Расколотый трон
Шрифт:
Увы, но интриги высших иерархов Пресветлого если и уступают интригам кланов империи Арвон, то ненамного.
– Здравствуй, брат. Неужели ты не узнал меня? – спросил Анато, добавив в голос смирения и уважения, которых, увы, не испытывал. Как это недостойное ничтожество может считаться служителем Пресветлого?
Судя по дернувшейся щеке и испугу в глазах, Филан его все же узнал. Недовольство сползло с лица экклезиарха, чтобы тут же смениться испугом. Покосившись на закрытую дверь, он замер перед Анато, словно кролик перед удавом.
– Верховный предвестник!
– Кто
– Мне нужен ответ… брат, - добавил Анато уже строже, но впавший в ступор и парализованный страхом Филан молчал, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.
То, с каким испугом экклезиарх косился на дверь в свои покои, насторожило Анато. Грубо оттолкнув жирное тело в сторону, он открыл дверь и замер. На смятой постели испуганно кутался в простыню обнаженный юнец, явно из мелких прислужников.
– Брат мой, ты помнишь, что сказано в священный свитках? – спросил Анато. Прихватив даже не пытающегося оправдаться экклезиарха под локоть, он небрежно подвел его к юнцу и грубо толкнув на постель.
– Я все могу об…
– Да не возляжет муж с мужем. А пойманные за греховным деянием сим да очистятся пламенем.
– Верховный предвестник!
– Очистится пламенем, - по-отечески ласково повторил брат Анато, склонившись к самому его уху экклезиарха. – Я повторяю свой вопрос, кто натравил толпу невинных агнцев на Первого принца?
– Я! Я хотел показать жителям империи всю жестокость Одержимого! – Экклезиарха словно прорвало. Сбиваясь, он торопился выложить все свои планы.
– Всю его кровожадность! И величие Пресветлого, способного справиться с демоническим порождением Великого Предателя! В толпе было пять флагеллянтов, они должны были напасть и покончить с этим отродьем.
«Не предатель, - с тоской подумал Анато. – Хуже – просто идиот! Пять флагеллянтов на восьмую ступень боевого мастерства. Толпа еще легко отделалась».
И теперь ему предстоит расхлебывать последствия! Мужеложество он еще мог простить, но глупость…
– Да очиститесь вы в пламени! – торжественно провозгласил Анато, отступив от постели.
Юнец завизжал. Экклезиарх дернулся, попытался встать. Поздно! Огненная плеть перерубила стойки ложа, парчовый балдахин упал вниз, поймав любовников словно сетью. Вспыхнуло противоестественно яркое и горячее пламя. Один удар сердца и все ложе было охвачено им. Крики сгорающих заживо людей быстро перешли в хрипы, затем стихли и они.
Оставив провонявшие дымом и тошнотворным запахом горелого мяса комнаты, Анато вернулся храмовый зал и пал ниц перед священным огнем.
– Прости Пресветлый за использование грязной силы Предателя. Только ради вящей славы Твоей. Ради воли Твоей. Ради всеобщего блага и торжества вечного света беру на себя этот тяжкий грех.
Глава 14 Отец и сын
Малый тронный зал хоть и назывался малым, с легкостью вмещал в себя сотни две бездельников, именующих себя придворными. И сегодня он был заполнен до отказа. Новость о возвращении Первого принца пронеслись
по столице со скоростью пожара. А жалобы на устроенную им при въезде в город бойню прилетели в императорский дворец чуть ли не раньше самой новости.Когда раздувшийся от чувства собственной важности распорядитель громко провозгласил:
– Его Высочество Тар Валлон, Первый принц империи Арвон, Стратег Скалы, Великий адмирал Западного флота, Убийца Дракона!
– тронный зал затих.
Тар шел неспешно, с достоинством. Эмоции на его изуродованном шрамами лице почти не читались. Лишенные зрачков, черные глаза смотрели прямо, точно на возвышение с троном, на котором сидел совершенно поседевший, но еще крепкий старик, которого он когда-то называл отцом.
Достигнув возвышения, принц небрежно откинув полу зеленого плаща и припал на одно колено. Выставив перед собой сцепленные в жесте почитания руки, он склонил голову и громко провозгласил:
– Верный подданный склоняется перед императором! Сын почтительно приветствует отца!
Ни один знаток придворного этикета не усмотрел бы в его поведении ни малейшего изъяна. Четко выверенные жесты, каждое движение, слово – все в соответствии со строгими канонами этикета и Гармонии. Любой сторонний наблюдатель решил бы именно так. Любой… не знавший Первого принца прежде. А те, кто знал, сразу все поняли. Столь точное следование канонам этикета - просто завуалированная форма издевки принца над отцом-императором.
Седые брови Гехана Третьего сошлись на переносице. Он тоже слишком хорошо знал коленопреклонного юношу. Хотя… Какого юношу? Когда он им был и был ли вообще? Его старшему сыну пришлось повзрослеть очень рано. Слишком рано!
Его гордость, боль… и вина.
– Оставьте нас! – Взмах сухой руки был решительным и твердым.
– Ваше Величество? – подал голос кто-то из придворных сановников, но тут же пожалел о своей смелости под гневным взглядом императора.
– Оставьте нас! Все вон! – повторил Гехан Третий уже не сдерживаясь.
Придворные поспешили к выходу из зала. Так вода стремится в пролом прорванной плотины. Зал опустел. А налетевший порыв ветра с силой захлопнул двери.
Сев обратно на трон, Гехан Третий некоторое время буравил сына взглядом.
– Хватит устраивать спектакль, зрители ушли, – хмуро бросил он, не испытывая больше пусть и скрытой, но радости от встречи со своим первенцем.
Как же непокорно это глупое дитя! Как упрямо.
– Что отец-император имеет в виду! Недостойный сын не понимает.
– Хватит, я сказал!
– Хватит, так хватит, - мирно согласился Тар, избавив голос от притворного почтения.
– Не нервничай, Старик, в твоем возрасте это вредно. Надеюсь, зрители остались довольны зрелищем.
– Оглядев зал, он подошел к одному из стульев у стены, взял его, поставил перед троном императора и сел, не дожидаясь разрешения.
– Плохо выглядишь. Волос вон почти не осталось. Зачем ты меня вызвал? Неужели решил все же порадовать меня и сдохнуть.
– Вставай в очередь, мой дорогой первенец, - усмехнулся Гехан Третий потрескавшимися губами.
– Но ждать придется очень долго.