Рассказы извозчика. Грустные, смешные и сексуальные

Ответа мне пришлось ждать более двух месяцев. В конце июня я, наконец, получил письмо из Канады. Когда я разорвал конверт, на стол выпала фотография. При первом же взгляде на нее у меня из груди вырвался тяжелый стон. На фотографии я увидел Айгуль в белом, подвенечном платье, стоявшей под руку с темноволосым мужчиной лет тридцати пяти у входа в католическую церковь. Рядом расположились многочисленные гости. У всех присутствующих на лицах запечатлелись счастливые улыбки и, в первую очередь, у невесты.

Вынув письмо из конверта, я быстро пробежал его глазами. Айгуль сообщала, что познакомилась с Паоло случайно в доме, где работала бэбиситором. После этой встречи она поняла, что наши с ней отношения были мимолетным, хотя и ярким, увлечением. Паоло - канадец итальянского происхождения, преуспевающий бизнесмен, владелец крупной строительной фирмы. Он крепко стоит на ногах и знает, что хочет получить от этой жизни. Их отношения с Айгуль строятся на прочном фундаменте взаимоприязни, взаимоуважения и совпадения взглядов по многим жизненным проблемам.

Далее Айгуль писала, что в ближайшие годы не собирается приезжать в Алма-Ату, поскольку не хочет встречаться с отцом, который не дал своего согласия на брак. В конце письма она просила у меня прощения и желала мне счастья.

Письмо от Айгуль я получил на следующий день после защиты диплома. Через неделю мне предстояло отправляться на двухмесячные военные сборы. Эту неделю я по сей день вспоминаю, как кошмарный сон. Я, что называется, загудел. Менялись компании, менялись собутыльники, менялись крашенные красотки, но неизменными оставались раздирающая душу тоска и желание утопить эту тоску в потоке вина. Когда, после нескольких дней отлучки, я, наконец, заявился домой, моя сестра в первый момент не узнала меня. Затем она дико вскрикнула и бросилась мне на шею.

Два месяца в военном лагере для большинства моих однокурсников показались впустую проведенным временем, которое без сожаления можно было вычеркнуть из памяти. Для меня же серая, монотонная военная жизнь явилась своеобразным лекарством, которое, как в сказке о мертвой и живой воде, сначала соединило в единое целое растерзанную мою душу, а затем воскресило ее к жизни.

Вернувшись из лагеря, я на следующий день отправился в геологическое управление, в котором, благодаря родителям и своей работе в летнее время, меня неплохо знали. Мне на выбор предложили два варианта работы: либо в поле, в геологической партии, либо в одном из отделов управления. В отличие от своих родителей, я не был заражен романтикой странствий. Более того, прожив свыше двадцати лет в семье геологов, я отлично знал оборотную сторону сей романтики. Поэтому я без колебания решил остаться в городе. К тому же, работа в управлении скорее бы позволила осуществиться моей тайной мечте - заняться наукой и защитить диссертацию.

Мои ожидания оправдались. В управлении меня определили работать в камеральный отдел, занимающийся обработкой данных, поступающих из партий. По своему характеру, эта работа была наиболее близка к научно-исследовательской, и я с энтузиазмом приступил к исполнению своих обязанностей. Вскоре, однако, мой энтузиазм поутих. Я с удивлением обнаружил, что в отделе пользовались методами обработки информации тридцати-сорокалетней давности. Для современной геологии применение этих методов было равносильно использованию паровоза на сверхскоростных железнодорожных магистралях. После долгих сомнений, я подбил двух молодых коллег, и мы подготовили докладную записку с предложением усовершенствовать стиль работы отдела. Основной упор в наших предложениях мы делали на широкое внедрение компьютерной техники.

Должность начальника камерального отдела в то время занимал древний старикашка, тесть начальника нашего управления. По возрасту ему давно пора было уходить на пенсию, но он любил свою работу и никак не хотел с ней расставаться. В своем стремлении, как можно дольше оставаться в должности начальника отдела, он, естественно, находил сочувствие у своего зятя. Старикашка был добрым, покладистым человеком, умевшим ладить не только с начальством, но и с подчиненными. Работу отдела он отладил четко. Зарплату сотрудники получали вовремя, и все были им довольны. Пожалуй, единственным его недостатком являлось недоверчивое и даже боязливое отношение ко всяким новшествам. Когда мы принесли ему нашу докладную записку, он, не читая, положил ее в стол и попросил, чтобы мы на словах объяснили суть нашей идеи. По мере изложения нами своих предложений, лицо начальника отдела становилось все более мрачным.

– Я все понял, - остановил он нас, не дослушав до конца, - я прочитаю вашу записку и доложу начальству.

Два месяца мы терпеливо ждали ответа. Не дождавшись, решили отправить наши предложения в вышестоящие инстанции. Такой инстанцией являлось министерство геологии. Спустя пару недель, после отправки письма, меня неожиданно вызвали в кабинет начальника управления.

– Ты что себе позволяешь?!
– не поздоровавшись и не предложив сесть, с ходу бросил мне в лицо руководитель нашей организации, - или ты считаешь себя здесь самым умным?!

Он с такой силой хлопнул ладонью по столу, что стакан с карандашами, стоявший у края, опрокинулся и карандаши посыпались на пол.

– Тебе наплевать, что ты подрываешь авторитет старого, заслуженного работника!
– продолжал кричать начальник, - тебе начихать, что ты подрываешь мой авторитет и авторитет всего нашего управления! Для тебя главное - выделиться, сделать себе имя!

В течение еще нескольких минут на мою голову сыпались упреки в эгоизме, карьеризме и других смертных грехах. Потом запал начальника управления поугас, и он уже более спокойно произнес:

– Ты восстановил против себя весь коллектив отдела. Я сомневаюсь, сможешь ли ты продолжать там работать.

Он замолчал, разведя руки в стороны. Я воспользовался паузой и предложил:

– Направьте меня работать в поле.

Начальник как будто этого и ждал. Он кивнул головой и буркнул:

– Пиши заявление.

Через два дня я уехал в партию, работающую в пустынных районах Джамбулской области. Зима в том году выдалась теплой, и объемы работ на зимнее время практически не снижались. За полгода работы в поле мне лишь дважды удалось побывать дома: на Новый год и на Восьмое марта. В конце мая из управления пришла неожиданная новость. Начальник нашего управления перешел на работу в государственную нефтяную компанию. На его место назначен какой-то чиновник из министерства геологии. Не успели мы толком обсудить эту новость, как в партию поступила телефонограмма из управления. Я срочно отзывался для встречи с новым руководством.

Рано утром я отбыл в Алма-Ату, но добраться туда сумел лишь к полудню следующего дня. В управление я приехал уже к концу работы. Новый начальник распорядился тут же пропустить меня в свой кабинет. Начальником оказался молодой мужик лет тридцати шести-тридцати восьми. Поздоровавшись и указав мне на стул, он тут же перешел к делу.

– Когда я работал в министерстве, - начал он приятным, тихим баритоном, - я курировал ваше управление. И мне довелось ознакомиться с твоей докладной запиской. Она мне очень понравилась. К сожалению, мы тогда ничего не смогли сделать в этом направлении. Ваш бывший начальник уперся рогами в землю и слышать не хотел ни о каких компьютерах. Теперь положение изменилось, и мы можем приступить к реализации твоих предложений.

– Ааа... начальник отдела?
– промычал я растерянно, - он не возражает?

– Со вчерашнего дня он на пенсии, - тем же тихим голосом ответил мой собеседник.

Я вспомнил, что большинство моих бывших коллег по отделу тоже подозрительно относились к компьютеризации и осторожно спросил:

– А кто назначен на его место?

Несколько секунд начальник внимательно изучал мое лицо. Затем в глазах его сверкнул озорной огонек.

– Я намерен эту должность предложить тебе. <