Рапсодия в тумане

— Ты тогда помой все, а я быстро, — чмокаю Ирса в уголок губ и уношусь через жалюзи во дворик, где нарываю крапивы приличный букет. А, влетев обратно, я, давясь хохотом, опускаюсь перед Ирсом на одно колено и крапиву протягиваю.

Ирсан с серьезным видом принимает, и я уже начинаю думать, что надо было ему цветов нарвать, а то звал на свидание, а утащил в душ. Как-то все у нас не особо по плану протекает, но тут он шипит и, откинув подношение в раковину, хохочет, и я тоже смеюсь. Мне с ним так легко и здорово, а еще трогать очень хочется. А уж как мне понравилось принимать с ним вместе душ, кто бы знал. Кажется, этот раз был моим самым лучшим. Хотя, конечно, когда я звал его с собой, то не думал, что мы придем к этому, просто он волновался, и я не хотел оставлять его одного.

— Командуй, шеф, — говорю я, подпрыгивая, и, ополоснув руки, делаю максимально серьезный вид. Ох, как сейчас наварим супу, всех-всех накормим.

— Давай, тыкву почисти! А я морковь нарежу. Терку я не нашел, но, думаю, кубиками норм?..

Я оглядываю оранжевые бока, пытаясь понять, как ее чистить. Это же как кожурку с яблока, да? Ладно, разберемся. Кивнув Ирсу, я беру тыкву и сначала мою в раковине, а потом, взяв овощечистку, принимаюсь за отделение кожуры. Но это оказывается не так-то просто, под одним слоем, есть еще и еще. В общем, пока я ковыряюсь с одним несчастным плодом, Ирс уже не только с морковкой закончил, но и лук нарезал, и даже в бульон закинул, на котором начала появляться какая-то страшная, темная пена.

— А что с водой? Так и должно быть? Я кастрюлю ополоснул.

— Не знаю… Может, мясо испорченное было?.. — Ирс тоже смотрит на воду, даже как-то пораженно.

— Да не, мы бы по запаху почувствовали. Ничем плохим вроде не пахнет.

— Давай вытащим, что ли… Не припомню, чтобы у мамы такое в супе плавало.

Выдвинув ящик со столовыми приборами, я беру две ложки, одну из которых всучаю Ирсу, и мы принимаемся за спасение супа от жуткой пенки.

— Ты сегодня какой-то молчаливый. Устал? — спрашиваю я, выкидывая пену в раковину.

— Вообще, я обычно не имею привычки трещать весь день без умолку. На самом деле я чаще других слушаю, чем говорю.

— Тогда я расскажу. Мой телефон остался в квартире, которая взорвалась, так что я потерял фотки из того места, где мы прятались. И вот это меня очень печалит, я подумываю вернуться туда еще. Как ты относишься к мести?

Вопрос вырвался сам собой, потому что вспомнив о том доме, о нашем домике, в котором остались вещи, о вулкане, я вспомнил еще и о человеке, что сдал меня Кошкам. И пусть все закончилось хорошо для меня, могло-то быть иначе. И Руслен не мог этого не понимать.

— Хуже, чем к фотографиям. Их я люблю, пожалуй, столько, сколько себя помню. Я так расстроился, когда так и не смог найти свой фотоаппарат в том ужасном доме… А месть… Толку от нее? Хотя если мстителю станет легче, то почему и нет? Жить в гармонии с собой очень важно.

Ирс нагибается и дует на пенку, сгоняя ее к боку кастрюли, но плавающий в воде порезанный мелко лук застревает в ней.

— Я еще не решил, станет мне легче или нет. Посмотрим. У меня есть фотоаппарат, хочешь, тебе отдам?

— Правда? — Ирс поворачивается, заглядывая в мои глаза. — Но ты и сам вон фотографируешь.

— Да я так… Просто там никогда не был вот и решил на память, обычно я этим не занимаюсь. А если фотоаппарат будет у тебя, то у меня будет повод позвать тебя с собой.

Ирс меня чмокает, и в этот момент суп начинает булькать, а пена сбегать на плиту, отчего огонь в горелке шипит и ругается.

— Суп решил убежать! — паникую я и начинаю дуть на пузыри. Не руками же хватать.

— Спасай!

Но спасает суп, конечно же, Ирс, сделав огонь потише.

— Что-то я уже перехотел открывать свои бистро… — констатирую я, но все равно хватаю нож и надвигаюсь на тыкву. Ее-то не положили.

Пока я кромсаю тыкву, Ирс шипит на крапиву, намывая ее в водичке.

— Фотик придется поискать. У меня есть предположение, что он либо в гостиной, либо у меня в комнате. Будешь помогать искать. Блин, белку жалко… Мне тут белочку подарили, а так как меня похитили, я теперь не знаю, как ее найти. С животными, как с людьми, не получится.

— Может, придем на место, и она сама тебя найдет? Я один раз прикормил одного чудика, так он ко мне потом долго ходил, попрошайничал. Потом его, правда, кошки сожрали, но помнил же меня!

Я закидываю тыкву в суп и вдруг слышу, как около калитки кто-то шуршит.

— Ты слышишь? — спрашиваю тихо у Ирса, пытаясь понять, сколько там людей.

— Шшш… — Ирс прикрывает мне рот рукой, прислушиваясь. А я кошусь на его ладонь. Ну как бы я все понял, зачем так-то?!

— Мама! — выдает потрясенно и замирает.

Ну раз еще один родственник, надо встретить пойти, а то они пришли — окна темные, вот и не решаются постучать, звонить бессмысленно — Аман отрубил, а то звук слишком громкий.

Я беру Ирса за руку и тащу встречать гостей. Их там точно несколько, шушукаются тихонько.

— Как мы Ринате про Ивашку-то скажем? Она нас убьет!

— А мы и не скажем. Он спит, устал. Зачем женщину нервировать? Да и к тому же, раз его в больницу не отправили, значит, Аман его починил и следов не будет.

— Да уж, не надо ее нервировать. Это обычно больно.

Мы выходим на улицу и открываем калитку, я вижу двух взволнованных женщин, одна из которых тут же на Ирса кидается, обнимая, а вторая привстает, шею тянет и во двор заглядывает, но в темноте ничего разглядеть не может. Ирс явно не привык к подобному, но маму свою не отталкивает, уже хорошо.

— Где Ивашка? Мне звонил Люк, сказал, случилось с ним что-то.

— Ему дурно стало, видно, на солнышке перегрелся. Спит сейчас. Может, в дом пойдем? — предлагаю я, а то чего мы у калитки столпились.

— Ты где был? — вдруг сурово спрашивает мама Ирса и, отстранившись, дает ему подзатыльник.

— Мам, да тут такое дело… Я занят был, да и… — говорит неуверенно Ирс, и тут на него кидается, как я понял, та самая Рината, и пытается огреть его сумочкой, но тот дает деру.

— Да ты нормальный?! Дела у него! А матери позвонить времени не нашлось?! Тебя все искали! Оришка почернела вся, на тень свою похожа стала! Ты зачем мне сестру довел?! Да как Ивашка те фото ужасные нашел, мы не знали к кому бежать, к экзорцисту, в полицию или к батюшке!