Рантье

Он вернулся к компьютеру и отпечатал цветной снимок незнакомки. Снимок вышел слегка размытый, словно изнутри светящийся, такие на стенку вешают. Буряков повозился на нижней полке книжного шкафа и вытащил несколько пустых рамочек для фотографий. Выбрав коричневую с золотом рамку, вставил в неё фото и водрузил на стол.

– Пусть стоит, - сказал он, любуясь своим творчеством.

На мониторе компьютера вновь пискнуло красное солнышко, вернулся Серафим Петрович. Едва он скрылся в своём домике, Буряков набрал номер на телефоне.

– Варвара, привет!

– Добрый день, Лев Михайлович! Обед как обычно подавать?

– Обед?
– Буряков глянул на часы.
– Ого, два почти! Да, Варвара, не будем отступать от сложившихся традиций. Кстати, где там твой благоверный?

– Вон, явился, - недовольно проворчала женщина, - весь духами пропах.

– О как!
– усмехнулся Буряков.
– Ну-ка, дай ему трубочку.

– Добрый день, Лев Михайлович.

– И куда же это ты ходил, Петрович?

– К дамочке из 44.

– Через дом от нас?! Так там ведь Владимир Николаевич обитал, не уж то продал отставной генерал своё гнёздышко?

– Не, Лев Михайлович, он дом в аренду сдал.

– Вот гад!
– с внутренней завистью подосадовал Буряков, всегда неприятно, когда кто-то зарабатывает.
– И как же зовут даму?

– Алла Владимировна, у неё раковина на кухне забилась.

– Прочистил?

– А то.

Заинтригованный событиями, встряхнувшими милую рутину его загородной жизни, Буряков плотно пообедал под три рюмочки и вышел на прогулку. Игнорируя мелкий холодный дождик, он прошёлся по внутреннему периметру их посёлка и подошёл к дому номер 44. В окнах первого этажа горел свет. Лев Михайлович с хозяином этого дома, эксцентричным отставным генералом дружбу не водил и в доме у него был всего раз. Так себе, средний домик, такой сдавать в аренду не жалко. Буряков остановился в тени противоположного глухого забора и вгляделся сквозь решётчатую калитку в освещённые окна. Нехорошо это, но ноги его словно вросли во влажную землю. Колыхнулась шторка, в окне мелькнул женский профиль, Буряков испугался быть застигнутым за таким постыдным занятием, как подглядывание, и решительно зашагал дальше. Он шёл и ругал себя, что ведёт себя как мальчишка, что ему всё это ни к чему, что надо выкинуть из головы дурацкие фантазии, но восторженное томление в груди не уходило. "Что со мной?!
– спрашивал себя Буряков и добавлял: - Только этого мне на старости лет не хватало".

Вечером, сидя перед телевизором с отключённым звуком, он смотрел на бессильные мелькающие кадры рекламы, злорадно насмехаясь над нею, без звука ролики превращались в немую пародию на самих себя. Но основные мысли всё равно крутились вокруг неожиданной соседки, ничего он не мог с этим поделать. Теперь он решал дилемму: знакомиться с нею или игнорировать? По уму выходило - игнорировать, а по сердцу - знакомиться. Лев Михайлович усмехнулся, понятно кто победит: человек почти никогда не слушает доводы разума. Он вдруг замер от внезапно вспыхнувшей мысли: а не слишком ли быстро он размяк?! У него внуки, в смысле внучки, а он о сердечных делах рассуждает! "Ох, подозрительно это всё, - сказал он сам себе вслух.
– И глупо", - поэтому спать отправился рано и в расстроенном состоянии.

На следующее утро его разбудил звонок мобильного телефона. Буряков с недоумением уставился на фыркающий трелями подпрыгивающий на столике гаджет, потом сонно поднёс аппарат к уху, даже не взглянув на определитель.

– Да.

– Папа, доброе утро!
– прозвучал голос средней дочери Эвелины.
– Я тебя разбудила?

– Кто это?
– недоумённо буркнул Лев Михайлович.

– Это же я, Эвелина!

– Эвелина, вообще-то, я спал!
– Буряков начал просыпаться и одновременно злиться

– Папа, но уже десятый час!
– с искренним удивлением воскликнула Эвелина.

– Мы с Аликом считаем, что вставать....

– Веля, - хрипло прервал её отец, - давай оставим в покое мой распорядок дня, я уже большой мальчик. Подожди, я встану.
– Он отложил телефон, накинул халат, сладко потянулся и, подойдя к откинутой форточке, вдохнул свежего воздуха.
– Говори, слушаю, - сообщил он в телефон.

– Папа, мы с Аликом хотим тебя навестить.

– Хм, - Лев Михайлович впал в глубокое раздумье.

С семьёй средней дочери он общался ещё реже, чем семьёй Ксении. Эвелина вышла замуж за Алика - своего тренера по бальным танцам и с тех пор погрузилась в мир профессиональных танцев. Они постоянно танцевали на бесконечных конкурсах в разных уголках России и заграницей. Рожать Эвелина не хотела, Буряков её увещевал, уговаривал, но бесполезно. Однажды она заявила ему, что слышать о детях больше ничего не хочет, на что он зло сказал, что и он её слышать не желает. Вот уже два года, как он не слышал её голоса, и вдруг такой сюрприз.

– Веля, - вкрадчиво спросил Лев Михайлович, - а тебе не кажется это странным?

– Что?
– невинно переспросила дочь.

– Как что?! Внуков рожать будешь?! Или....

– Буду, - неожиданно кротким голосом отозвалась дочь из телефона.

Лев Михайлович замер и сразу же остыл.

– Что, уже?

– Нет, планируем.

– А-а, - разочарованно протянул он.

– Папа, это же так серьёзно! Мы хотим, чтобы наш ребёнок нормально развивался...
– она вдруг умолкла.

– Ну, - не вытерпел Буряков, - а я вам для чего?

– Посоветоваться.

– Ладно, - неожиданно для самого себя сдался Лев Михайлович, - приезжайте, пообедаем вместе.

– Да, да, конечно!
– радостно защебетала дочь.
– Можно даже без обеда. Папа. Ты скинь мне координаты для GPS, ладно?

– Ладно.

Буряков положил телефон на подоконник и задумчиво потёр небритый подбородок. Впервые он не знал, как себя вести: верить, что образумились? "Эх, если бы так!
– покачал он головой.
– Скорее всего, тоже за наследством едет".

Обрадовав Варвару расширенным составом обедающих, Лев Михайлович поплавал в бассейне, побрился и после лёгкого завтрака отправился на прогулку. Он брёл по привычному маршруту, размышляя над необыкновенностью происходящих в последнее время событий. Прежде размеренная и умиротворённая жизнь забурлила, выдавая ему всё новые и новые неожиданности. Неужели он получил то, ради чего затевал это бесконечное строительство, перебирая надувающие щёки фирмы, борясь с вороватыми прорабами и подгоняя ленивых рабочих? Значит, стоило предъявить родне этот новый красивый дом, и жизнь переменилась? Так банально и просто? Почему же тогда три месяца ничего не происходило, а тут, словно с цепи сорвалось? Буряков замер на полушаге, так ведь его батюшка благословил! Именно с того дня всё и закрутилось! Лев Михайлович усмехнулся, вот, попробуй тут не поверить в Бога.

Он посмотрел на часы, пора было идти в дом, готовиться к приёму гостей. Тем более что и маршрут прогулки почти уже завершился, вот дом незнакомки. Как её зовут: Алла Владимировна, кажется? Внезапно калитка дома отворилась и из неё, едва не наткнувшись на Бурякова, вышла знакомая незнакомка в бело-красном спортивном одеянии. Они удивлённо уставились друг на друга.

– Здравствуйте, Алла Владимировна, - брякнул вдруг Буряков.

Женщина мило улыбнулась.

– Здравствуйте, но разве мы знакомы?
– она прищурила свои светло-голубые, прозрачные, словно стекло бокала, глаза.
– Хотя, не с вами ли мы столкнулись в магазине?