Расследует Максимилиан Хеллер

«О, полиция! – ответил громила, грубо рассмеявшись. – Я хорошо знаю, как они работают. Прежде чем они отзовутся на ваш крик, я уложу вас тут. Я не шучу. Делайте, что говорю!»

Экипаж приближался к нам на большой скорости. Мой противник с тревогой огляделся. Он отпустил мою руку, и я мельком увидел у него кинжал. Но прежде чем он успел нанести мне удар, я толкнул его плечом в грудь, от неожиданности бандит потерял равновесие и упал на кучу булыжников с ужасными ругательствами. Надеюсь, удар пришелся ему по почкам. В этот момент мимо нас пронеслась на полной рыси лошадь с экипажем, поднимая облако пыли. Это отвлекло разбойника и позволило мне быстро ретироваться с места нападения.

За рассказом моего друга последовал счастливый взрыв смеха. Его со всех сторон хвалили за мужество и присутствие духа, которые он проявил в этой сложной ситуации.

В разгар этого хвалебного хора внезапно раздался резкий голос старой девы, усыпанной драгоценностями. История произвела на нее сильное впечатление.

– Это ужасно! – испуганно произнесла она, поднося нюхательные соли к своему длинному носу. – Грабеж прямо на улице Парижа! Я живу на Университетской улице. О, Боже! Теперь я буду бояться выйти из дома!

Гостям удалось кое-как успокоить старуху, хотя она и близка была к нервному срыву. Начались танцы, прервавшись лишь на мгновение, и бал снова пошел своим чередом.

Я подошел к оранжерее. На пороге последнего салона стоял Максимилиан Хеллер.

– Все в порядке? – спросил я его.

– Виксон ужасно жульничает, – тихо ответил философ.

Затем он поспешил пригласить мою кузину на танец, чтобы в ближайший час она не заметила его отсутствия.

Я вошел в оранжерею. Вокруг игрового стола стояло несколько мужчин, неподвижно смотрящих на зеленое сукно. Я присоединился к любопытным. Через десять минут англичанин протянул свою большую руку к куче золота и с невозмутимым видом сунул ее в карман.

Его партнер встал. Он был ужасно бледен. Я услышал, как он прошептал на ухо доктору Виксону:

– Я буду иметь честь доставить вам недостающую сумму до полудня, месье.

Зрители с удивлением переглянулись. Один из них сказал мне:

– Это уже пятая раздача, которую он проиграл. Доктор играет дьявольски хорошо, до сих пор никто не смог у него выиграть.

Виксон огляделся своими маленькими серыми глазками, которые блестели, как карбункулы, и голосом, полным торжествующей гордости, спросил:

– Итак, месье, кто-то хочет занять место проигравшего? Надеюсь, найдется смельчак, который не позволит мне выигрывать всю ночь? Наверняка, кто-то захочет взять реванш!

В толпе возникло замешательство.

– Давайте же! Кто готов сыграть против меня? – повторил доктор.

– Я готов, месье, – сказал глубокий голос.

Толпа отступила, и появился Максимилиан Хеллер. Он был очень бледен. Его глаза полыхали недобрым огнем из-подо лба, скованного напряжением. В этот момент он напомнил мне того дикого и возбужденного человека, которого я увидел в первый день нашего знакомства.

Одна из элегантных дам посторонилась, пропуская защитника Герэна к столу.

Англичанин слегка нахмурил рыжие брови, но искусно скрыл свое удивление и разочарование за натянутой улыбкой.

– Я надеюсь, месье, вы будете достаточно хороши, чтобы преодолеть невезение, преследующее игроков до сих пор.

Максимилиан ничего не сказал, но бросил на своего противника взгляд, такой холодный и проницательный, что тот не выдержав его, моргнул. В глазах доктора отразилась некоторая тревога. Затем философ взял карты в свои тонкие руки, перемешал их, внимательно изучил и отсчитал одну за другой.

Доктор Виксон снова нахмурился. Зрители с некоторым удивлением переглянулись.

– Ход за вами, месье, – коротко сказал Максимилиан, сдавая оппоненту карты.

Свидетелями этой странной сцены были опытные игроки, чьи сердца давно были нечувствительны к острому накалу страстей. Тем не менее, это сражение в полной тишине, которое происходило между двумя мужчинами, представляло захватывающую картину. Противники за игровым столом наблюдали и изучали друг друга с хладнокровием спортсменов, соревнующихся за главный приз, сталкиваясь друг с другом взглядами, сверкающими как острые лезвия.

Битва длилась четверть часа, но мне показалось, что прошло целое столетие. Оба соперника оказались равной силы. Каждый набрал по четыре очка.

В конце концов, Максимилиан с улыбкой провозгласил, не сводя глаз с англичанина:

– Король! Я выиграл!

Доктор Виксон чуть не вскочил со стула.

Вздох облегчения сорвался с губ всех присутствующих, а те, кто делал ставки, забрали свой выигрыш, щедро поблагодарив Хеллера.

Философ поклонился и обратился к своему оппоненту:

– Не желаете ли провести матч-реванш, месье? – спросил он.

– Нет, благодарю, – ответил любитель индийской медицины, вставая, – я сказал, что буду играть, пока не проиграю. С вашего позволения, я оставлю вас.

В этот момент прибыл обеспокоенный граф де Бреан.

– Ах, – сказал он, заметив, что мы начали уходить из-за игрового стола, – я так рад видеть, что вы прекращаете эти проклятые карточные игры, мои дорогие друзья. Я слышал, что месье Л. проиграл значительную сумму. Поэтому я пришел попросить вас приглушить пыл, так как опасаюсь, что он может привести к смертельным последствиям.

Доктор Виксон наклонился к уху хозяина дома.

– Будьте уверены, – сказал он шепотом, – это я выиграл ту сумму. Доверьтесь моей деликатности, повторения подобного не будет.

Граф де Бреан горячо пожал руку честному англичанину.

– Скажите мне, – поинтересовался Виксон, – как зовут того высокого бледного мужчину, который сейчас направляется в салон?

– Похоже, он милый мальчик. Его представил нам кузен моей супруги.

– Как его имя?

– Его зовут… Ммм… Моя память… Увы! Мой друг, имя совершенно вылетело у меня из головы!

Доктор Виксон посмотрел вслед уходящему Максимилиану с пугающим выражением лица.

Подали ужин. Было уже очень поздно, поэтому многие гости к этому времени покинули бал. Остались только самые стойкие – те, кто любил встречать рассвет.

За ужином Виксон захватил внимание всех своими живыми и увлекательным рассказами. Сначала он поведал об охоте на тигра на берегу Ганга, а затем перешел к необычным приключениям, которые выпали на его долю во время путешествия по австралийской пустыне.