Растопить ледяное сердце

В сцепленных ладонях Грайна начинает клубиться черный туман. Сначала лишь проблеск, отголосок тени, но с каждой секундой все более явный.

— Нам двоим не выстоять, — напряженным голосом произносит менталист, неотрывно следящий за черным клубком, с каждой секундой увеличивающимся в размерах.

— Ульв, — кричу, лишь надеясь, что ищейка жив. — Что с тобой?

— Немного придавило ногу, я в порядке.

— Портал, ты можешь пробраться к нему? Он открыт?

— Да.

— Иди за подмогой, мы попытаемся задержать, — приказываю я, хоть и понимаю, что даже сотня магов — ничто в бою с тьмой.

Но если убить ее носителя, возможно, и она рассеется? Нужно разбить барьер, добраться до Грайна. Это единственный шанс.

— Подмога уже здесь, — разносится по пещере звонкий голос, заставляющий меня вздрогнуть и, забыв про преграду, обернуться.

Аля…

— Что ты здесь делаешь? — мой громкий голос гулко отражается от стен.

— Ты не вернулся к ужину, — сам ответ, упрек в её голосе заставляют меня усомниться в благоразумии.

Она считает, что причина достаточно веская, для того, чтобы прийти на верную смерть?

— Я до этого момента не замечал, что меня угораздило жениться на сумасшедшей.

— Давид пытался тебя предупредить, — невинно пожимает плечами Алевтина. — Но ты не послушал.

— Ваша светлость, — еле слышно зовёт Клаус.

— Что? — оборачиваюсь.

Сразу оцениваю бледность и дрожащие пальцы менталиста, барьер, переливающийся белым и серебристым оттенками, и Грайна, до середины тела скрытого тьмой.

Драуг! Мы с Алей разговариваем словно на светском приеме, в то время как Клаус все еще пытается пробить барьер, еле держась на ногах, а убийца набирает силу.

— Немедленно домой, — рявкаю на жену и отворачиваюсь, снова направляя поток магии на преграду.

Очень вовремя, потому что Клаус в тот же самый момент оседает на земляной пол.

— Нет, — чувствую прикосновение ее ладоней к своей спине. — Я не твоя подчиненная, приказам следовать не обязана.

Уже тонкая из-за почти опустошенного резерва струя магии, срывающаяся с моих пальцев, темнеет, меняя цвет на насыщенно синий, отливающим серебром. От барьера начинает исходить жужжание, он быстро мутнеет, покрываясь белесой пеленой, скрывающей собой алтарь, старшего принца и Грайна.

Аля что-то бормочет на неизвестном мне языке, ведет ладонями по моей спине, обнимает за талию и прижимается сильнее. Не понимаю, что она делает, но и спросить не успеваю, потому что чувствую, что печать, много лет успешно сдерживающая мою магию, разрушается на мелкие осколки, исчезающие в бурной лавине, хлынувшей вверх.

Мощный, почти неуправляемый поток синего света исходит из моих ладоней, ударяя по барьеру. Раздается громкий хруст, и преграда начинает покрываться трещинами.

— Если он успеет слиться со тьмой полностью, нам его уже не остановить, — шепчет жена, и ее голос кажется мне сейчас единственным звуком в этой пещере.

— Отойди от меня подальше, — сквозь зубы прошу я, приготовившись к боли. — Спрячься за камнями и не высовывайся.

Я собираюсь отпустить контроль, позволить морозу захватить меня полностью, льдом сковать кровь в моих жилах. Я делал это множество раз в подвале своего особняка, стремясь избавиться от переполняющей меня магии, знаю, что это губительно для всего окружающего. Но сейчас нет выхода, нужно скорее добраться до Грайна.

— Твоя магия — моя. Она не причинит мне вреда. Остальных я прикрою куполом, — словно поняв, что я хочу сделать, говорит Аля. Одна ее рука всего на мгновение отрывается от моего тела, краем глаза улавливаю серебряную вспышку света. — Разреши магии взять вверх, дай возможность руководить.

Но я не могу. Испуг сковывает мое тело. Но не возможная боль заставляет меня бояться, не последствия для пещеры и всех находящихся в ней. Почти панический страх за жену, за ее жизнь, останавливает меня, заставляет сомневаться. Она слишком близко, первый же луч мороза поразит ее тело, превратив в ледяную фигуру, застывшую в вечности.

— Давай же, — торопит Аля. — Просто доверься мне.

С глухим рыком, преодолевая сопротивление разума, я делаю это.

Отпускаю контроль, позволяю льду в хаотичном направлении вырваться из меня, и он отвечает мне резью во всем теле, сотнями острых пик, разрывающих меня изнутри. На секунды или минуты выпадаю из реальности, ощущая лишь мучительную боль, терзающую меня. Она безжалостная, сокрушительная, кажется нескончаемой. Еще ни разу она не была такой оглушающе сильной.

Резкая вспышка.

Перед глазами возникает заснеженная равнина, уходящая ровным белым полотном к горизонту. Утопая в снегу по колено, бреду по ней, не понимая, как здесь очутился. Вдруг ясное небо наливается серым цветом, пространство вокруг темнеет. Поднимается ветер, сначала ласкающий, но с каждым мгновением все более резкий, обжигающе ледяной. Словно повинуясь его воле, снег взвивается в воздух, закручивает меня в вихре, застилает лицо. Перестаю ориентироваться в пространстве, но упорно переставляю ноги, иду вперед, Бушующая буря становится сильнее, колючие снежинки нападают, словно рой насекомых, жалят, оставляя на мне горящие болью рытвины. Порывистый ветер сбивает с ног. Падаю на колени, слепо шаря руками по окружающему пространству, но чувствую пальцами лишь мерзлый снег. Ледяной коркой сковывает все внутренности, заставляя застонать от боли.

— Прими её как часть себя, — на грани сознания слышу голос Али. — Прими.

Вдруг ощущаю маленький теплый шар внутри груди, чужеродный, но кажущийся сейчас лучом надежды среди снежного бурана, погребающего меня под собой.

Из последних сил поднимаю руку вверх и пальцами ловлю снежинки, они тают от моего тепла, впитываются в кожу. Одна за одной. Все больше снега в моих ладонях. Теплый шар внутри меня растет, наливается светом. Он обжигающей волной проносится по телу, срывает ледяную паутину с моих органов, согревает. Боль утихает, словно ее и не было. Снег и ветер становятся все более мягким, теперь они, как нежные руки любимой женщины, ласкают мое тело, излечивая от ран. Тучи расходятся, являя моему взору пронзительно-голубое небо, освещенное ярким солнцем. Пространство вокруг вновь спокойно и безмятежно.

Жадный вдох.

Я вновь в пещере перед барьером, который теперь грязно-серый, покрытый множеством мелких трещин.

Ощущаю на груди теплые руки своей жены и оборачиваюсь, желая убедиться, что с ней все в порядке. Аля расслабленно улыбается, сияя сине-серебристым светом. Перевожу взгляд на свои руки и понимаю, что этот свет идет от меня, мы с женой находимся вдвоем в этом коконе, сотканном из магии.

Не понимаю.

— Смотри, — указывает головой Аля на барьер, который, не выдержав, наконец, рушится, темным облаком пыли оседая на пол.

Жена отстраняется от меня, делая несколько шагов к темному провалу в стене пещеры и оседает на пол, словно отдав последние силы на эти несколько шагов. Дергаюсь было к ней, но Алевтина лишь взмахивает рукой и тихо говорит:

— Я в порядке, займись лучше им.

Только теперь вспоминаю о Грайне. С трудом отворачиваюсь от бледного лица жены, на котором по-прежнему яркими остаются лишь изумрудные глаза. Грайн почти полностью скрыт тьмой, у меня лишь несколько секунд, чтобы принять решение.