от уха, чтобы убедиться, что она все еще там. Затем откинул голову на сиденье, прогнувшись так глубоко, как только позволял руль.

— Мне жаль, — ее голос дрогнул.

— Я не знаю, что делать, — пробормотал я.

Она всхлипнула.

— Я тоже.

— Полагаю, нам стоит поговорить?

— Думаю, да.

Глава 8

Фэй

Летом в кампусе УШС было пустынно. Было странно сидеть на своей любимой скамейке возле Уильямс Холла и быть единственным человеком в округе.

Хотя, учитывая, что я выглядела как мертвец, побыть одной было неплохо для разнообразия. Сегодня утром, когда я зашла в магазин «Все за доллар», два человека остановили меня в проходах, чтобы спросить, все ли со мной в порядке.

Неа.

Я кивнула и выдавила из себя улыбку, хотя определенно была не в порядке.

Но, по крайней мере, меня перестало тошнить.

В этот момент я наслаждалась маленькими победами. Прошлой ночью рвота прекратилась, то ли потому, что в моем теле не осталось ничего, что могло бы выйти, то ли потому, что онемение наконец-то проникло во внутренние органы.

В моем мозгу было так же пугающе тихо, как и в этом кампусе.

Легкий ветерок обдул мне щеку горячим летним ветерком и приподнял прядь волос, выбившуюся из моего конского хвоста, и она упала мне на рот. Прядь прилипла к бальзаму для губ. Я терпеть не могла, когда волосы попадали мне в рот, но не настолько, чтобы их вытаскивать. Это требовало движения.

Я слишком устала, чтобы двигаться.

Это было самое дно?

Все казалось таким… тяжелым.

Прошло два дня с тех пор, как Раш звонил мне. Он просил о встрече раньше, но вчера у меня была двойная смена в закусочной. Он предложил прийти в «У Долли», но я солгала ему и сказала, что мы будем так заняты, что я не смогла бы поговорить.

Мы никогда не были заняты.

Но «У Долли» был моим надежным местом. И так было плохо, когда Джастин заходил, когда хотел. Мне не хотелось, чтобы Раш тоже вторгался в мое убежище, особенно если — когда — этот разговор пойдет не по плану.

Поэтому мы решили встретиться сегодня в кампусе, на нейтральной территории, в перерыве между его футбольными тренировками и перед началом моей смены в три часа.

Солнце середины августа палило нещадно, и, хотя я нашла скамейку в тени, на висках у меня выступили капельки пота. Как Раш мог играть в футбол в такую жару? Не было ли это опасно? По прогнозам, будет больше 90 градусов (прим. ред.: примерно 33С).

Я достала из сумочки бутылку воды со льдом и сделала глоток, когда из-за угла кирпичного здания показалась высокая, широкоплечая фигура. Он шел ко мне, засунув руки в карманы черных спортивных шорт, и его длинные ноги буквально впивались в бетонный тротуар.

Бейсболка Раша была надета задом наперед. Его белая рубашка была без рукавов, обнажая мускулистые руки. Ткань натянулась на груди и обтягивала его живот, выглядящий как стиральная доска. Его шорты были обычными спортивными, которые, вероятно, выглядели бы мешковато на большинстве парней, но они облегали его массивные бедра, едва колыхаясь при каждом его длинном шаге.

Я ненавидела то, как бешено колотилось мое сердце, когда он подходил ближе.

Именно из-за этого дурацкого сердцебиения я и сидела на этой скамейке.

Выражение лица Раша было пустым и настороженным, когда он сошел с тротуара на свежескошенный газон. Его карие глаза метнулись к зданию за моей спиной, прежде чем он сел на скамейку и, наклонившись вперед, уперся локтями в колени, уставившись прямо перед собой.

— Привет.

Его голос был таким же резким, как и углы его челюсти.

Сколько пройдет времени, прежде чем он попросит меня сделать аборт? Одна минута? Две? Три?

Слезы защипали мне нос, а в горле образовался тот самый жгучий ком, с которым я боролась несколько дней. Говорить стало почти невозможно. А может, я просто понятия не имела, что сказать.

Я сидела на одном конце скамьи, а он — на другом. Расстояние между нами составляло всего пару футов, но с таким же успехом могло быть и милей, потому что напряжение становилось все сильнее и сильнее.

Футболка, которая была на мне, промокла от пота и прилипла к спине.

Почему было так жарко? Встреча на улице показалась мне хорошим вариантом, ведь там было чем подышать и было куда уйти, если что-то пойдет не так. Но с каждой секундой жара усиливалась, а у меня начинала кружиться голова.