Растопить ледяное сердце

Долг у него. Клятву он давал. А вовсе не пытался меня спасти, жертвуя собой. Райнхольд ясно дал понять, что поступил бы так же, будь на моем месте любой другой мирный горожанин.

А мне что теперь делать? Как очиститься от его прикосновений к моей коже, которые оставили пылающий след? Как перестать фантазировать о поцелуе с герцогом? Почему-то мне кажется, что этот поцелуй понравился бы мне сильнее, чем тот, что был с Итаном. Но вот только есть одна проблема, которая становится непреодолимым препятствием. Проклятие. Горько осознавать, что поцелуи, объятия, близость — лишь мое желание. Райнхольд же — ледяная статуя, не ведущая привязанностей и чувств. Почему именно этот недоступный мужчина вызывает во мне такую бурю противоречивых эмоций? Почему это не мог быть кто-то другой? Да мы знакомы-то всего ничего, а ощущение, словно меня к нему приворожили.

Когда экипаж притормаживает около дворца, мои негодование и горечь достигают предела и готовы обрушиться лавиной гнева на мужчину, сидящего напротив.

Открываю дверцу и буквально вываливаюсь в прохладу вечера.

— Аля, — Давид сбегает по ступеням крыльца. — Слава Гуди, с тобой все в порядке. Итан сказал, что случился взрыв почти в центре города.

Друг осматривает мое грязное от валяния на земле, порванное в нескольких местах платье, задерживает взгляд на небольшой ссадине на ладони и, убедившись, что в остальном я цела, быстро обнимает.

Я и правда не пострадала, потому что Райнхольд успел подставить руку, замедлив и смягчив мое падение на землю. Даже в момент опасности этот мужчина максимально собран и спокоен. И как я сразу не заметила, что в нем нет ни капли эмоциональности?

— Я очень за тебя волновался, но так и не смог сказать Кейти о происшествии.

— И не нужно, — отрезаю я.

Подруге очень тяжело дается беременность, её мучает постоянная утренняя дурнота и слабость. Правильно, что король оберегает её от любых неприятных новостей.

— Леди Альбертина спасла нас всех. Если бы не она, вряд ли кто-то из находящихся в доме бы выжил, — раздаётся за моей спиной голос герцога, который тоже уже успел покинуть экипаж.

Давид хмурится, переводя непонимающий взгляд на Райнхольда.

— О чем вы, герцог Линден?

Вся напрягаюсь, сжимаю ладони в кулаки и еле уловимо отрицательно качаю головой.

Я не готова пока рассказывать о том, как я узнала о взрывном артефакте. Хочется сначала разобраться самой, найти объяснение. На друга в последнее время и так свалилось слишком много забот, не стоит на него вешать еще и знание о том, что я мне довелось каким-то образом пообщаться с мертвецом, который предупредил меня об опасности.

— К сожалению, сегодня был убит друг герцога Родригеса. Леди Альбертина, последовав за своим спутником, оказалась на месте преступления. Она так испугалась вида мертвого тела, что с ней чуть было не случился нервный припадок. Мы поспешили вывести её на свежий воздух и, конечно, не могли оставить её одну в таком состоянии. Только поэтому дом оказался пуст во время взрыва, — расслабляюсь, услышав скорректированную версию событий.

Значит, заметил мое движение, понял, что не хочу говорить о случившемся своей семье.

А, быть может, правда видит все именно так? Обычная женская истерика, волей случая оказавшаяся спасительной.

— Аля, я пришлю к тебе лекаря, чтобы он тебя осмотрел. Он как раз закончил с Итаном.

— Давид, не беспокойся, меня уже осмотрел лекарь, я в полном порядке. Поначалу беспокоили звон в ушах и головная боль, но я выпила снадобье, и последствия взрыва испарились, будто ты их не было, — убеждаю друга, потому что не хочу, чтобы он обо мне волновался. — Пожалуй, лекарь не помешает его светлости. Несмотря на ранение, он собирается завтра утром вернуться к расследованию. А теперь, извините, я очень устала, хотела бы подняться к себе.

— Конечно, иди, — проводит ладонью по моему плечу Давид и переключает свое внимание на герцога Линдена. — Я попрошу личного лекаря королевской семьи повторно осмотреть вас. Вероятнее всего, потребуется принять какие-то целебные отвары или порошки. Ваша бледность внушает мне опасения.

Не слышу ответ Райнхольда, потому что уже скрываюсь за дверью дворца.

Больше всего мне сейчас хочется принять ванну и упасть в кровать. Забыться бы сном, а еще лучше удалить из памяти все воспоминания о сегодняшнем вечере.

Платье, еще утром нарядное и модное, сейчас больше походит на половую тряпку. Решив, что восстановить его не получится, выбрасываю.

Долго отмокаю в горячей воде, а потом ожесточенно тру себя мочалкой, пытаясь вымыть с кожи прикосновения герцога Линдена. Но ни одна мочалка не может помочь мне забыть.

Какие же нежные, но в то же время сильные у него руки. Он всего лишь осматривал меня, проверяя наличие ран и переломов, а в моем теле каждое его движение прокатывалось теплой волной, концентрируясь внизу живота. Она завязывалась в узел, тяжелела, требовала чего-то большего, чем обычные касания пальцев. Из моей груди чуть было не вырвался порочный стон. Голова начинала кружиться, но не от взрыва, а от аромата мороза, окутавшего меня, впитавшегося в мою кожу. Это походило на очень сладкую пытку. В какой-то момент я даже позабыла о том, где и в какой ситуации я нахожусь. Хотелось замедлить время, насладиться каждым мгновением.

Даже сейчас, от одних только воспоминаний тело откликается волнующей дрожью, грудь наливается, соски болезненно пульсируют. Что со мной происходит?

Я должна выкинуть из головы все мысли о герцоге Линдене, но вместо этого легко провожу ладонями по животу и груди, представляя, что это его руки гладят меня.

Безумие.

Последствия взрыва куда серьезнее, чем мне показалось на первый взгляд. Может быть, я зря отказалась от осмотра лекаря? Я точно не должна реагировать так остро на малознакомого мужчину из другого королевства.

Вытираюсь полотенцем и надеваю легкую сорочку, которая приятно холодит мою разгоряченную водой и мыслями кожу.

Кручусь в кровати бесконечно долго, но никак не могу найти удобное положение. Одеяло кажется слишком тяжелым, подушка жесткой, а комната душной.

В очередной раз взбиваю подушку, когда до слуха долетает чье-то тяжелое дыхание. Медленно поворачиваю голову, обводя комнату глазами, и вздрагиваю, заметив в лунном свете темный силуэт в изножье кровати.

Замираю, напряженно следя за высокой фигурой, но она не двигается.

— Помоги, — хриплый шепот, от которого каждый волосок на моем теле встает дыбом. — Помоги мне.

Горло перехватывает спазмом. Не могу вымолвить ни слова. Стараюсь пошевелить ногой или рукой, но не чувствую их. Тело отказывается меня слушаться.

Облизываю пересохшие от ужаса губы. Чувствую озноб, зарождающийся в груди, растекающийся по телу россыпью мурашек.

— Ты должна мне помочь, — сквозь хрипы и свист еле различаю одно-единственное слово, которое шепчет темный силуэт.