Растопить ледяное сердце

— Тут не говорится, когда именно придет эта женщина, — замечаю я, несколько раз перечитав. — Линдены знали о ней? Искали?

— Тот предок твоего герцога, который и получил проклятие от Хольмгера, был доволен тем, что больше не испытывает боли и страданий от смерти любимой. Он нашел свое спасение в отсутствии эмоций, даже испытывал благодарность к богу. Символично, что его тоже звали Райнхольд. С этого имени начинался цикл, на нем же он должен был закончиться. До твоего появления в Лираэллии.

— Я снова кого-то спасла, даже не подозревая об этом, — бормочу я, не понимая, почему именно моей жалкой персоне было уготовано так много.

— В этом и дело. Ты не пыталась спасти, ты просто искренне полюбила. Свет, о котором говорится в тексте, совсем не о магии аминариста, которой ты владеешь. Это свет любви, тепло, способное отогреть даже заледеневшего от проклятия бога человека.

— Подобная той, что есть, но совершенно отличная, — еще раз перечитываю вслух строчку. — Мы с Альвиной были близнецами, рожденными одной матерью?

— Да. Для Лираэлли рождение близнецов нетипично. Так уж сложилось, что в одном из них непременно оказывается душа, напрочь лишенная света. Люди заметили это, поэтому начали убивать близнецов сразу после рождения. Твоя мать не сумела этого сделать, она каким-то образом переправила тебя в другой мир, оставив при себе Альвину. Неправильный на тот момент выбор, тем не менее, оказавшийся верным. У тебя есть еще вопросы ко мне?

Мне кажется, что богиня куда-то торопится. Неужели пришло время моей душе умереть, чтобы отправиться в новый цикл?

— А Хельма? — быстро спрашиваю я, решив еще немного оттянуть момент. — Почему она была против нашего с Райнхольдом союза?

— Это была не Хельма, а Хельга — ее дочь. Она заменяет мать, пока та отдыхает.

— У богини смерти бывает отпуск? — не могу удержать смешок.

— Всем иногда требуется время для себя. А что о твоем вопросе, так Хельга надеялась таким образом помочь Хольмгеру. Видишь ли, его отец лично вынес приговор сыну, наказав его за несдержанность. До того момента, пока проклятие будет висеть над родом Линденов, Хольмгеру запрещено покидать небесный дворец. Это, конечно, не заточение в камень, но тоже неприятно. Хельга, давно увлеченная Хольмгером, лишь отдаленно знает текст проклятия. Но в один из дней ей удалось добраться до книги судеб герцога Линдена, и она догадалась, что именно он — последний в роду. С его смертью проклятие рассеется, а значит, многовековые страдания Хольмгера закончатся, и они, наконец, смогут быть вместе.

— Но как она догадалась?

— Очень просто. Райнхольд должен был погибнуть в последний день годового цикла, сражаясь со тьмой.

Ошарашенно смотрю на богиню, и та устало вздыхает, явно утомленная моими расспросами.

— Обычно все, что написано в книгах судеб, сбывается. Но твое появление в мире вновь внесло свои коррективы. Те страницы уже переписаны в соответствие с новым жизненным путем твоего избранника.

— Он, — сглатываю горький ком в горле. — Полюбит еще раз? Женится?

— Нет. До конца своих дней он будет любить лишь одну женщину, будет предан ей. И это ты.

— Но, получается, род все же погибнет вместе с ним. Он же последний.

— О, за это не волнуйся. Род продолжится, даже получит новый виток развития, став еще более сильным. Больше я не расскажу тебе ничего из его книги, и так слишком многое ты теперь знаешь.

— Почему вы вообще все это мне рассказали?

— Решение старейшин, — глаза богини вспыхивают загадочным блеском. — Чтобы ты понимала, что ничего в жизни не происходит случайно.

— Даже смерть, — мрачно усмехаюсь я.

— Даже смерть, — эхом вторит мне Фрейза и встает. — А теперь тебе пора. Твоя книга судьбы закончена.

— В чистилище? — уныло спрашиваю я, понимая, что больше мне никак не удастся задержать богиню.

Поднимаюсь на ноги, решив принять свою участь достойно.

— Что за вздор? — скулы Фрейзы даже вспыхивают от возмущения. — Обратно. Писать второй том своей книги. Я не могу больше сдерживать время, но ты вернешься почти в тот же момент, в который ушла.

— Что? — не могу поверить своим ушам. — Так это значит, что я… Значит…

— Просто люби, Алевтина. И будь счастлива.

Последние слова богини доносятся до меня лишь эхом, потому что меня закручивает водоворот, сотканный из ветра, зеленых листьев и аромата луговых трав.

Эпилог

— Как думаешь, если мы уедем на пару дней раньше, чем собирались, Кейт и Давид обидятся? — спрашиваю мужа, указательным пальцем обводя ровный ряд пуговиц на его рубашке.

— Что-то случилось? — Райнхольд внимательно смотрит на меня. — Ты же так рвалась во Флэмен.

— Соскучилась, — признаюсь я. — По заснеженному Рэгнелду, по нашему дому, по живописи, даже немного по твоей вздорной сестре. Дворец слишком большой и здесь постоянно присутствуют какие-то чужие люди.

Райнхольд улыбается, перебирая мои волосы.

— Можем уехать хоть сегодня. Мы здесь вторую неделю, скажу честно, мне тоже уже порядком надоело.

— Почему не сказал?

— Зачем тебя расстраивать. Я считал, что ты наслаждаешься общением с подругой и малышом Теодором.

Вспоминаю пухлые щечки маленького огневика, его молочный запах, милое сопение, когда я его укачиваю в своих руках, и расплываюсь в блаженной улыбке.

— Правда, Тео совершенно очарователен?

— Правда, — легко соглашается муж, который, в отличие от меня, не высказывал бурного восторга по поводу новорожденного, когда мы впервые увидели его.

Но я видела его взгляд, наполненный нежностью, умилением и легкой завистью. Безусловно, Райнхольд тоже хотел бы ребенка, но не смеет торопить меня, ведь я имела неосторожность несколько раз сказать, что сначала хотела бы реализоваться, как художник, а только после этого стать матерью.

За прошедшие с момента битвы в пещере восемь месяцев моя жизнь изменилась в лучшую сторону.

Тогда я была мертва всего пару-тройку минут, но даже за это короткое время успело произойти несколько событий.

Сначала, ведомые Ульвом, появились полисмены из управления тайной полиции. Их глазам предстала совсем не радужная картинка: полуразрушенная пещера, герцог Линден, сжимающий мое мертвое тело в объятиях, бледный Клаус, находящийся без сознания, почти полностью опустошенный Грайн, продолжающий бормотать про спасение сына, считающийся погибшим старший принц, распластанный на черном камне. Бедные полисмены растерялись и не успели ничего предпринять, потому что их почти ослепила яркая серебристая вспышка — это моя магия поднялась и рассеялась в пространстве, прогоняя тьму. В тот же момент портал, через который мы все попали в пещеру, схлопнулся, словно его и не было. Неудивительно, ведь он был создан с помощью тьмы, а она навсегда покинула Лираэллию.