Рапсодия в тумане

Затягиваю Мура в небольшое помещение и, прикрыв за нами дверь, настраиваю воду. Тут висят забавные занавески с мультяшной мышкой и кусочком сыра. Похоже, мы залезли в норку, а самой мышки тут и нет.

Не успеваю заметить, как Мур раздевается, но вот он уже голый, сворачивается клубочком, залезая под теплую струю из-под крана. Он мурлычет от удовольствия, а я не могу не улыбнуться.

Я так быстро, как он, раздеваться не умею, но все равно пытаюсь сделать это побыстрее. Забираюсь к нему и, закрыв нас шторой, включаю душ, и вода начинает литься сверху, из закрепленной под потолком лейки. Мур поднимает на меня взгляд, и я чувствую себя еще более голым, чем есть. Никогда не страдал стеснением, но сейчас… Не знаю. Под его горячим, гуляющим по мне взглядом, я словно воспламеняюсь…

Шумно выдохнув, цепляю с угла ванны гель для душа и, выдавив себе в ладонь, поднимаю ногу Мура, начиная ее намывать. Сначала одну, потом другую, а вот дальше проблема. Мыть его, пока он лежит, очень неудобно. Да и всего не получится…

Но стоит мне отпустить его конечность, как Мур приподнимается и обвивает мои ноги руками, проводя носом по паховой венке, а по мне дрожь проходит. Но я беру себя в руки и принимаюсь за распутывание косичек — голову тоже нужно помыть, в волосах застрял мелкий мусор, а от крови они местами слиплись. Намокшие пряди сильно не сопротивляются, и в скором времени мне удается справиться со всеми косичками и приняться за помывку шампунем, что тоже тут находится.

А вот когда и с этим покончено, и волосы промыты от пены, Мур отрывается от обнюхивания моей вены и, приподняв голову, заглядывает в глаза, говоря:

— Ты пахнешь домом… Пожалуйста?..

Что «пожалуйста»? Я не понимаю. Но стоит Муру провести по вене языком, как до меня доходит. Ну, естественно, есть хочет.

Я глажу его по голове, не понимая, почему он спрашивает. Разве еще не понял, что я все готов ему отдать?!

— Укуси меня, Мур.

Он кусает, я это вижу, но чувствую на себе лишь его губы, а потом по мне словно волна удовольствия проходит, и меня бросает в жар. И это все до такой степени неожиданно, что ноги спешат подогнуться, но я приваливаюсь плечом к стенке, чтобы не рухнуть, и с шумом выдыхаю. Такие ощущения не смогли оставить мой член безучастным к происходящему, но с этим я вообще ничего не могу уже сделать. Возбуждение накрыло меня всего, такое сильное, что уже даже и не думается ни о чем другом.

Мур, отпив у меня крови, отстраняется, проводя языком по венке, зализывая ранки, и, положив ладони на мои ягодицы, без какого-либо перехода сразу же вбирает в рот мой член. Теряю стон, а перед глазами даже на миг рябить начинает от этого нереального, долгожданного удовольствия. Но Мур тормозит и отстраняется, выглядя при этом крайне задумчиво. Он не хочет?..

Я уже готов ему сказать, что не нужно, что это совсем не обязательно, но тут его клыки укорачиваются, и он возвращается к прерванному занятию. И все, говорить я уже точно не могу, лишь стонать, кайфуя от того, о чем только мечталось.

Мозги — разжиженные, пьяные извилины, а в теле сплошной фейерверк. Я так точно долго не смогу. А хочется долго.

Отстраняюсь, слегка придерживая Мура за плечи, и спускаюсь к нему на дно ванны, чтобы тут же впиться в его губы. А руки уже скользят по его телу, гладят везде, где только можно и, добравшись до стоящего члена, принимаются за ласку. Хоти меня так же сильно, как я тебя.

Ловлю губами его тихий стон, и меня вдруг прижимают к прохладному бортику ванны. Мур перенимает инициативу и, зацеловав мои губы до легкого покалывания, активно принимается за изучение шеи и плеч.

— Я так сильно тебя хочу, — шепчу я, наслаждаясь его губами и свободной рукой, обнимаю его, притягиваю ближе к себе, потому что хочется еще больше.

В глазах вдруг темнеет, и я зажмуриваюсь, отгоняя так не вовремя пришедшее недомогание. Долгожданная близость, а я в обморок падать собрался. Шикарно вообще…

Но, почувствовав прохладу, я снова открываю глаза и вижу, что мы уже в комнате, на кровати, Мур даже успел меня прикрыть полотенцем и смотрит теперь так внимательно, будто я все-таки сознания уже лишился.

Выпутавшись из полотенца, я принимаюсь вытирать его волосы, с которых вода очень уж активно капает на одеяло.

— Со мной все в порядке, — сообщаю ему и, закончив с его волосами, прохожусь по своим. Мы уже все тут намочили , но теперь хотя бы не в луже будем сидеть. И, откинув полотенце на пол, снова впиваюсь в его губы. Мур валит меня спиной на кровать, накрывая собой, и мне так тепло, так хорошо от этого. Но хочется, чтобы было еще лучше, поэтому мои ладони проходятся по его спине, скользят по бокам, пальцы вцепляются в бедра, притягивая его еще ближе.

Я таю в его ласкающих руках под горячими, страстными поцелуями, что сводят меня с ума. Мур отрывается от моих губ и, прижавшись к шее, вдыхает там и мурлыкает, балдея от запаха моей крови. И я кайфую от того, что ему нравится.

Мур отправляется ниже и по дороге проводит языком по моему соску, заигрывая с ним, отчего я чуть выгибаюсь навстречу, теряя тихий «ах». Очень уж приятно. Каждое прикосновение, как что-то волшебное. А после он отстраняется и, сев на кровать, раздвигает мои ноги. Все бы ничего, если бы он не завис, оглядывая меня внимательно-задумчивым взглядом. Я уже хочу спросить что не так, но Мур вдруг исчезает вместе с покрывалом, обдавая меня легким порывом воздуха.

Ничего не понимаю и, сев, оглядываю себя. Что не так? Ему моя интимная стрижка не понравилась? И куда он ушел? И где мне теперь его искать?

Заваливаюсь обратно на кровать и, вздохнув, пытаюсь согнать возбуждение, чтобы мозги заработали, и я смог придумать, как найти Мура. Но Мур возвращается сам через полторы минуты, прижимая к груди разнообразные штучки из аптеки. Он сваливает принесенное рядом со мной, и я удивленно смотрю на тест на беременность. Да, плевать! Главное, он сам вернулся!

— Ты меня напугал. Я думал, что тебе что-то не понравилось, и ты ушел, — признаюсь я и тяну Мура к себе, прижимаясь к его телу и облегченно выдыхая. Он противился этому, но он ведь такой мой. И я люблю в нем все, даже его волосы, что от его прогулки до магазина подсохли, и теперь явно придется постараться, чтобы их расчесать.

— Я бы тебя не бросил… — шепчет так, что у меня сердце в груди екает, и целует. И все ненужные мысли улетучиваются, потому что он тут, со мной. Наконец-то преграды падают.

Его руки поглаживают, и от каждого прикосновения я словно горю. Мне так хорошо с ним. Он отводит одну мою ногу вбок и гладит внутреннюю сторону бедра, но, потянувшись к горе из аптеки, ему приходится отлепиться от моих губ и оглядеть тюбик пасты, что он случайно взял. Улыбаюсь хотя, наверное, с ней было бы не очень приятно, она же засыхает.

Мур находит лубрикант и возвращается ко мне, но переключается на шею, и я откидываю голову, давая больший доступ. Пусть нюхает, кусает, целует, главное, чтобы со мной был, а я вообще на все готов с ним. Да и нравится мне все. Как мне вообще может что-то не нравиться, если это с ним?