Расследователь. Предложение крымского премьера

Родион появился в дверях кухни минут через пять. Он поманил Обнорского и Повзло пальцем. Телефон со снятым корпусом стоял посреди стола, напоминал калеку, выглядел жалко. Андрей и Коля осторожно подошли. Ни слова не говоря, Родя ткнул концом отвертки в маленький электронный блочок.

Через несколько минут они покинули квартиру. Ушли по одному, с интервалом две-три минуты. Разошлись в разные стороны. С тем, чтобы встретиться через час в непрезентабельной пивнухе. Настроение было довольно паршивым... А какое может быть настроение у человека, который неожиданно узнает, что его подслушивают?

В пивнухе было довольно многолюдно, шумно. Большую часть посетителей составляла молодежь - очевидно, студенты. Они горячо обсуждали тему подлинности "пленок Стужи" и на трех мужиков за столиком в углу внимания не обращали.

Повзло и Каширин заказали себе пива, Обнорский - чай.

– Молодец, Родя, - сказал Обнорский.
– Я, даже если бы и заглянул в телефонные потроха, ничего бы не понял - проводочки, пимпочки какие-то... Черт его знает - "жук" это или деталь телефона. Молодец, молодец. Объявляю официальную благодарность - уже вторую, заметь.

– Весь вопрос, - сказал Повзло, - что нам дальше делать с этим счастьем?

– А это мы сейчас обсудим, - ответил Обнорский.
– Вообще-то, господа расследователи, нужно было давно предположить, что мы под контролем у папаши Мюллера. Или еще у нескольких папаш. Вариантов, как я понимаю, несколько. Можно ничего не делать - оставить так, как есть. Все серьезные разговоры вести по мобильным. Их, правда, тоже сечь можно - но это сложнее и намного дороже. А СБУ - пусть слушают. Они нам не враги. Можно просто отключить эту штуковину. Но что это нам дает?.. Можно, в конце концов, использовать телефон, чтобы гнать дезу. Правда, пока не совсем ясно, какую. Ну это уже жизнь подскажет. Скажи, Родя, этот "жучок" слушает только наши телефонные разговоры или все разговоры в помещении вообще?

– Я не готов ответить. Но "жучок" фирменный... Следует полагать, что он может слушать нас через звонковую цепь, то есть при положенной на рычаг трубке. Слава Богу, что он поставлен не так давно.

– Откуда ты знаешь, когда он поставлен?
– спросил Повзло.

– Защелка стала работать позавчера.

– Ага... А сломалась она когда?

Родион изумленно посмотрел на Николая:

– Ты что - хочешь сказать, что...

– Вот именно. Сломалась она больше недели назад. Может быть, именно в этот день нам и воткнули "жука"?

За столом повисла напряженная тишина. От мысли, что "жучок" мог быть внедрен больше недели назад, стало совсем не по себе. За это время аппаратом пользовались десятки раз, общались с самыми разными людьми, с Питером и между собой... Тот, кто их слушал, наверняка получил огромный объем информации. А разговоры велись не только по телефону, но и рядом с ним.

Все трое начали лихорадочно вспоминать, что именно говорилось в присутствии и при помощи безмолвного шпиона.

– Спокойно, - сказал Обнорский.
– Спокойно... Не может быть, что он слушает нас уже неделю.

– Почему?
– спросил Родя.

– Потому, что в Тараще самый главный вопрос был: на кого вы работаете? Кто ваш заказчик? Если бы "жучка" поставили неделю назад, они бы уже знали, что наш заказчик - Соболев. Но они этого не знают.

С выводом Обнорского согласились.

– Однако, - сказал Андрей, - нам все равно придется вспомнить и проанализировать все звонки, которые мы сделали за последние двое суток. Да, хороши мы, нечего сказать. Расследователи. Играли, играли - смеялись и досмеялись. Стыдно.

И с этим тоже согласились.

– Но самое паршивое в том, - продолжил Андрей, - что мы не знаем, единственный это "жучок" в квартире или она вся ими нашпигована? Ты сам сможешь проверить хату?

– Нет, - ответил Каширин.
– Далеко не все эти штучки можно обнаружить так легко. Необходим инструментальный контроль.

Обнорский позвонил Забияке. Сказал:

– Нужно встретиться.

– Срочно?
– спросил "таксист".

– Весьма, - ответил Обнорский. Спустя сорок минут он "ловил такси" на углу Крещатика и Богдана Хмельницкого. Возле Андрея остановился знакомый "жигуленок" с плафоном на крыше. Андрей нырнул в салон. "Шестерка" резво взяла с места.

– Здравствуйте, Сергей. Рад вас видеть.

Забияка сухо спросил:

– Что у вас за проблемы?

– Можно проверить помещение на наличие "жучков"?

– А что за помещение?

– Квартира, которую мы снимаем.

– Есть основания?

– Есть... В телефонном аппарате мы обнаружили "сюрприз".

– Мне звонили с этого аппарата?

– Обижаете. С уличного таксофона.

– Понятно.

– Так можно проверить квартирку-то?

– Я перезвоню вам через час, - ответил Сергей.
– На трубу.

Андрей понял, что сам "таксист" таких вопросов не решает и должен доложить своему приятелю из СБУ.

– Хорошо, - сказал Обнорский.
– Олегу Марковичу привет... Высадите меня возле Бессарабского рынка.

"Таксист" позвонил ровно через час. Сказал, не представляясь:

– В девятнадцать часов к вам придут из санэпи-демстанции. Морить ваших тараканов. Желательно, чтобы в квартире никого, кроме вас, не было.

В девятнадцать ноль-ноль в дверь позвонили. Обнорский посмотрел в "глазок": на лестничной площадке стоял Костенко. За его спиной - незнакомый мужчина с "дипломатом". Андрей открыл дверь. Входя внутрь, эсбэушник приложил палец к губам.

– Добрый вечер, Андрей Викторович, - почти шепотом сказал он. Пообщаемся шепотком, интимно. Мой коллега (жест в сторону человека с "дипломатом") сейчас проверит вашу квартирку.

Человек с "дипломатом" молча кивнул, раскрыл свой чемоданчик и достал из него какой-то прибор.

– Не будем ему мешать, - сказал Костенко. Спустя несколько минут спец разрешил им разговаривать в кухне.

– Чисто, - сказал он.
– Можете даже песни петь.

Спустя еще минут сорок спец заглянул в кухню и поманил Обнорского и Костенко пальцем. В гостиной он подошел к журнальному столику и лег на пол. Обнорский и Костенко последовали его примеру. Под столешницей, у ножки, прилепился маленький серый предмет. Спец показал на него рукой, потом подергал себя за ухо. Потом, в кухне, он сказал Обнорскому:

– Микрофон японский, дорогой... Вас слушают очень серьезные люди. Позволить себе такую технику могут только весьма богатые конторы.

– Как долго, - спросил Обнорский, - он может работать без подзарядки?

– Хороший вопрос... Около ста часов.

– То есть около четырех суток?

– Нет. Сто часов - в активном режиме.

– Что это значит?

– Это значит, что сейчас он спит и энергии почти не расходует. А включается только от звука человеческого голоса. Хотите побыстрей его разрядить - включите телевизор. Пусть он гонит в эфир телепередачи.
– Спец улыбнулся.