Расследователь. Предложение крымского премьера

– Зачем?
– спросил Родион, холодея.

– Посмотри, посмотри... сам все поймешь. Каширин расстегнул рубашку и сразу увидел красные полосы - следы от ногтей... Вот, значит, как!

Ловко. Ловко, сволочи, обули.

– А еще у меня есть свидетели, которые подтвердят, что вы силой тащили Танюшу в "ниссан". Есть масса отпечатков ваших пальцев и обуви в салоне. Ваши волосы, следы на теле потерпевшей и, разумеется, ее собственное заявление.

– Слабовато, - сказал Родя бодро. На самом деле он не был в этом уверен. Захотят закрыть - закроют. Да еще по изнасилованию!

– Хватит,- сказал Заец.- Вам - хватит.

– Значит, вот так ты собирался нас отпустить? А, пан Заец?

– Ладно, не пыли... Мы вас сюда не звали. Вы сами пришли.

– Здорово! Так в чем твой размен?

Заец отшвырнул в сторону окурок. Фильтр был окрашен кровью.

– Я, - сказал он, - забуду про "изнасилование", а вы забудете, что были здесь. Что ты меня сделал.

– Идет. Но мне нужны гарантии, что мы выйдем отсюда живыми.

– Я прикажу своим. Никто вас пальцем не тронет.

– Э-э, нет. Сейчас мы выйдем отсюда вдвоем. Снаружи есть охрана?

– Дед-сторож у ворот. Вечно бухой. Какая из него охрана?

– А где наша машина?

– Во дворе.

– Сейчас мы с тобой выйдем отсюда как Шерочка с Машерочкой, сядем в машинку и уедем. Потом вызвоним Андрюху. Если будут какие-то фокусы - я тебя заколю вот этой хреновиной. И это, пан Заец, будет самообороной.

– Ладно, не пыли...

Родион подошел к двери... приложил к ней ухо. Нервы были напряжены до предела. Он долго слушал тишину за дверью, потом кивнул Зайцу: пошли. Заец кивнул: пошли.

Родион повернул ключ в двери. Звук показался ему чудовищно громким. Еще десять минут назад дверь представлялась ему весьма ненадежной защитой. Теперь ему предстояло выйти из-за двери, а делать это страшно не хотелось. Дверь теперь казалась надежной, укрывающей его от стаи вооруженных убийц. Выходить не хотелось. Мелькнула мысль: к черту! К черту это все.

Можно же, в конце-то концов, вынудить этого Зайца - угрозами, пытками... не важно как - назвать адрес и вызвать сюда "Беркут". И сидеть здесь, за надежной дверью, пока не приедут бойцы группы захвата... Родион вытер пот со лба, обернулся к пленнику:

– Ты все понял?
– Заец кивнул.- Ты понял, что теперь наша жизнь для тебя - высшая ценность? В Киеве уже знают, что нас захватил Заец Константин Григорьевич. И если что-то с нами случится - тебе жопа.

Заец снова кивнул. Родион повернул ключ второй раз, подождал секунду и рванул дверь - в коридоре было пусто. Удерживая Зайца за свободный конец ремня, как за собачий поводок, Родион вышел в коридор.

– Куда?
– шепнул он, и Заец тоже шепотом ответил:

– Налево.

На улице было темно, косо летел мокрый снег. Бок о бок стояли "девятка", на которой приехали Обнорский с Кашириным, микроавтобус "ниссан" и темно-вишневый "лэндкрузер". Родя сунулся в "девятку", но она оказалась заперта.

– Где ключи?
– спросил он.

– Не знаю, - ответил Заец.

– ... твою мать!
– сказал Родя зло.

Рванул дверцу "ниссана" - она оказалась открыта, в замке торчали ключи с брелоком в виде боксерской перчатки.

– Залезай, - скомандовал Каширин, помог пленнику забраться в машину, потом нагнулся и подпер обломком напильника колесо "лэндкрузера".

Родион включил стартер, и дизелек сразу затарахтел.

– Ворота! Где ворота?
– спросил Каширин, обводя взглядом бетонный забор. Каждой клеточкой он ощущал чудовищное нервное напряжение.

– За углом, - ответил сквозь зубы Заец. Родя тронул "ниссан" и поехал вдоль корпуса. Протекторы печатали на снегу две четких дорожки. За углом действительно были ворота и маленькая будка возле них. Нетрезвый сторож вышел, покачиваясь, открыл ворота и по-военному отдал честь, приложив руку к "пустой голове".

Взревев движком, "ниссан" выскочил наружу. На повороте его занесло, заднее правое колесо едва не влетело в канаву. Но Родя топил газ, движок ревел, и микроавтобус летел по засыпанной снегом дороге. От нервов Родион забыл включить фары, забывал переключать передачи. На правой руке болтался наручник.

* * *

Николай посмотрел на часы, буркнул:

– Что-то действительно долго нет шефа. Пойду посмотрю.

Он встал, двинулся к двери. В этот момент зазвенел его мобильный. Николай поднес трубку к уху:

– Але.

– Слушай меня внимательно, Коля, - произнес голос Зайца.
– План изменился.

– Да, шеф.

– План изменился. Немедленно освободи Араба. Верни все вещи, деньги, документы... ключи от машины... дай ключи от наручников.

– Я не понял, шеф.

– Не перебивай, - почти закричал Заец.- Немедленно освободи.
– Он замолчал, потом произнес уже спокойней: - Обстоятельства переменились, Коля... Ты понял меня?

– Да, - ответил Николай обескуражено.

– Пусть садится в свою "девятку" и по выезде из ворот едет направо... Понял?

– Да, пусть едет направо, - повторил Николай.

– А теперь дай-ка ему трубку... Я сам с ним поговорю.

* * *

Обнорский нашел "ниссан" метрах в трехстах. Микроавтобус стоял на обочине с выключенными фарами, возле него стоял Родион Каширин. Снег падал на его непокрытую голову.

* * *

К воротам завода Заец вернулся пешком, в мокром от снега пиджаке, со стянутыми ремнем руками. В распахнутых воротах стоял поддомкраченный "лэндкрузер", Леша Туз менял колесо.

Его встретили напряженные взгляды подчиненных. Заец чувствовал себя мерзко во всех отношениях: и в физическом - болела голова, и в психологическом... Он шел медленно, сознавая всю паскудность и унизительность ситуации. Сквозь косой штрих-пунктир летящего снега на него смотрели мрачные глаза подчиненных.

Он подошел, протянул Николаю руки: развяжи. Николай никак не отреагировал на слова Зайца - смотрел, курил, молчал.

– Развяжи, - сказал Заец.

– А надо ли, Костя?
– ответил Николай.

...Когда Заец позвонил и приказал немедленно освободить Араба, Николай ничего не понял, но приказ выполнил... А чуть позже он понял все. Обнорский уехал, а Николай с бойцами спустились вниз. Обнаружили пустую "камеру", перепиленную спинку кровати, кровь на полу и окровавленную шапочку Зайца... Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что здесь произошло. Разумеется, они не знали деталей, но в целом картинка была ясна: Каширин каким-то образом сумел перепилить трубу спинки, освободился и неожиданно напал на Зайца. А потом заставил его отдать приказ на освобождение Араба. Ситуация была скверной. Очень скверной. Особенно для Николая. Именно он отвечал за провал. Его бойцы проворонили напильник, и эта маленькая оплошность позволила Каширину освободиться, что повлекло за собой цепочку последующих событий. Ситуация была вдвойне скверной потому, что Николай уже провалил предыдущую операцию, упустил Обнорского на Почтовой площади.