Рапсодия в тумане

Нирраю хорошо сейчас, я это вижу, ощущаю. Он такой расслабленный, податливый, принимающий мои ласки и наслаждающийся этим. У нас еще не было вот так… Я не о месте, а о самом процессе. Он сейчас иной, и мне нравится и эта его грань. Я их все люблю.

Такой красивый… Его кожа уже подсохла, а волосы еще влажные, и он довольно щурится под яркими лучами солнышка. Его такого хочется беспрерывно ласкать, нежить, но нам уже пора отправиться дальше.

Медленно выпустив головку изо рта, я вынимаю пальцы и, набрав побольше слюны в ладонь, смазываю свой член, чтобы тут же занять позицию поудобнее и легонько толкнуться внутрь, проникая в бархатный жар. Ниррай обхватывает мои плечи и, приоткрыв глаза, смотрит в мои. Он закидывает ноги на мои бедра, а я, войдя до конца, замираю. Облизав губы, наклоняюсь и целую его, только после этого начиная двигаться. Все так же медленно, кайфуя от каждого мгновения. Так хорошо сейчас. Так хорошо с ним.

А стоит поцелую закончиться, как Ниррай радует мой слух тихими стонами, к которым очень скоро добавляются и мои, те самые, которые сдерживать невозможно, да и совсем не хочется. Он жмется ближе, сжимает мои плечи, такой… идеальный. Меня переполняют эмоции, они, словно вихрь, собираются где-то внутри, стирая все лишнее.

Я снова ловлю его губы, целуя, но этого мало. Хочу еще послушать его стоны. Мне приходится оторваться от нежной сладости рта и спуститься к шее, провести языком по безумно вкусно пахнущей венке. Ниррай сильнее впивается пальцами в плечи и стонет на выдохе:

— Кусай.

И я, обнажив клыки, впиваясь в шею, думая лишь о том, чтобы ему было очень хорошо. Я делаю глоток, а Ниррай вскрикивает и, на секунду замерев, чуть сотрясается подо мной, выплескиваясь между нашими животами. Его мышцы стискивают мой член, и я только и успеваю провести по ранкам, чтобы залечить, как меня накрывает, и я изливаюсь глубоко внутри.

Глава 42. Будь что будет

Ниррай

Аман сцеловывает с моих губ последний стон, а я продолжаю жаться к нему, признавая полную капитуляцию. Я хотел избавиться от эгоизма, думать о нем, о его чувствах, а не только о своих хотелках, но сегодня… Если мне осталось несколько дней, как найти в себе силы делать все правильно, особенно, если это «правильно» в данную секунду нам обоим так отвратно?

Стоит узнать, сколько точно тебе отмерено, и время начинает чувствоваться совсем иначе. Оно становится осязаемым, кажется, я даже потрогать его могу. И, получив шанс, эти свои последние дни, часы, минуты, провести не в одиночестве в закрытой клинике, а так, как мне хочется, как я могу не творить глупости? Возможно, в любой другой ситуации я бы потом пожалел об этом, но будет ли у меня теперь время — жалеть?

Аман подхватывает меня, поднимая с мокрого камня, и несет в океан, где я с наслаждением окунаюсь с головой в соленые воды.

Мне нравится, что я живу близ океана. Наш город считается северным, и тут в начале июня местные еще не купаются, так как вода не успела прогреться до комфортного уровня, да и я бы не полез раньше августа, но сейчас так пофиг. В конце лета я, возможно, уже не смогу искупаться.

Вынырнув, жмусь к Аману, обнимая, наслаждаюсь его теплом, что не исчезает и в воде. На самом деле, если задуматься, копнуть поглубже, то я могу прийти к выводу, что по-своему люблю эту жизнь. Есть вещи, которые мне определенно нравятся. И это не виски, как я когда-то сказал Аману.

Например, мне нравится наблюдать за тем, как лучи солнца играют на волнах. И нравится запах сушеных трав, и снег. Я очень люблю снег.

А еще мне очень нравится, когда Аман, вот так, как сейчас, обнимает меня. В такие моменты кажется, будто он может забрать все мои заморочки. Подхватить на руки и унести куда-нибудь туда, где не будет этой тяжести, что давит меня к земле, лишая возможности по-настоящему, искренне радоваться. Я знаю — это иллюзия, причем мимолетная, что нет на Земле и за ее пределами такого места, но на пару мгновений я же могу позволить себе окунуться в это ощущение?

И когда он, прямо как сейчас, проводит носом по моей шее, чтобы через секунды поймать губы, утягивая в очередной поцелуй, тоже нравится.

Только это не отменяет того, что я чертовски сильно устал.

Устал не понимать зачем двигаться дальше. Устал заглушать пустоту виски. Устал забивать ненужное время сигаретами, которые дарят иллюзию хоть какой-то деятельности. Устал молчать, ведь по факту я никому не могу об этом рассказать. Потому что если и пытаются, даже если слушают, то все равно меня никто не понимает.

И что бы ни думали отец или Аман, мысль о смерти меня совсем не пугает. Она мне чудится спасением, тем единственным, что может забрать у меня эту пустоту, подарив умиротворение. Я не прав? Я не знаю… Я совсем не хочу об этом думать сейчас.

Аман утаскивает меня обратно на берег, и я, усевшись на начинающий обжигать камень, поворачиваюсь к солнцу, чтобы, прищурившись, подставить его лучам лицо. Соленые капли сохнут, пощипывая кожу, и это мне тоже нравится. Сколько их еще, таких моментов?..

— Хочешь чего-нибудь, Царевич? — раздается сверху нежный голос, и я улыбаюсь немного грустно. Если бы я сам знал, чего хочу, было бы намного проще.

— Однажды я думал, что влюбился, — говорю вдруг, сам не знаю зачем. Может, просто хочется, пока я еще тут, рассказать хоть что-то. Правда, и рассказывать-то особо нечего, вся жизнь как один сплошной бесцветный туман. — Он был младше меня на пару лет, но при этом какой-то… будто между нами разница не в два года, а столетия. Хрупкий такой, мне иногда казалось, тронь его и расколется на тысячи осколков. Мне думалось, что я могу ему помочь, направить и сделать чуточку счастливее. Потом оказалось, что наши представления о счастье кардинально отличаются. Странная хрень, но я после него очень долго не мог ни с кем целоваться. Секс — да, без проблем, а от поцелуев будто прошибало всего. Но я ошибся. Не любовь-то была. Не знаю. Возможно, мечта о любви. А что для тебя счастье, Аман?

Я открываю глаза и встречаюсь с его, голубыми. Стоит рядом и смотрит на меня сверху вниз так внимательно, будто я чего умного сказать могу.

— Интересный вопрос… — Аман чуть подвисает, задумавшись, но я не мешаю ему, жду. И не зря. Собравшись с мыслями, он продолжает: — Если подумать… чтобы с Ашем все было в порядке, чтобы на нас перестали нападать. Чтобы близкие были живы и здоровы. А еще… дом. Я тут начал подумывать, что, возможно, хотел бы переехать куда-нибудь в горы. Дикая, нетронутая природа, тишина, горная река с чистой водой. И одна колючая конфетка рядом.

— Хочешь, я подарю тебе дом? — спрашиваю сразу, не раздумывая. Для меня это совсем не проблема, я бы и остров небольшой ему подарить мог. Просто за все те эмоции, что он даровал мне. Они намного дороже.

— Дом я и сам куплю, поработаю побольше. Лучше сам оставайся.

Он протягивает мне руку, и я, не отвечая, перехватываю его ладонь, чтобы подняться с его помощью. Не то чтобы сам не мог, но приятно.

Подарить дом намного проще, чем себя, насколько бы странно это ни звучало. Но мне действительно хочется сделать для него что-то хорошее. У меня даже на примете есть один район, что прям идеально подходит под его описание…