Расследователь. Предложение крымского премьера

Сознание гадливенько подсказало: а ведь Горделадзе тоже убили не сразу. Сначала с ним "поработали". И только потом застрелили из табельного ствола... Потом отрубили голову и герметично упаковали тело.

Андрей сглотнул комок. Умирать не хотелось. Умирать очень не хотелось.

"А придется", - шепнул голос капитана Кукаринцева за спиной. Он прозвучал настолько явственно, что Андрей даже обернулся. Никого сзади, разумеется, не было.

– Да вот хрен тебе, Кука, - сказал Андрей вслух. Он встал с кушетки, прошел в угол, где стояли лопаты и ведра, и сразу увидел то, что нужно, - кусок стального уголка длиной около метра. Андрей взял его в руки, несколько раз взмахнул, примериваясь. Самое то.

...Когда в коридоре раздались шаги, он взял свое оружие и встал возле двери справа. Отвел руки с железом, изготовился для удара. За дверью раздались голоса, заскрипел ключ в замке.

* * *

У Повзло зазвонил телефон. Коля ждал звонка уже три часа. Он сразу схватил трубку:

– Алло!

– Николай Степаныч?

– Да, я... кто это?

– Это друг. Николай Степаныч, ваши коллеги заскочили в гости и сейчас не могут вам позвонить.

– Кто это? Кто говорит? Представьтесь.

– Повторяю: друг. Обнорский и Каширин сейчас в гостях. На некоторое время они задержатся. Если вы не хотите варианта, как с Горделадзе, не звоните никуда... Вы все поняли?

Коля стиснул трубку так, что побелели пальцы.

– Вы все поняли? Не надо никуда звонить.

– Я понял. Какие вы можете дать гарантии? Человек на том конце провода удивился:

– Какие, к черту, гарантии?

– А если вы их...

– Бросьте, Николай Степаныч. Мы просто поговорим. А вот если вы поднимете шум, то, извините, нам придется пойти на непопулярные меры. Вы понимаете?

– Да, понимаю.

– До свидания, Николай Степаныч.

В трубке раздались гудки. Коля выматерился. "Слухач" в номере отеля "Премьер-палац" довольно рассмеялся.

Ключ в замке сделал два оборота. Дверь распахнулась. Скрипнули немазаные петли. Андрей сделал глубокий вдох как перед прыжком в воду.

– Обнорский, - сказал голос из-за двери, - мы знаем, что вы человек решительный... Но глупостей все равно делать не надо. Никто с вами в рукопашной сходиться не будет. Застрелим - и все.

Андрей стоял, ощущая затылком холодную шершавую стену. Видел на грязном полу неясную серую тень.

– Обнорский, вы меня слышите? Выходите на середину комнаты.

Андрей молчал. В тишине отчетливо щелкнул взведенный затвор.

– Не дурите, Андрей Викторович. Бросьте на пол свое оружие... Что там у вас - лопата?.. Бросьте на пол и выходите на середину помещения... Ну не потчевать же вас "черемухой"?

Обнорский сплюнул, отшвырнул к порогу уголок и встал напротив двери. В дверном проеме стоял человек с пистолетом. За его спиной - еще двое, с . дубинками. Лица всех троих были скрыты шапочками с дырками для глаз и рта.

– Вот видите, - сказал человек с пистолетом, - вполне можно по-хорошему... А вы сразу за железо хватаетесь. Зачем это?

– Где мой сотрудник?
– спросил Андрей. Человек с пистолетом вошел внутрь, щелкнул ,--т дохранителем и убрал ствол под куртку. Следом за ним вошли двое с дубинками. Остановились в полутора метрах.

– Курить хотите?

– Где мой сотрудник?
– повторил Андрей.
– Что вы с ним сделали?

– Да ничего не случилось с вашим сотрудником... Что вы переживаете попусту?

Андрей опустился на кушетку. Человек, который говорил, присел рядом, достал из кармана сигареты.

– Курите, - сказал он, протягивая пачку. Обнорский вытащил сигарету. Человек щелкнул зажигалкой. Андрей затянулся, дым сладко потек в легкие, сразу закружилась голова. Двое с дубинками внимательно следили за движениями Андрея. Обнорский подумал: "Не те ли самые, что преследовали меня на лестнице?"

– Ну вот, - сказал тот, что с пистолетом, - успокоились?

– Может, наручники снимете?

– Снимем... чуть позже. И чаем напоим.

– А коньяком?

– А коньяком - нет. Трезвость - норма жизни, как говорил Лигачев.

– Я узнал ваш голос, - сказал Андрей.
– Вы мне звонили, назвались Николаем.

– Тем лучше - мне не нужно представляться, - весело сказал Николай.

Обнорский бросил сигарету на пол, раздавил ботинком.

– Короче, - сказал он.
– Чего вы хотите?

– Задать вам несколько вопросов. Всего лишь. Потом мы вас отпустим. Но с обязательным условием - вы улетаете из Украины и нос в украинские дела больше не суете. Понятно?

– Понятно.

– Никогда ничего не пишете про это и никому ничего не рассказываете, продолжил Николай.

– - Понятно. Я хочу видеть своего сотрудника.

– - Легко, - кивнул Николай.
– Пойдемте. Он встал, встал и Обнорский. Николай вышел первым, за ним один из бойцов, потом Андрей и, замыкающим, второй боец. Они оказались в недлинном, захламленном коридоре. Слева была дверь, и Андрей интуитивно понял, что она ведет на улицу. На свободу. Справа - лестница на второй этаж. Над головой мигала лампа "дневного света".

– Здесь ваш сотрудник,- сказал Николай,- здесь... Один из бойцов достал связку ключей, выбрал нужный и вопросительно посмотрел на Николая. Тот кивнул. Боец вставил ключ в дверь, соседнюю с тем помещением, где держали Обнорского. На серой краске было написано: "Инструментальный склад". Ниже - "Ответственный за пожбезопасность Глущенко Г. И.".

Замок щелкнул, боец распахнул дверь... Обнорский увидел Родиона, сидящего на голой кровати. Правая рука Роди была наручником прикреплена к спинке. Глаза Обнорского и Андрея встретились.

– Родя!
– сказал Обнорский.
– Роля, ты как?

Каширин перевел взгляд на людей в масках, потом снова на Андрея... улыбнулся.

– Нормально, - сказал он.
– В кои-то веки выспался как человек.

– Вот и поговорили, - сказал Николай и захлопнул дверь.

Обнорский посмотрел на него с ненавистью. Боец в маске закрыл на два оборота замок.

– На хер вы держите его в этом карцере?
– зло спросил Андрей.
– Неужели нельзя перевести куда-то в отапливаемое помещение?