Рамаяна по-русски

– Ты мне поможешь избежать гнева Раваны? – улыбнулся Ромыч.

– Да! – глаза Шурпы призывно сверкнули. – Тебе для этого надо всего-навсего жениться на мне. Поверь, охотник: ты станешь министром при дворе величайшего из императоров всех времён. Ты будешь купаться в золоте!

– Ты делаешь мне лестное и заманчивое предложение, – в голосе Ромы звучало неподдельное уважение, переходящее в бурный трепет.

В этот миг в хижину вошёл Лёха, которого Светичка позвала обедать. Тут же вошла и она сама.

Роман продолжил, обращаясь к Шурпе и в знак уважения приложив руку к груди:

– Предлагая мне жениться на тебе, о Шурпанакха, ты оказываешь мне величайшую честь. Тем более, что ты принадлежишь к богатейшему и могущественнейшему на земле роду. Спасибо тебе и нижайший поклон! Однако, я с наиглубочайшим сожалением вынужден отказаться от этой великолепнейшей партии. И вот почему: перед тобой, о, Шурпанакха, стоит Светлана свет Ивановна, дочь Джона-Всезнайки. Эта Светлана уже является мне женой. Печальный опыт моего отца говорит мне, что жениться более, чем на одной женщине – совершать затяжное самоубийство.

– Ты чё, – оскорбилась Шурпа, – посылаешь меня?

– Да, – честно признался Ромыч, – но недалеко. Перед тобой – мой младший брат Алексей. Он молод, силён, метко стреляет из лука и имеет непревзойдённое чувство юмора. Он даже свинью может в речке утопить, хотя жир по удельному весу легче воды – и хорошую свинью утопить теоретически невозможно. Даже поговорка такая есть: свинья не тонет. Да что там! Лёха – волшебник, балагур и выдумщик! И ещё он стихи пишет. Белые, как наша зима. Он – очень хороший и положительный. За ним, о, сестра Императора Юга, ты будешь, как за каменной стеной. Поговори с ним. А там, глядишь, пирком – да за свадебку!

Шурпа не расстроилась и стала расписывать Алексею все преимущества женитьбы на ней. Света, чтобы не расхохотаться, ушла в угол хижины и принялась надраивать песком медный котёл для похлёбки.

Алексей слушал Шурпу с полным вниманием, часто кивал, поддакивал и нахваливал говорящую и её братьёв. Когда вдохновлённая собственными речами Шурпа предложила Лёхе жениться на ней и, выдохшись, смолкла, сын Саманты, с почтением упав на колени, ответил:

– О, великая! Ты – сестра самого императора Раваны! Ты фактически царица! А я – презренный слуга нищего изгнанника. Даже если бы я и хотел, я не смог бы на тебе жениться! Столь неравный брак уронит твоё царское достоинство! Прости, но я вынужден тебе отказать. Обратись ещё раз к моему брату. Он всё-таки был в прошлом претендентом на царский престол. Сделай ещё одну попытку, умоляю тебя! Ведь ты прекрасна, как сама красота! Не сомневаюсь, что Роман отвергнет обычную смертную женщину и предпочтёт тебя ей!

– Издеваетесь, значит? – слишком спокойно произнесла Шурпа, выхватила нож и метнула в Свету.

Лёшка каким-то чудом успел вытянуться в струну и в прыжке отвести бросок в сторону. При этом лезвие ножа рассекло его левую ладонь. Отведя нож, посылаемый рукой Шурпы в сторону Светички, Алексей откатился в угол хижины и замешкался. Ракшаси вскочила на ноги и устремилась к Свете, но Ромыч успел перехватить гостью, встав между ней и своей женой.

Шурпа нанесла Роману удар в живот и тут же в челюсть.

Второй удар он успел перехватить и крепко сжал руку демоницы. Через мгновение она была прижата Романом к стене хижины и лишена возможности двигаться.

– Ты воюешь с женщиной, презренный человек? – сдувая волосы, падающие на покрытый каплями пота лоб, процедила сквозь зубы Шурпа.

– Я защищаю женщину – мою жену, – ответил Роман.

– Мой брат уничтожит тебя!

– Сейчас речь о тебе. Чтобы сохранить свою жизнь, ты должна дать обещание вести себя миролюбиво и отказаться от намерения причинить нам вред.

– А если я скажу: нет?

– Я буду вынужден повернуть твою голову так, что затылок будет строго спереди.

– Мерзкий садист! Ненавижу тебя!

– Не отвлекайся. Жду ответа ровно пять секунд. Четыре уже прошло.

– Да! – выдохнула ракшаси. – Да, я обещаю быть послушной девочкой! Отпустите меня домой, а то я сейчас от страха описаюсь!

Роман повернул голову туда, где сидела Светлана, продолжавшая спокойно надраивать котёл для вкусной похлёбки.

– Светичка! – позвал Роман.

Она точно так же, как это сделала минутой раньше прижатая к стенке Шурпа, сдула волосы с запотевшего лба, тыльной стороной ладони вытерла лоб и, повернувшись, спросила:

– Ну, что тебе, Ромик? Не видишь разве? Я занята!

– Действительно, брат, давай не будем мешать Свете выполнять её обязанности! – воззвал очухавшийся Лёха. И добавил: – А сами станем хорошо выполнять свои. И тогда жизнь на земле быстренько наладится!

Шурпа нервно захохотала и, сквозь смех роняя слёзы с красивых ресниц, произнесла:

– Я думала: мы в Ланке – сумасшедшие. Теперь вижу: нам, ракшасам, далеко до людей.

– Лёшка, – сказал Роман, ослабляя хватку, – проводи дорогую гостью до её драндулета. И проследи, пожалуйста, чтобы она благополучно улетела.

Алексей кивнул Шурпе, указывая в сторону выхода, и вслед за ней покинул хижину.

Рома сказал Светуле:

– Ты просила, чтобы мы были помягче с ракшасами. Я не стал убивать эту демоницу, – помолчал и добавил: – Не знаю, правильно ли это.

Света повесила котёл над очагом, наполнила его водой из вычищенной тыквы и сказала:

– Чувствую: будет недоброе. Береги себя на охоте.

Когда Алексей вернулся, проводив Шурпанакху, он сообщил:

– Перед отлётом она схватила мою руку и прижала к своему лицу.

С этими словами Лешка показал Роме и Свете свою сверкающую красную окровавленную ладонь и упал без памяти.

Роман поднял брата с пола и отнёс в постель, а Света сняла с натянутого справа от очага шнура связку встань-травы для лечебного отвара и принялась рвать на лоскуты свой праздничный сарафан.

– Как оклемается – сменим место стоянки, – сказал Ромка.

Меч

Меч, кровью и жиром асуров запятнан, устал,Затупленный в битве, срубающий головы с плеч.Ещё далеко до Победы. Зазубрена сталь.О, Мать! Остуди хоть на миг Твой изрубленный меч!Иллюзия мира: трава, небосвод голубой,Богатство и блеск бесконечной вселенской тюрьмы, —В ней братья и сёстры мои бьются сами с собой,Не чувствуя тьмы, захватившей тела и умы!Как счастлив я быть продолженьем разящей руки!Твой Гнев не снесёт никакая на свете броняПоследняя Битва: ломаются копья, клинки…И вот Ты Земле предлагаешь осколки меня.Утихнет сраженье – войну победит Тишина;Цветами любуясь, забыв о Последней Войне,Прекрасная дочь моя Анна, как будто – весна,По полю гуляя, свой взгляд остановит на мне…