Раненая ласточка

Сайбун в одну секунду был на ногах. Кого это принесло? Неужели Нина пришла? Он быстро одел­ся и вышел в коридор. Ну точно, Нинка явилась!

Одноклассница Сайбуна, Нина, была высокой черноглазой девочкой. Она носила тонкие косички, в которые каждый день вплетала разноцветные банты. Ребята вечно хватали ее за косички, тере­били банты, но Нина и не думала менять прическу.

Сейчас Нина стояла около Хадижи-Ханум, дер­жа в одной руке толстенную книгу, а в другой то­ненький дневник.

Сайбун растерянно глядел на нее. И чего ей по­надобилось здесь? Странно!

Он нехотя подошел.

— Ты зачем пришла, Нина? — сухо спросил он.

— Вай, сынок, разве так можно встречать гос­тя? — воскликнула мама. Она обняла Нину. — Не­хорошо, нехорошо.

Но Нину, по-видимому, ничуть не задел вопрос Сайбуна. Она вроде бы и не слышала его.

— Так ты не заболел? — весело спросила она. — А я думала, заболел по-настоящему...

Хадижа-Ханум удивленно посмотрела на нее:

— Откуда ты взяла, что Сайбун заболел?

— Я думала...

— Да ладно, — поспешил вмешаться Сайбун. — «Заболел, заболел»! Мало ли что было раньше, сей­час я здоров.

— И слава аллаху! — сказала Хадижа-Ханум.

— Ну пошли в комнату, — пригласил Сайбун Нину. Он боялся, что она скажет лишнее, и тогда мать или отец поймут, что из школы он вчера ушел раньше срока.

— А я тебе задачки принесла, — не понимая, что выдает Сайбуна, заявила Нина. — Махмуд Мирзоевич на дом задал: номер триста пятнадца­тую и номер триста двадцать первую... И еще по физике...

— Что-то я не пойму, — заговорил Шарип, по­являясь на пороге. — Разве ты, Сайбун, не записал, что задано на дом? А на уроках ты был?

Нина молчала, искоса поглядывая на Сайбуна. Она рассчитывала, что он ответит Шарипу. Но Сай­бун сделал ловкий ход. Он вдруг зло посмотрел на Нину и спросил:

— Что ж ты молчишь? Ведь получается, что я не был в школе? Скажи, был или не был?

— Был, но...

— Что «но»? — допрашивал Сайбун. — Был я в школе! — Он перевел взгляд на отца. — Но ушел с последнего урока. Отпустили меня... У меня голо­ва заболела...

— Голова заболела? — Хадижа-Ханум в одно мгновение очутилась около сына. — А ты мне и не сказал! Может, у тебя простуда? Может, темпера­тура?

Сайбун махнул рукой:

— Нет у меня никакой простуды. И температу­ры нет. Голова поболела-поболела и прошла...

— Быстро что-то выздоровел, — иронически усмехнулся отец.

— Ну вот!.. — Хадижа-Ханум укоризненно по­качала головой. — Теперь ему не нравится, что сын выздоровел! Говорила я тебе: придираешься ты к сыну. А за что?

Шарип, ни слова не говоря, вышел из ком­наты.

— Хоть ты и говоришь, что температуры у тебя нет, — сказала Хадижа-Ханум Сайбуну, — а я все-таки хочу проверить. Ну поставь себе градусник, сыночек, поставь.

— Не нужен мне градусник! — разозлился Сай­бун. Он повернулся к Нине: — Видишь, пришла, наговорила, а теперь расхлебывай эту кашу. Лад­но, давай задачки...

Нина протянула ему свой дневник. Сайбун за­писал номера задач. Возвращая дневник Нине, он вдруг заметил в косах ее ярко-красные бантики.

— Бантики-фантики, — сказал он насмешливо и невольно дернул за один бант.

Нина вздрогнула, как-то съежилась. Она стоя­ла вполоборота к Сайбуну, но он с удивлением заметил, как по ее щеке скатилась слеза.

— Ты что, плачешь? — спросил Сайбун, пыта­ясь заглянуть Нине в лицо.

— Нет, — глухо ответила она и в ту же секунду юркнула в дверь.

А Сайбун, оставшись один, долго еще размыш­лял над тем, что Нина плакала. Почему? Обиде­лась, что он дернул ее за бант? Но разве в школе ребята ее не дергают и за косички, и за бантики? Дергают, и еще как! В чем же все-таки дело?

В ГОСТЯХ У ДАШТЕМИРА

Папа, наверно, уже забыл о будильнике. Во всяком случае, он не спрашивает Сайбуна о том, поче­му все части гремят в нем металлоломом. Забыл и забыл — это только на руку Сайбуну.

Он обещал подарить будильник Даштемиру, с которым познакомился в парке и который так ему понравился.

Прошло дней пять после знакомства с Даштемиром, и вот однажды Сайбун сказал Хадиже-Ханум:

— Мама, что если я наш старый будильник по­дарю одному человеку?

— Как это «подарю»? — удивилась мать. — И кто этот человек?

— Даштемир. Ты его не знаешь. Это мой друг...

— Что-то я не слышала о таком друге.

— А он новый, — принялся объяснять Сай­бун. — Видела, я недавно ласточку раненую принес? Так вот, Хрипун хотел отнять эту ласточку, а Даш­темир за меня вступился. Ка-ак даст ему!..

— Кому?

— Да Хрипуну же!

— А кто такой Хрипун?

— Он и не Хрипун вовсе, а Хамид.

— Ничего не понимаю! — развела руками Хадижа-Ханум.

— Ну, в общем, чего зря говорить. Даштемир за меня заступился, и теперь он мне друг. Вот ему я и хочу подарить будильник!

— Как же ты мог обещать кому-то часы, если не спросил разрешения ни у меня, ни у отца?

— Да ведь ты сама говорила, что будильник старый и его пора выбросить! — воскликнул Сай­бун.

— Ну так что же? — Хадижа-Ханум стояла на своем. — Все равно нужно прежде спросить, а потом обещать. А ты сначала пообещал этому Даш... Даштемиру часы, а только сейчас спрашиваешь, можно ли их взять. Нехорошо, сынок.

— Пусть так. Но раз я обещал...

— Мало ли что пообещает ребенок!

Тут Сайбун обиделся:

— Какой же я ребенок? Не ребенок я вовсе. Мне четырнадцать лет. А тебе все кажется, я ребе­нок. И не зови меня, пожалуйста, солнышком. Стыдно...

Хадижа-Ханум вздохнула.

— Все равно не станет хороший человек брать у мальчика часы в подарок...

— Мам, а мам, ну разреши. Ты же добрая, раз­реши. — Сайбун взял Хадижу-Ханум за руку. — Мам...

— А что отец скажет? — беспокойно спросила мать.

— Я ему все сам расскажу, честное слово!

Мать снова вздохнула.

— Ой, сынок, делай как знаешь. Только не по­нравится это отцу. Задаст он тебе, помяни мое слово...