Рассвет

— Столько хлопот для вас!

— Ничуть. Я люблю печь, меня это успокаивает. А ваш дом я знаю. Прекрасный мраморный камин и высокие потолки.

За домом был сад с зеленой лужайкой, на которой стоял манежик для грудного младенца — он уже ползал, а мальчик постарше катался на трехколесном велосипеде. Восьмилетняя девочка качалась на турнике.

— О, я вижу, дети уже освоили сад! — сказала Лаура.

— Да, именно это нам здесь особенно понравилось. Для детей просто замечательно.

— Кто-то мне сказал, что вы — учительница.

— Да, когда бэби подрастет, вернусь к работе. Дом, грудной ребенок и работа, — с этим мне не справиться.

Лаура увидела в раскрытые двери пианино и спросила, кто на нем играет.

— Я немного играю, но плохо. Купили-то мы инструмент для Синтии, она любит музыку, и мы надеемся, что у нее есть талант.

— Я учу игре на пианино.

— О, правда? Я мужу говорила — первым делом, как только устроимся, надо найти учителя для Синтии. Не скажете ли вы мне… не согласитесь ли вы или, может быть, вы считаете, что девочка слишком мала?

— Я должна сама вынести определенное впечатление, — откровенно объяснила Лаура. — Ненавижу заниматься с детьми, которых стремятся увлечь музыкой родители. Надо, чтобы они хотели сами.

Миссис Иджвуд на этот раз улыбалась со спокойной уверенностью.

— Не тот случай. Вы только послушайте ее, и увидите, что она любит музыку.

— Я рада буду послушать ее.

— Наверное, не сегодня. Ведь вы зашли на несколько минут.

В этой женщине была деликатность и спокойная грация. Она все больше нравилась Лауре.

— Я хочу послушать ее сейчас.

Маленькая девочка с огромными черными глазами и круто завитыми кудряшками вошла, поздоровалась и села за пианино.

— Что мне сыграть — вальс или марш?

— Вальс подойдет для такого праздника — ведь у вас новоселье! — сказала Лаура.

Девочка очень мило сыграла вариацию на тему «Голубого Дуная».

— Хорошо, — сказала Лаура. — Сколько лет ты берешь уроки?

— Два года.

— Тогда — даже очень хорошо. Ну, хочешь быть моей ученицей?

— Да, да! Вы такая красивая! Женщины обменялись улыбками.

— Вы не спросили о моем дипломе. У меня музыкальное образование, — сказала Лаура.

— Я так рада, что вы будете заниматься с Синтией! — воскликнула Полина.

Короткий визит закончился. По пути домой Лаура чувствовала, что, сделав маленькое доброе дело, была в полной мере вознаграждена милой доброжелательностью новой знакомой. Но она решила пока никому дома о сегодняшнем визите не рассказывать.

ГЛАВА 5

Том блаженно растянулся в развороченной постели, которую только что покинула Робби.

— Приятнее смотреть, как ты раздеваешься, но глядеть, как ты одеваешься тоже небезынтересно, — шутливо заметил он.

Она кинула в него полотенце.

— Эй, а ты что разленился? Вставай!

— Я не разленился, а испытываю умиротворение. Так на меня действует утренний секс. Может, повторим?

— Ну и жадина же ты, Том Райс. — Она нагнулась над ним, он схватил ее, она вырывалась, они целовались и хохотали, пока она не отскочила к стенному шкафу. — После полудня вернусь, получишь еще, ненасытный. А сейчас в моем распоряжении полчаса до лекции. — Она пригладила перед зеркалом волосы. — Надень свой лучший костюм и галстук, Джим Джонсон — стильный мужчина. — Она отступила от зеркала, чтобы рассмотреть себя в полный рост. — Хотела бы я иметь приличное платье, — пробормотала она, надув губки.

— Да ты что? Тебе идет красное, и сидит оно чудесно.

— Ах, Томми, что ты в этом понимаешь? У женщины должно быть много туалетов. Ах, будь у меня такие богатые родители, как у этой еврейки Инид, я бы набила платьями весь стенной шкаф. — Хоть бы мне отец побольше денег посылал, — продолжала жаловаться Робби, — мне так хочется снять комнату, где я буду одна. И получше, пускай подороже этой; посмотри, какая здесь грязь, дешевка. — Она показала ему убогий туалетный столик с двумя рассохшимися выдвижными ящиками. Продавленное кресло, выцветшее красное покрывало на постели… Том вспомнил свой ухоженный дом, навощенную мебель, чистоту и опрятность кругом. А ведь одевалась Робби так опрятно и чистенько, — это очень нравилось в ней Тому. Такой разительный контраст.

Но Робби уже оставила жалобный тон и весело заметила:

— Да ладно, это только до лета. Зато близко к книжному магазину, где я работаю.

Ее быстрые перемены настроения всегда восхищали Тома; сейчас Робби оживилась, глаза заблестели, и она вдруг закружилась на месте так, что юбка развернулась вокруг девушки, словно открытый зонтик.

— Ну, давай я тебе еще разок расскажу. Ведь как это здорово получилось! Мы распаковывали книги в нашей лавке, когда явился Джим Джонсон. Мистер Дэдли был так любезен, что представил меня ему. Сказал, что я — ведущий сотрудник «Независимого голоса». Дэдли волновался, не явятся ли подонки из левых и не устроят ли провокацию. Они думают, что мы храним бомбы в магазине. Так и есть, — понизив голос, сказала Робби, — мне кажется…

— Ты сказала, что Джим Джонсон пригласил нас на ленч.

— Ну, не то формальное приглашение…

— Я завтра снова тут буду, — сказал он, — так давайте, ребята, выпьем кока-колы и поболтаем.

— Ох, как здорово, что ты с ним познакомишься, Том! Он потрясающий. Сексуальный. Вот увидишь!

— Я откладываю деньги, чтобы купить к концу лета машину, — сказал Том, открывая дверцу отцовского пикапа.

— Это будет замечательно, — весело сказала Робби.

Мама предложила ему свою машину, но он не знал, как отнесется Робби к старому «мерседесу». Сначала они ехали по большой дороге, по сторонам которой тянулся ряд аккуратных хорошеньких домиков. Потом пошла довольно плохая дорога по коричневой равнине с пересохшей, в трещинах землей, среди которой всего два-три поселка выделялись зелеными пятнами каких-то насаждений. Том недоумевал, кому и зачем пришло в голову открыть книжную лавку и склад в такой безлюдной местности.

Наконец они доехали до поселка, где Робби велела остановиться около небольшого дома с американским флагом. Дом имел запущенный вид, лужайка заросла некошеной травой.

— Здесь, — сказала Робби. Увидев озадаченный вид Тома, она добавила. — Пока здесь. Потом, может быть, переберемся в другое место.

Она постучала, и дверь открыл пожилой мужчина с опущенными книзу уголками рта. — Том догадался, что это — мистер Дэдли.

— Это Том, — бодро заявила Робби. — Ну как, Джонсон приехал?

— В пути. Вы явились рановато.

— Лучше, чем опоздать, — так же бодро заявила Робби. — Ну, пойдем, — обратилась она к Тому, — я покажу тебе, как у нас там, наверху.